И тем самым удовлетворит свою потребность в земных утехах, что естественно для человеческой природы. Ибо все люди, включая самого блаженного Дайсана, от века подвержены плотским искушениям. А рожденные ею здоровые дети будут работать на ваших полях, граф Лавастин. Если Господь со Владычицей удостоят наши сердца своей благодатью, мы усерднее будем служить им, помогая тем, кто служит нам, и будем процветать в будущем.
Граф склонил голову в знак согласия.
— Благодарю за совет, ваше преосвященство. — Алан не мог понять, говорит граф искренне или глумится. — Так как мои люди женятся без позволения, я не всегда знаю, женат тот или иной солдат или нет. Я поговорю с капитаном и кастеляншей, и они решат вопрос быстро и ко всеобщему удовлетворению.
Сабела, наблюдая за разговором, приподняла брови, будто чего-то ждала. Но чего? Епископ Антония спокойно кивнула, улыбнулась и переключила внимание на Таллию, уговаривая ее съесть что-нибудь.
— Твоя любовь к Господу и Владычице, дитя мое, пример для нас всех, но тебе надо поддерживать свои силы.
— Да, ваше преосвященство, — покорно отвечала девушка, взяла в руки кусок хлеба и, повертев в руках, съела, запив глотком вина. У Алана засосало под ложечкой. Он пил только воду и съел немного хлеба, как полагалось во время Святой Недели. Он вздохнул и пошел на кухню за вином.
На рассвете следующего утра Алан проснулся от стука в ворота. Он поднялся по лестнице и увидел перед собой мастера Родлина.
— Подымайся быстрее! — резко сказал тот. — После утренней службы господин граф приведет сюда ее высочество госпожу Сабелу посмотреть на вождя эйка. Прими все меры предосторожности. Пятеро моих людей тебе помогут, если надо, пришлю еще.
Но Алан предпочел позаботиться обо всем сам. Он стоял позади прикованных цепями собак, пока граф и его гости входили внутрь ограды. Их сопровождали кастелянша, брат Агиус и капитан, поэтому на псарне стало многолюдно, что раздражало ее обитателей. Собаки лаяли и рычали, взывая к своему хозяину. Граф Лавастин подошел к ним и, гладя страшных животных, стал называть их по именам: Радость, Ужас, Стойкий, Рьяный, Вспышка, Страх, Привет, Тоска и Ярость. Старая Вражда умерла зимой. Радость, наоборот, готовилась принести потомство. Собаки лизали руки Лавастина и стучали своими толстыми хвостами по деревянной балке, к которой крепились их цепи. Принц Беренгар попытался подойти поближе, пообщаться с «милыми собачками» и был бы неминуемо разорван на части, но Алан очень тактично его удержал. Сабела заботилась, чтобы ее мужу было оказано абсолютное уважение. Лавастин коротко кивнул Алану и вернулся к гостям.
— Сидеть, — тихо сказал Алан собакам, а сам пошел к клетке, чтобы посмотреть, как Сабела, епископ и прочие осматривали пленника. Тот, в свою очередь, изучал их спокойно, не издав ни звука. Тяжело, наверное, когда тебя изучают так, как лошадь, выставленную на продажу. Алан неожиданно для себя посочувствовал пленнику. Разве не должен он был ненавидеть всех эйка за все, содеянное ими, за брата Гиллеса и Монастырь-на-Драконьем-Хвосте?
— Воистину, пути Господа и Владычицы неисповедимы, — говорила тем временем Антония. — Такого страшного создания мне видеть не приходилось. Хотя и знаю, что все живущие на Земле суть творения Господа. Но… нас сотворили из ветра и света, а это существо порождено камнями, землей и темными металлами.
— Ты не получал предложений о выкупе? — спросила Сабела графа.
— Боюсь, и не получу. Пускай побудет заложником, хотя жрет он, как две моих собаки, а проку от него куда меньше, — отвечал Лавастин.
— Он умеет говорить? Может быть, если хорошо допросить, из него удастся выудить сведения о кораблях и планах его народа.
— Мы пытались. Он не говорит на нашем языке, и никто здесь не понимает его. Если варвары вообще изъясняются словами, а не звериными криками.
— Может, удастся его обучить? — спросила без особой уверенности Сабела. — Смотрите, на цепях какие-то следы.
— Он пробовал перегрызть металл, но не смог, даже своими зубами. Поэтому с тех пор он не пытался бежать, как мы полагаем.
— Что ж, терпение — это добродетель, — вмешалась Антония. — Так учит нас церковь. Но все же следует надеяться, что их племя может быть приведено в Круг Единства.
