кавалеристы не любят заниматься тяжелым физическим трудом. Когда люди принялись за работу, я отошел на несколько ярдов и уселся на камень, рассматривая башню.
В башню вели две двери, обе деревянные и несомненно запертые изнутри. Возможно ли ночью подобраться ближе и поджечь их? Вряд ли – что я буду использовать в качестве растопки? Если бы в моем отряде был провидец, он мог бы сотворить заклинание, от которого двери вспыхнут ярким пламенем, но в любом случае, что это мне даст? Атакующим нужно преодолеть полсотни ярдов, чтобы выйти из простреливаемой зоны. Я продолжал наблюдать. Через некоторое время меня посетила интересная мысль, и я подозвал к себе Юсэя.
Указав на окна третьего этажа, я спросил:
– Может ли человек пробраться туда?
Он посмотрел, прищурился и согласился. Да, может, если этот человек очень худой. Эскадронный проводник Биканер, например, ни за что не пролезет.
Я указал на каменную кладку башни.
– По ней можно подняться?
– Я смог бы сделать это, – гордо ответил Юсэй. – Для меня... для любого горца это все равно что лестница. Но вы... и остальные солдаты? Нет, не думаю.
Я придерживался более высокого мнения о своих подчиненных. Но возможно ли бесшумно подняться наверх в таком количестве? Я уже было отказался от этого, как от очередной дурацкой идеи, но затем увидел новую возможность.
– Как ты думаешь, Юсэй, Волк боится магии?
– Разумеется. Разве воин, носящий меч, не беспокоится о том, что однажды ему встретится кто-то, владеющий клинком лучше, чем он? Но среди нас нет чародеев... конечно, если легат еще не раскрыл все свои таланты, – лукаво добавил он.
– Вот именно, – сурово ответил я. Потом я попросил у него маленький пузырек с голубой краской, которой все хиллмены подкрашивают веки, считая, что это делает их более привлекательными. Он удивился, но выполнил просьбу.
Я послал за Курти и одолжил у него одну стрелу, а затем поднялся на свой наблюдательный пункт в сопровождении двух лучников и начал кричать, вызывая Волка. Через некоторое время он вышел, накинув на плечи свой красный плащ.
– Чего ты хочешь, глупец? Я как раз собирался развлечься с женщиной.
Не обращая внимания на его слова, я поднял стрелу, выкрашенную в голубой цвет краской из пузырька Юсэя. Я направил ее на Волка, затем указал наконечником на четыре стороны света.
– Волк, о Волк, – завопил я, изо всех сил стараясь подражать речитативу чародея. – Узри свою судьбу и познай свой конец. Перестань грешить, примирись с Сайонджи и Исой, богом войны, иначе отправишься к великому Колесу. Повинуйся мне, о Волк, и ты останешься в живых. Отдай женщину, отдай золото, и я не выпущу эту стрелу.
Волк инстинктивно спрятался за каменным зубцом башни, но когда ничего не произошло, он осторожно выглянул наружу.
– Прятаться бессмысленно, о Волк! – крикнул я. – Твоя судьба предрешена. Не заставляй меня выпускать эту стрелу, ибо ей не нужно лука и тетивы. Она найдет тебя, где бы ты ни был, и убьет на месте. О Волк, от моей стрелы не уйти, и нет таких стен, за которыми ты мог бы чувствовать себя в безопасности. Услышь меня и повинуйся! Не заставляй меня выпускать стрелу!
Волк напряженно ждал, когда я начну произносить заклинание. Потом он согнулся пополам от хохота, и у меня появилась надежда, что он задохнется со смеху.
Не ответив мне, он исчез.
Я вернулся к своим подчиненным. Эскадронный проводник Биканер убедился, что нас не могут подслушать, и тихо обратился ко мне:
– Хорошо придумано, легат, но этого типа обманом не возьмешь. Он знает цену словам. Нам придется придумать что-нибудь другое.
Я покачал головой.
– Возможно, Биканер. Но мы подождем до завтра, поскольку мой план только начинает работать.
Я подождал до темноты, позвал Юсэя и сказал ему, что настало время выполнить свое хвастливое обещание. Я хотел, чтобы он поднялся на башню и выполнил определенное действие.
Юсэй побледнел. Его глаза забегали, и он облизнул неожиданно пересохшие губы, прежде чем ответить.
– Я повинуюсь, легат. Мне понадобится лишь несколько минут...
– Я всецело доверяю тебе, Юсэй, – торжественно заверил я. – Я отправлюсь вместе с тобой и возьму Курти – он отлично стреляет в темноте. Он прикроет тебя с тыла, если нас обнаружат. А если ты не вернешься через четверть оборота луны... – я сделал многозначительную паузу, – тогда мы решим, что ты заблудился, и поднимем тревогу.
