Хэл слушал его вполуха, поглядывая на другого курсанта, сидевшего через три ряда от него. Тот отвечал ему такими взглядами, будто откуда-то знал его.
Когда их выпустили на перемену, Хэл наконец узнал его и подошел.
– Ты ведь Ассер, я не ошибся?
– Ну да... А откуда я тебя знаю?
– Хэл Кэйлис. Я подрабатывал у Афельни, когда ты был зазывалой на его представлениях. Ты и... Хилс, вот.
– В точку! – радостно улыбнулся Ассер. – Я слыхал, Афельни уже нет в живых. А что ты здесь делаешь? Этот старый хрен все-таки пустил тебя проехаться на драконе, как ты хотел?
Хэл начал рассказывать, попутно разглядывая Ассера. Когда-то давно он считал этого малого почти франтом, городским хлыщом. Теперь же он видел его совершенно другими глазами, и он показался ему еще одним из тех, кто не сеет, но никогда не прочь под шумок пожать результаты чужого труда.
– Хилс, – с печалью в голосе проговорил Ассер. – Его ведь тоже больше нет в живых. Думаю, он решил, что сможет перегнать стражников, и не верил в то, что кто-нибудь из них ударит его сзади. Жаль. Он был одним из самых ловких жуликов, которых я когда-либо знал, и мы с ним отлично ладили... некоторое время.
– И что же вынудило тебя вступить в армию? – спросил Хэл.
– Да, как ты это назвал, именно вынудило. В магистрате не поверили, что я не имел понятия, кто такой Хилс, и сказали, что мне дорога либо в армию, либо за решетку – лет этак на пять. Я услышал об этих драконьих войсках и решил, что смогу перекантоваться здесь некоторое время.
– Я видел рочийских драконов, – заметил Хэл. – Пожалуй, я бы сказал, что пять лет в тюрьме будут побезопасней.
– Ха! – фыркнул Ассер. – Думаешь, такой смекалистый парень, как я, не найдет способа увильнуть?
Хэл ничего не ответил и извинился, направившись к рассерженной Сэслик, махавшей ему рукой.
– В чем дело?
– Этот недоделанный Феччиа пудрит всем нам мозги!
– Я не удивлен, – мягко заметил Хэл. – Относительно чего?
– Думаю, относительно всего. Да взять хотя бы его бахвальство, будто до войны он был всадником, хотя ничего толком он так и не рассказал. Но я подловила его. Задала несколько вопросов, на которые он не смог правильно ответить. А потом я спросила его, когда, по его мнению, лучше всего отнимать детенышей от самок, которых он упорно называет «драконенками» и «драконихами».
– Что-что?
– И он понес всякую околесицу – мол, однозначно сказать нельзя, все зависит от обстоятельств. – Дайнапур в раздражении тряхнула головой. – Каков болван! Это надо же – «драконенок»!
– Не говоря уж о «драконихе», – сквозь смех сказал Хэл. – Знаешь, человек, который настолько глуп, что даже не знает, что детеныша дракона не называют дра-коненком, а самку – драконихой, вряд ли добьется здесь какого-нибудь успеха.
– И кто же ткнет в него пальцем? Кто-нибудь из курсантов? Я лично не собираюсь никого сдавать, к тому же сами офицеры вряд ли поймут разницу.
– Ты права, – кивнул Хэл. – Я тоже не стану доносить на этого болвана. Думаю, его язык сам скажет все за себя.

* * *
– Кру-гом арш! Во имя всего святого, Кэйлис, ты когда-нибудь научишься ходить в строю или как? Я-то считал тебя кем-то вроде героя!
Хэл хотел было посоветовать ему попробовать убить кого-нибудь или попытаться самому не дать себя убить, но потом счел, что это не имеет ничего общего со строевой подготовкой. Его и в самом деле никто не учил, с какой ноги начинают маршировать. Армия на том берегу пролива была слишком занята, чтобы беспокоиться о таких мелочах.
Но не стал ничего говорить. Пока что его еще ни разу не отправляли в наряд чистить сортир.
Пока что.
Наконец настал тот день, когда они скинули свою гражданскую одежду, а Хэл – ветхую униформу, которую стирали как и когда могли, и облачились в новые мундиры.
Они были довольно эффектными, из чего Хэл сделал вывод, что в верхах очень заинтересованы в драконьих войсках: высокие сапоги, в которые заправлялись облегающие брюки, алый китель с белой перевязью и золотыми погонами, а также щеголеватая фуражка такого же алого цвета, которую, по мнению Хэла, непременно должен был снести первый же порыв ветра. К этой безвкусной униформе полагалось также очень практичное и совершенно неромантичное нижнее белье, как утепленный зимний вариант, так и простенький летний.
Кто-то, очевидно, достаточно далекий от элиты модельеров униформы, проявил каплю прагматизма, представив себе, каково должно быть в воздухе зимой, и предусмотрительно включив в комплект униформы кожаные перчатки с отворотами и тяжелую куртку до середины бедра, на производство которой, должно быть, пошла шкура с целой овцы.
Еще одним проявлением практицизма был зеленовато-коричневый комбинезон, как нельзя лучше подходивший, как выразился сержант Пэтрис, «для чистки сортиров».
Хэлу начало казаться, что у этого человека серьезные проблемы с кишечником.
Не забыли им выдать и оружие – длинные копья и мечи. Хэл так и не смог придумать, какую пользу можно извлечь как из одного, так и из другого на спине у дракона, потом предположил, что сэр Спенс потребовал этого для того, чтобы курсанты соответствовали его представлениям об образцовых бойцах.
Единственным хоть сколько-нибудь полезным оружием был длинный кинжал, лезвие которого имело одностороннюю заточку. Вид у него был такой, будто его придумали и выковали специально для задиры, поднаторевшего в пьяных драках.
Он был даже слегка удивлен, как это Спенс не додумался выдать им шпоры.
Боже, и какую только рвань теперь наряжают в форму, – сказал Пэтрис, усмехнувшись в своей неповторимой манере. – Так вот, вы оказались в этих рядах потому, что мы репетируем парадные маневры, а вас, идиотов, недостаточно, чтобы парад получился каким ему следует быть.
– Впер-ред... арш!
Хэл проделал все безукоризненно, исполненный решимости на этот раз не допустить ни единой ошибки.
– Через правое плечо... крру-гом!
Маневр этот следовало исполнять следующим образом: правофланговый совершал поворот направо, начинал маршировать на месте, следующий за ним солдат делал на шаг больше, и так далее, пока вся шеренга из десяти человек не поворачивала направо. В это время вторая шеренга делала все то же самое, только на шаг позади.
Но ничего не получилось, поскольку солдаты врезались друг в друга, смешались и начали шаг на месте, тогда как должны были продолжать движение, и началась полная неразбериха.
– Стой, стой, разрази вас гром, стой! – завопил Пэтрис, и хаос стал неподвижным хаосом. Он оглядел беспорядочную толпу, в которую превратились аккуратные шеренги.
– Я начинаю думать, что теперь вся группа заразилась бестолковостью от этого сукина сына Кэйлиса.
Хэл, в кои-то веки выполнивший все в точности так, как положено, почувствовал себя уязвленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107