Гигантская голова метнулась к Хэлу. Он отклонился, и дракон, промахнувшись, попытался вонзить клыки в шею его зверя, молотя когтями в воздухе всего в нескольких дюймах от Хэла.
Хэл выхватил кинжал и ударил изо всех сил. Клинок вошел зверю прямо в глаз, раненый дракон издал оглушительный вопль и забился, скинув всадника, который, кувыркаясь, полетел на землю.
Небо вокруг опустело. Хэл оглянулся и увидел вдалеке рочийских драконов, парами и поодиночке. Его собственного звена видно не было.
Хэл спикировал к земле, отыскал главную дорогу и полетел вдоль нее к своим.
В части царило ликование – в конце концов они все же нашли способ по-настоящему сражаться верхом на драконах.
– Давайте лучше придумаем, как убивать этих треклятых всадников, и оставим зверей в покое, – сказала Сэслик. – Они заслужили такое обращение ничуть не больше, чем те злополучные лошади, которые попали в эту зеленую дрянь.
– Я думаю над этим, – сказал Хэл. – Если бы эта война шла чуть помедленнее и не мешала мне спокойно поразмыслить, у меня наверняка появились бы кое-какие идеи.
Только один человек не веселился вместе со всеми – Вэд Феччиа. Он сказал, что его дракон заболел и не может летать. Хэл решил разобраться с этим потом.
Из всех не было только Ассера. С того момента, как они утром оторвались от земли, никто его больше не видел. Хэл не знал, погиб ли он или, что было более вероятно, улетел на север, к Паэстуму, подальше от опасности, где смешался с толпой и перебрался через пролив в Дирейн. Как ни странно, он испытывал к Ассеру нечто вроде сочувствия и от души желал парню удачи.
В тот день еще дважды Милетус отправлял его поохотиться на транспортных драконов. Один раз они разогнали строй, и оставшиеся в живых на полной скорости полетели обратно. Во второй раз транспортных драконов сопровождали три десятка драконов с всадниками, и звену Хэла не удалось на них напасть.
А волна отступления все так же катилась в сторону Бедаризи.
В самом Бедаризи творился еще больший кошмар, чем во Фречине: части и отдельные солдаты, пытающиеся отыскать своих товарищей, и другие, пытающиеся уклониться от военной обязанности; охваченное смятением гражданское население; офицеры без подчиненных, раздающие в пустоту приказы, и нескончаемые раненые – шатающиеся, еле держащиеся на ногах, разыскивающие врача или колдуна, который мог бы оказать им помощь, заставляющие себя брести дальше из страха перед тем, что с ними сделают рочийцы, если возьмут в плен.
Все с ужасом думали о том, что произойдет, если рочийцы снова пустят в ход тот зеленый туман, но он больше не появился. Возможно, дирейнские колдуны действительно нашли противозаклинание.
Рочийские драконы уже подлетали к самому городу, а в предместьях бесчинствовала их легкая кавалерия.
Хэл, еще с довоенных времен помнивший о том, что город огибает кольцевая дорога, повел часть в обход и нашел место, где можно было разбить лагерь. Чук с помощниками отправились купить или украсть чего-нибудь съестного, а Милетус поехал в центр города искать штаб Третьей армии.
Вернулся он через несколько часов – мрачнее тучи.
Он не нашел штаба герцога Гвифиана, зато наткнулся на одного лорда, обладавшего некоторой властью.
Этот вельможа набросился на Милетуса, заявив, что армии нужны не шпионы и не всадники, а воины с мечами, и приказал эскадрилье бросить драконов и отправляться к линии фронта, проходившей перед городом, вместе с пехотой.
Эв Ларнелл посерел, уверенный в том, что теперь-то уж ему точно не удастся перехитрить смерть, которой он до сих пор избегал.
– Проклятье! – негромко выругался Фаррен. – Столько потеряли времени на подготовку! Не говоря уж о куче отличных ребят.
13
– МЫ ОЖИДАЕМ, что рочийцы нападут еще до темноты, – сказал Милетус. – Каждый, кто может держать в руках оружие, должен быть на передовой.
Он собирался сказать что-то еще, когда Рэй Гэредис вдруг ахнул и указал куда-то рукой. Все обернулись посмотреть.
Над Бедаризи вился дым, и Хэла на миг охватил страх, что это смертоносный рочийский туман. Но дым сгустился, превратившись в гигантскую человеческую фигуру, облаченную в латы и с мечом в руке, но без шлема.
Кэйлис узнал его. То был герцог Жакулус Гвифиан, командующий Третьей армией, тот самый, который отказался признать, что рочийцы готовят наступление. Он стоял, возвышаясь на триста футов, – величественный, воинственный, повергающий в трепет.