Пленный вождь молчал, не двигаясь, и внимательно смотрел, изучая вошедших, будто хотел навсегда запомнить их лица. Алан сознавал, как много тот понимает на самом деле. А ведь всего пару дней назад он, как и прочие, сказал бы, что пленник не умеет разговаривать.
— Если вам он не нужен, — прибавила Антония, — я с радостью позабочусь о нем.
Позаботиться о нем? Алан подумал вдруг, что, кроме него, никто не в состоянии этого сделать. И что будет, если они узнают вдруг о том, что пленник говорит по-человечьи? Они будут пытать его, допрашивая как пленника. Почему же нет? Эйка пытали и убивали невинных крестьян и монахов — всех, кто попадал им под руку. Ради чего сам он должен проявлять милость к существу, которое точно не пощадило бы его?
Блаженны милосердные, ибо обретут милость.
— Ваше преосвященство весьма великодушны, — сказал Лавастин, — но в этом нет необходимости. Я держу его в надежде предотвратить дальнейшие набеги на мои земли.
— Если эйкийцы действительно относятся друг к другу так, что воздержатся из-за него от набегов. А может, они, как дикие собаки, готовы сожрать друг друга. — Госпожа Сабела отошла, и следом за ней потянулись сопровождающие. Собаки не лаяли, только грозно урчали.
Когда она вышла, брат Агиус склонил черноволосую голову и благочестиво сложил руки.
— Постепенно сбывается все то, что изрекла Владычица устами Своего пророка: «Бич с севера достигнет всех живущих и опустошит землю».
Антония одарила его жестким взглядом. Затем протянула руку:
— Останьтесь на минуту, граф, если не затруднит.
— Как пожелаете, ваше преосвященство. — Граф остановился, слуги стояли за его спиной.
— Что, если я все же сумею допросить варвара? Могу ли я за полученные сведения получить эйка? Мне очень интересны создания Господа, непохожие на нас, те, кто пришел из древних времен и помнит куда больше, чем сохранила человеческая память. Назовите это исследованием, если угодно, в стиле древних даррийских философов, если позволено мне следовать примеру язычников. — Она мягко улыбнулась и смотрела вопросительно, а может, и укоризненно на брата Агиуса. — Все же сам блаженный Дайсан обратил свои речи к некоторым из них, чтобы лежащим во тьме нести правду, найденную в земной жизни.
— Если это ваше требование. — Лавастин был явно недоволен, но противоречить епископу не мог.
— Думаю, так будет лучше, граф Лавастин. — Ее взгляд задержался на Алане, который готов был провалиться сквозь землю, лишь бы избежать этого внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Граф склонил голову в знак согласия.
— Благодарю за совет, ваше преосвященство. — Алан не мог понять, говорит граф искренне или глумится. — Так как мои люди женятся без позволения, я не всегда знаю, женат тот или иной солдат или нет. Я поговорю с капитаном и кастеляншей, и они решат вопрос быстро и ко всеобщему удовлетворению.
Сабела, наблюдая за разговором, приподняла брови, будто чего-то ждала. Но чего? Епископ Антония спокойно кивнула, улыбнулась и переключила внимание на Таллию, уговаривая ее съесть что-нибудь.
— Твоя любовь к Господу и Владычице, дитя мое, пример для нас всех, но тебе надо поддерживать свои силы.
— Да, ваше преосвященство, — покорно отвечала девушка, взяла в руки кусок хлеба и, повертев в руках, съела, запив глотком вина. У Алана засосало под ложечкой. Он пил только воду и съел немного хлеба, как полагалось во время Святой Недели. Он вздохнул и пошел на кухню за вином.
На рассвете следующего утра Алан проснулся от стука в ворота. Он поднялся по лестнице и увидел перед собой мастера Родлина.
— Подымайся быстрее! — резко сказал тот. — После утренней службы господин граф приведет сюда ее высочество госпожу Сабелу посмотреть на вождя эйка. Прими все меры предосторожности. Пятеро моих людей тебе помогут, если надо, пришлю еще.
Но Алан предпочел позаботиться обо всем сам. Он стоял позади прикованных цепями собак, пока граф и его гости входили внутрь ограды. Их сопровождали кастелянша, брат Агиус и капитан, поэтому на псарне стало многолюдно, что раздражало ее обитателей. Собаки лаяли и рычали, взывая к своему хозяину. Граф Лавастин подошел к ним и, гладя страшных животных, стал называть их по именам: Радость, Ужас, Стойкий, Рьяный, Вспышка, Страх, Привет, Тоска и Ярость. Старая Вражда умерла зимой. Радость, наоборот, готовилась принести потомство. Собаки лизали руки Лавастина и стучали своими толстыми хвостами по деревянной балке, к которой крепились их цепи. Принц Беренгар попытался подойти поближе, пообщаться с «милыми собачками» и был бы неминуемо разорван на части, но Алан очень тактично его удержал. Сабела заботилась, чтобы ее мужу было оказано абсолютное уважение. Лавастин коротко кивнул Алану и вернулся к гостям.