У него вытянулось лицо. Я отрезал ему все возможные пути отступления. Взяв стрелу, на которую было наложено «заклятье», я объяснил ему, что нужно сделать.
Мы подкрались ближе. Башня была освещена сверху донизу, изнутри доносился смех и нестройное пение. Люди Волка явно не воспринимали нас всерьез.
Юсэй посмотрел на меня, на Курти, стоявшего с луком наготове, и снял свои лохмотья, оставшись в набедренной повязке.
– Думаю, легат, в прошлой жизни вы были одним из нас, – прошептал он и исчез во тьме.
Через некоторое время мне показалось, что я увидел фигурку, ползущую вверх по стене, словно огромный паук.
Юсэй вернулся через полчаса. Он тяжело дышал и был покрыт ссадинами и царапинами.
– Я ошибся, – заявил он, торопливо одеваясь. – Подняться туда было почти невозможно. Думаю, я единственный во всей округе человек, способный на такой подвиг.
– Уверен, что это так, – согласился я, усмехнувшись в темноте. – Я позабочусь о том, чтобы домициус Херсталл узнал о твоей доблести и вознаградил тебя... если наш план сработает.
Мы вернулись к остальным и стали ждать. Через два часа огни в башне начали гаснуть, а затем я услышал пронзительный крик, который обычно издает человек, охваченный внезапным ужасом.
– Отлично, – сказал я. – Теперь дождемся рассвета.
С восходом солнца дверь башни открылась, и Волк вышел наружу. За ним появилась смазливая молодая девушка, которая, как я понял, была Тигриньей, и трое мужчин с тяжелыми шкатулками. Затем я услышал мычание скота и увидел полдюжины волов, подгоняемых пастухами из соседней деревушки.
Когда Волк подошел ближе, я увидел, что он плохо спал: под его глазами набрякли тяжелые мешки, лицо приобрело землистый оттенок. В одной руке он держал стрелу, которую Юсэй бросил в верхнее окно башни, – она-то и поразила его, когда он наступил на нее.
Я вышел навстречу, но остановился вне досягаемости внезапного выпада кинжалом, хотя Волк и его люди выглядели безоружными. Мои лучники приладили стрелы к тетивам.
Волк медленно опустился на колени и протянул стрелу.
– О Провидец! – прохныкал он. – Прости мне мои грехи! Я не знал, с каким могучим волшебником имею дело. Клянусь всеми богами, я больше не осмелюсь оскорблять тебя!
Возьми женщину – клянусь, я обращался с ней ласково и почтительно.
Вот мое золото, – при этих словах его люди открыли шкатулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
В башню вели две двери, обе деревянные и несомненно запертые изнутри. Возможно ли ночью подобраться ближе и поджечь их? Вряд ли – что я буду использовать в качестве растопки? Если бы в моем отряде был провидец, он мог бы сотворить заклинание, от которого двери вспыхнут ярким пламенем, но в любом случае, что это мне даст? Атакующим нужно преодолеть полсотни ярдов, чтобы выйти из простреливаемой зоны. Я продолжал наблюдать. Через некоторое время меня посетила интересная мысль, и я подозвал к себе Юсэя.
Указав на окна третьего этажа, я спросил:
– Может ли человек пробраться туда?
Он посмотрел, прищурился и согласился. Да, может, если этот человек очень худой. Эскадронный проводник Биканер, например, ни за что не пролезет.
Я указал на каменную кладку башни.
– По ней можно подняться?
– Я смог бы сделать это, – гордо ответил Юсэй. – Для меня... для любого горца это все равно что лестница. Но вы... и остальные солдаты? Нет, не думаю.
Я придерживался более высокого мнения о своих подчиненных. Но возможно ли бесшумно подняться наверх в таком количестве? Я уже было отказался от этого, как от очередной дурацкой идеи, но затем увидел новую возможность.
– Как ты думаешь, Юсэй, Волк боится магии?
– Разумеется. Разве воин, носящий меч, не беспокоится о том, что однажды ему встретится кто-то, владеющий клинком лучше, чем он? Но среди нас нет чародеев... конечно, если легат еще не раскрыл все свои таланты, – лукаво добавил он.
– Вот именно, – сурово ответил я. Потом я попросил у него маленький пузырек с голубой краской, которой все хиллмены подкрашивают веки, считая, что это делает их более привлекательными. Он удивился, но выполнил просьбу.
Я послал за Курти и одолжил у него одну стрелу, а затем поднялся на свой наблюдательный пункт в сопровождении двух лучников и начал кричать, вызывая Волка. Через некоторое время он вышел, накинув на плечи свой красный плащ.
– Чего ты хочешь, глупец? Я как раз собирался развлечься с женщиной.
Не обращая внимания на его слова, я поднял стрелу, выкрашенную в голубой цвет краской из пузырька Юсэя. Я направил ее на Волка, затем указал наконечником на четыре стороны света.