Подняв меч, он указал его острием на юг и заговорил. Голос герцога раскатился подобно грому, или, по крайней мере, так показалось Хэлу.
– Воины короля! Я взываю к вам в этот страшный час. Враг вынудил нас отступить, но с этой минуты, с этой самой минуты отступлений больше не будет. Я приказываю вам, воины, и вам, сэйджинцы, сражающиеся бок о бок с нами. Настал наш звездный час. Здесь будет наш последний оплот. Ни один мужчина, ни одна женщина не дрогнут, не побегут. Мы взываем к вашему мужеству, мы призываем вас сражаться до последнего человека за наших богов, за нашу свободу. Эту битву будут многие века помнить потомки, дирейнцы и сэйджинцы, трепетно передавая память о нас из поколения в поколение. Она будет дарить вдохновение тем, кто будет жить после нас. Здесь мы стояли, не уступая ни ярда, ни дюйма нашей земли, сражаясь за нашего короля и... э-э... наших баронов. Так встанем же неколебимо, как скала, сдерживающая натиск волн, и будем стоять до последнего. Здесь, в Бедаризи, на наших глазах рождается новая легенда, легенда о...
Внезапно фигура задрожала и начала расплываться, искажаться, превратившись в громко кукарекающего петуха в доспехах.
Потом силуэт снова изменился: теперь это был рочийский воин, глядящий на Бедаризи с высоты своего роста и заливающийся смехом – скрипучим, зловещим хохотом.
А еще через миг все исчезло.
– Интересно, – скептически протянул Фаррен, – как это должно было сказаться на моем боевом духе?
– Это неважно, – сказал сэр Лоурен. – Мы только что получили приказ на марш... или, скорее, на смерть. Мы будем сражаться и погибнем – там, где стоим.
Через несколько минут они услышали далекий рев труб и поняли, что битва уже близко.
– Полагаю, – вяло сказала Сэслик, – нам лучше идти вперед, на съедение к рочийцам.
– Или бежать, – заметил Фаррен, указывая на дорогу, по которой все так же не переставая отступали солдаты. – Как те, которые решили, что лучше отправиться домой и сделать те самые будущие поколения, о которых твердил нам командующий, чтобы было кому о нас рассказывать.
– Мы можем попытаться предпринять кое-что получше, а не просто ждать, когда нас перебьют, – сказал Хэл, немало изумив самого себя, поскольку идеи, бродившие у него в голове, не приняли еще четкую форму.
– Все лучше, чем сдохнуть здесь в грязи, – пожал плечами Эв Ларнелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Хэл выхватил кинжал и ударил изо всех сил. Клинок вошел зверю прямо в глаз, раненый дракон издал оглушительный вопль и забился, скинув всадника, который, кувыркаясь, полетел на землю.
Небо вокруг опустело. Хэл оглянулся и увидел вдалеке рочийских драконов, парами и поодиночке. Его собственного звена видно не было.
Хэл спикировал к земле, отыскал главную дорогу и полетел вдоль нее к своим.
В части царило ликование – в конце концов они все же нашли способ по-настоящему сражаться верхом на драконах.
– Давайте лучше придумаем, как убивать этих треклятых всадников, и оставим зверей в покое, – сказала Сэслик. – Они заслужили такое обращение ничуть не больше, чем те злополучные лошади, которые попали в эту зеленую дрянь.
– Я думаю над этим, – сказал Хэл. – Если бы эта война шла чуть помедленнее и не мешала мне спокойно поразмыслить, у меня наверняка появились бы кое-какие идеи.
Только один человек не веселился вместе со всеми – Вэд Феччиа. Он сказал, что его дракон заболел и не может летать. Хэл решил разобраться с этим потом.
Из всех не было только Ассера. С того момента, как они утром оторвались от земли, никто его больше не видел. Хэл не знал, погиб ли он или, что было более вероятно, улетел на север, к Паэстуму, подальше от опасности, где смешался с толпой и перебрался через пролив в Дирейн. Как ни странно, он испытывал к Ассеру нечто вроде сочувствия и от души желал парню удачи.
В тот день еще дважды Милетус отправлял его поохотиться на транспортных драконов. Один раз они разогнали строй, и оставшиеся в живых на полной скорости полетели обратно. Во второй раз транспортных драконов сопровождали три десятка драконов с всадниками, и звену Хэла не удалось на них напасть.
А волна отступления все так же катилась в сторону Бедаризи.
В самом Бедаризи творился еще больший кошмар, чем во Фречине: части и отдельные солдаты, пытающиеся отыскать своих товарищей, и другие, пытающиеся уклониться от военной обязанности; охваченное смятением гражданское население; офицеры без подчиненных, раздающие в пустоту приказы, и нескончаемые раненые – шатающиеся, еле держащиеся на ногах, разыскивающие врача или колдуна, который мог бы оказать им помощь, заставляющие себя брести дальше из страха перед тем, что с ними сделают рочийцы, если возьмут в плен.