— Сидеть, — тихо сказал Алан собакам, а сам пошел к клетке, чтобы посмотреть, как Сабела, епископ и прочие осматривали пленника. Тот, в свою очередь, изучал их спокойно, не издав ни звука. Тяжело, наверное, когда тебя изучают так, как лошадь, выставленную на продажу. Алан неожиданно для себя посочувствовал пленнику. Разве не должен он был ненавидеть всех эйка за все, содеянное ими, за брата Гиллеса и Монастырь-на-Драконьем-Хвосте?
— Воистину, пути Господа и Владычицы неисповедимы, — говорила тем временем Антония. — Такого страшного создания мне видеть не приходилось. Хотя и знаю, что все живущие на Земле суть творения Господа. Но… нас сотворили из ветра и света, а это существо порождено камнями, землей и темными металлами.
— Ты не получал предложений о выкупе? — спросила Сабела графа.
— Боюсь, и не получу. Пускай побудет заложником, хотя жрет он, как две моих собаки, а проку от него куда меньше, — отвечал Лавастин.
— Он умеет говорить? Может быть, если хорошо допросить, из него удастся выудить сведения о кораблях и планах его народа.
— Мы пытались. Он не говорит на нашем языке, и никто здесь не понимает его. Если варвары вообще изъясняются словами, а не звериными криками.
— Может, удастся его обучить? — спросила без особой уверенности Сабела. — Смотрите, на цепях какие-то следы.
— Он пробовал перегрызть металл, но не смог, даже своими зубами. Поэтому с тех пор он не пытался бежать, как мы полагаем.
— Что ж, терпение — это добродетель, — вмешалась Антония. — Так учит нас церковь. Но все же следует надеяться, что их племя может быть приведено в Круг Единства.
Пленный вождь молчал, не двигаясь, и внимательно смотрел, изучая вошедших, будто хотел навсегда запомнить их лица. Алан сознавал, как много тот понимает на самом деле. А ведь всего пару дней назад он, как и прочие, сказал бы, что пленник не умеет разговаривать.
— Если вам он не нужен, — прибавила Антония, — я с радостью позабочусь о нем.
Позаботиться о нем? Алан подумал вдруг, что, кроме него, никто не в состоянии этого сделать. И что будет, если они узнают вдруг о том, что пленник говорит по-человечьи? Они будут пытать его, допрашивая как пленника. Почему же нет? Эйка пытали и убивали невинных крестьян и монахов — всех, кто попадал им под руку. Ради чего сам он должен проявлять милость к существу, которое точно не пощадило бы его?
Блаженны милосердные, ибо обретут милость.
— Ваше преосвященство весьма великодушны, — сказал Лавастин, — но в этом нет необходимости. Я держу его в надежде предотвратить дальнейшие набеги на мои земли.
— Если эйкийцы действительно относятся друг к другу так, что воздержатся из-за него от набегов. А может, они, как дикие собаки, готовы сожрать друг друга. — Госпожа Сабела отошла, и следом за ней потянулись сопровождающие. Собаки не лаяли, только грозно урчали.
Когда она вышла, брат Агиус склонил черноволосую голову и благочестиво сложил руки.
— Постепенно сбывается все то, что изрекла Владычица устами Своего пророка: «Бич с севера достигнет всех живущих и опустошит землю».
Антония одарила его жестким взглядом. Затем протянула руку:
— Останьтесь на минуту, граф, если не затруднит.
— Как пожелаете, ваше преосвященство. — Граф остановился, слуги стояли за его спиной.
— Что, если я все же сумею допросить варвара? Могу ли я за полученные сведения получить эйка? Мне очень интересны создания Господа, непохожие на нас, те, кто пришел из древних времен и помнит куда больше, чем сохранила человеческая память. Назовите это исследованием, если угодно, в стиле древних даррийских философов, если позволено мне следовать примеру язычников. — Она мягко улыбнулась и смотрела вопросительно, а может, и укоризненно на брата Агиуса. — Все же сам блаженный Дайсан обратил свои речи к некоторым из них, чтобы лежащим во тьме нести правду, найденную в земной жизни.
— Если это ваше требование. — Лавастин был явно недоволен, но противоречить епископу не мог.
— Думаю, так будет лучше, граф Лавастин. — Ее взгляд задержался на Алане, который готов был провалиться сквозь землю, лишь бы избежать этого внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135