– Волк, о Волк, – завопил я, изо всех сил стараясь подражать речитативу чародея. – Узри свою судьбу и познай свой конец. Перестань грешить, примирись с Сайонджи и Исой, богом войны, иначе отправишься к великому Колесу. Повинуйся мне, о Волк, и ты останешься в живых. Отдай женщину, отдай золото, и я не выпущу эту стрелу.
Волк инстинктивно спрятался за каменным зубцом башни, но когда ничего не произошло, он осторожно выглянул наружу.
– Прятаться бессмысленно, о Волк! – крикнул я. – Твоя судьба предрешена. Не заставляй меня выпускать эту стрелу, ибо ей не нужно лука и тетивы. Она найдет тебя, где бы ты ни был, и убьет на месте. О Волк, от моей стрелы не уйти, и нет таких стен, за которыми ты мог бы чувствовать себя в безопасности. Услышь меня и повинуйся! Не заставляй меня выпускать стрелу!
Волк напряженно ждал, когда я начну произносить заклинание. Потом он согнулся пополам от хохота, и у меня появилась надежда, что он задохнется со смеху.
Не ответив мне, он исчез.
Я вернулся к своим подчиненным. Эскадронный проводник Биканер убедился, что нас не могут подслушать, и тихо обратился ко мне:
– Хорошо придумано, легат, но этого типа обманом не возьмешь. Он знает цену словам. Нам придется придумать что-нибудь другое.
Я покачал головой.
– Возможно, Биканер. Но мы подождем до завтра, поскольку мой план только начинает работать.
Я подождал до темноты, позвал Юсэя и сказал ему, что настало время выполнить свое хвастливое обещание. Я хотел, чтобы он поднялся на башню и выполнил определенное действие.
Юсэй побледнел. Его глаза забегали, и он облизнул неожиданно пересохшие губы, прежде чем ответить.
– Я повинуюсь, легат. Мне понадобится лишь несколько минут...
– Я всецело доверяю тебе, Юсэй, – торжественно заверил я. – Я отправлюсь вместе с тобой и возьму Курти – он отлично стреляет в темноте. Он прикроет тебя с тыла, если нас обнаружат. А если ты не вернешься через четверть оборота луны... – я сделал многозначительную паузу, – тогда мы решим, что ты заблудился, и поднимем тревогу.
У него вытянулось лицо. Я отрезал ему все возможные пути отступления. Взяв стрелу, на которую было наложено «заклятье», я объяснил ему, что нужно сделать.
Мы подкрались ближе. Башня была освещена сверху донизу, изнутри доносился смех и нестройное пение. Люди Волка явно не воспринимали нас всерьез.
Юсэй посмотрел на меня, на Курти, стоявшего с луком наготове, и снял свои лохмотья, оставшись в набедренной повязке.
– Думаю, легат, в прошлой жизни вы были одним из нас, – прошептал он и исчез во тьме.
Через некоторое время мне показалось, что я увидел фигурку, ползущую вверх по стене, словно огромный паук.
Юсэй вернулся через полчаса. Он тяжело дышал и был покрыт ссадинами и царапинами.
– Я ошибся, – заявил он, торопливо одеваясь. – Подняться туда было почти невозможно. Думаю, я единственный во всей округе человек, способный на такой подвиг.
– Уверен, что это так, – согласился я, усмехнувшись в темноте. – Я позабочусь о том, чтобы домициус Херсталл узнал о твоей доблести и вознаградил тебя... если наш план сработает.
Мы вернулись к остальным и стали ждать. Через два часа огни в башне начали гаснуть, а затем я услышал пронзительный крик, который обычно издает человек, охваченный внезапным ужасом.
– Отлично, – сказал я. – Теперь дождемся рассвета.
С восходом солнца дверь башни открылась, и Волк вышел наружу. За ним появилась смазливая молодая девушка, которая, как я понял, была Тигриньей, и трое мужчин с тяжелыми шкатулками. Затем я услышал мычание скота и увидел полдюжины волов, подгоняемых пастухами из соседней деревушки.
Когда Волк подошел ближе, я увидел, что он плохо спал: под его глазами набрякли тяжелые мешки, лицо приобрело землистый оттенок. В одной руке он держал стрелу, которую Юсэй бросил в верхнее окно башни, – она-то и поразила его, когда он наступил на нее.
Я вышел навстречу, но остановился вне досягаемости внезапного выпада кинжалом, хотя Волк и его люди выглядели безоружными. Мои лучники приладили стрелы к тетивам.
Волк медленно опустился на колени и протянул стрелу.
– О Провидец! – прохныкал он. – Прости мне мои грехи! Я не знал, с каким могучим волшебником имею дело. Клянусь всеми богами, я больше не осмелюсь оскорблять тебя!
Возьми женщину – клянусь, я обращался с ней ласково и почтительно.
Вот мое золото, – при этих словах его люди открыли шкатулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160