Все с ужасом думали о том, что произойдет, если рочийцы снова пустят в ход тот зеленый туман, но он больше не появился. Возможно, дирейнские колдуны действительно нашли противозаклинание.
Рочийские драконы уже подлетали к самому городу, а в предместьях бесчинствовала их легкая кавалерия.
Хэл, еще с довоенных времен помнивший о том, что город огибает кольцевая дорога, повел часть в обход и нашел место, где можно было разбить лагерь. Чук с помощниками отправились купить или украсть чего-нибудь съестного, а Милетус поехал в центр города искать штаб Третьей армии.
Вернулся он через несколько часов – мрачнее тучи.
Он не нашел штаба герцога Гвифиана, зато наткнулся на одного лорда, обладавшего некоторой властью.
Этот вельможа набросился на Милетуса, заявив, что армии нужны не шпионы и не всадники, а воины с мечами, и приказал эскадрилье бросить драконов и отправляться к линии фронта, проходившей перед городом, вместе с пехотой.
Эв Ларнелл посерел, уверенный в том, что теперь-то уж ему точно не удастся перехитрить смерть, которой он до сих пор избегал.
– Проклятье! – негромко выругался Фаррен. – Столько потеряли времени на подготовку! Не говоря уж о куче отличных ребят.
13
– МЫ ОЖИДАЕМ, что рочийцы нападут еще до темноты, – сказал Милетус. – Каждый, кто может держать в руках оружие, должен быть на передовой.
Он собирался сказать что-то еще, когда Рэй Гэредис вдруг ахнул и указал куда-то рукой. Все обернулись посмотреть.
Над Бедаризи вился дым, и Хэла на миг охватил страх, что это смертоносный рочийский туман. Но дым сгустился, превратившись в гигантскую человеческую фигуру, облаченную в латы и с мечом в руке, но без шлема.
Кэйлис узнал его. То был герцог Жакулус Гвифиан, командующий Третьей армией, тот самый, который отказался признать, что рочийцы готовят наступление. Он стоял, возвышаясь на триста футов, – величественный, воинственный, повергающий в трепет.
Подняв меч, он указал его острием на юг и заговорил. Голос герцога раскатился подобно грому, или, по крайней мере, так показалось Хэлу.
– Воины короля! Я взываю к вам в этот страшный час. Враг вынудил нас отступить, но с этой минуты, с этой самой минуты отступлений больше не будет. Я приказываю вам, воины, и вам, сэйджинцы, сражающиеся бок о бок с нами. Настал наш звездный час. Здесь будет наш последний оплот. Ни один мужчина, ни одна женщина не дрогнут, не побегут. Мы взываем к вашему мужеству, мы призываем вас сражаться до последнего человека за наших богов, за нашу свободу. Эту битву будут многие века помнить потомки, дирейнцы и сэйджинцы, трепетно передавая память о нас из поколения в поколение. Она будет дарить вдохновение тем, кто будет жить после нас. Здесь мы стояли, не уступая ни ярда, ни дюйма нашей земли, сражаясь за нашего короля и... э-э... наших баронов. Так встанем же неколебимо, как скала, сдерживающая натиск волн, и будем стоять до последнего. Здесь, в Бедаризи, на наших глазах рождается новая легенда, легенда о...
Внезапно фигура задрожала и начала расплываться, искажаться, превратившись в громко кукарекающего петуха в доспехах.
Потом силуэт снова изменился: теперь это был рочийский воин, глядящий на Бедаризи с высоты своего роста и заливающийся смехом – скрипучим, зловещим хохотом.
А еще через миг все исчезло.
– Интересно, – скептически протянул Фаррен, – как это должно было сказаться на моем боевом духе?
– Это неважно, – сказал сэр Лоурен. – Мы только что получили приказ на марш... или, скорее, на смерть. Мы будем сражаться и погибнем – там, где стоим.
Через несколько минут они услышали далекий рев труб и поняли, что битва уже близко.
– Полагаю, – вяло сказала Сэслик, – нам лучше идти вперед, на съедение к рочийцам.
– Или бежать, – заметил Фаррен, указывая на дорогу, по которой все так же не переставая отступали солдаты. – Как те, которые решили, что лучше отправиться домой и сделать те самые будущие поколения, о которых твердил нам командующий, чтобы было кому о нас рассказывать.
– Мы можем попытаться предпринять кое-что получше, а не просто ждать, когда нас перебьют, – сказал Хэл, немало изумив самого себя, поскольку идеи, бродившие у него в голове, не приняли еще четкую форму.
– Все лучше, чем сдохнуть здесь в грязи, – пожал плечами Эв Ларнелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107