Пользуясь случаем, Адриен объявил молодожену, что у него родилась сестренка Адриенна, девятнадцатый ребенок в семье.
Итак, Габриель Шанель оказалась старше своей тетушки, которая впоследствии станет ее лучшей подругой…
Имея в руках капитал в пять тысяч франков, принесенных ему семейством Деволь, Альберт, не оставлявший мечтаний поправить свое положение, вознамерился приобрести пакет торговых акций на юге Франции – в департаменте Тарн-и-Гаронн, а точнее – в Монтобане. Для начала он заказал в типографии свою коммерческую афишу, на которой, помимо имени и будущего адреса (Рыночная площадь, 4), значился и будущий род деятельности: «Торговля различными видами трикотажа и белья». Но, увы, это оказалось не более чем химерой: операция так и не состоялась, и следует предположить, что деньги Альберта растаяли, как снег на солнце, растраченные на малоприглядные спекулятивные сделки, а то и на женщин…
Наконец, через несколько месяцев после свадьбы, в сентябре 1885 года, Альберт решает покинуть Курпьер. Возможно, он чувствовал себя стесненным под неусыпным оком семейств Деволь и Шардон. А может быть, соображения были чисто коммерческие – о том нам не дано узнать. Но, как всегда, он решает выбрать в качестве опорного пункта какой-нибудь маленький город, откуда он сможет ездить по окрестным ярмаркам. Сперва он отправился в путь один – посетил ряд городков на юге департамента Клермон-Ферран: Шампье, Вейр, Викле-Комт, Сен-Жермен-Лемброн – ни один ему не подходит! Наконец наш отпетый бродяга решает обосноваться в Исуаре, субпрефектура Пюи-де-Дом, в 35 километрах от овернской столицы. Исуар – старинный город, изборожденный узкими и очень темными улочками; здесь многие дома ведут свою летопись еще с XVI века. Но при всем при том этот город – вовсе не сонное царство, а шумливый субботний базар – вселял в Альберта надежду, что здесь у него дела пойдут на лад. А это ему было бы ой как не лишне, ибо пока что средства позволяли ему снимать только жалкие лачуги, готовые вот-вот рассыпаться в прах от старости и лишенные самого элементарного комфорта. Располагались эти жилища за пределами старого города, по другую сторону бульварного кольца, разбитого на месте старинных оборонительных стен. Таковых адресов у него было последовательно два; второй дом, в котором он жил несколько долее, находился на улице Мулен-Шар-рьер, в нищем квартале, протянувшемся вдоль заваленной отбросами речки Куз-де-Павен. Эта река кое-как приводила в движение колеса нескольких мастерских, влачивших жалкое существование; особенно отравляли все вокруг кожевенные цеха, окрашивавшие воду в реке в мерзостный ржавый цвет и распространявшие по всей округе тошнотворный запах.
Если не считать внешней смены декораций, уклад жизни четы Шанель не претерпел в ходе этих странствий абсолютно никаких изменений. Альберт, в крови которого бурлила жажда приключений, с равным аппетитом набрасывался на вино, вкусную еду, отдавал себя игре и женщинам. Конечно, такой стиль жизни не мог не наносить ущерба его деловой активности, но зато всегда поддерживал в нем – во всяком случае, когда он бывал не дома – доброе настроение и жизнерадостность, которую так ценили его дружки-приятели. Одно только омрачало картину: необходимость хоть изредка возвращаться к родному очагу. Бедная Жанна разонравилась ему давным-давно. Конечно, теплота, с которой она принимала своего блудного благоверного, не была ему безразлична, равно как и мордашки его родных доченек – Джулии и Габриель; но проходило всего два-три дня, и его опять охватывал зуд бродяжничества. Ремесло ярмарочного торговца служило ему в этом великолепным оправданием – в конце концов, он же должен наведываться то в Лимузен, то в Юсель, то в Меймак, то в Эглетон… Ему же нужно кормить детей, объясняет он жене, а та – что ей еще остается? – понимающе кивает: мол, верю. И вот, наскоро поцеловав супругу, он снова срывается из дому! В дорогу, в дорогу, да здравствует свобода! И вот он уже катит галопом, насвистывая популярный мотивчик, тогда как Жанна долго стоит на пороге, глядя вослед благоверному, пока его двуколка не скрывается за углом.
Постоянные длительные отсутствия, однако же, не мешали Альберту исправно выполнять христианскую заповедь плодиться и размножаться. 15 марта 1885 года у него рождается третий ребенок – сын, которому дали имя Альфонс, в 1887-м – еще одна дочь, крещенная Антуанеттой.
После ее появления на свет Альберт решает вернуться в Курпьер. Такое решение может на первый взгляд показаться удивительным, но объяснение сему найти нетрудно. Сельский климат лучше подойдет отнюдь не крепкой от природы Жанне, изнуренной постоянными беременностями и жестокими приступами астмы. К тому же в Курпьере Альберту, преследуемому финансовыми затруднениями, не нужно платить за найм жилья – хоть на этом удастся сэкономить! И наконец, можно испытывать меньше угрызений совести по поводу постоянного отсутствия у домашнего очага, зная, что Жанне хорошо в родном краю, уютно в родных стенах, в окружении любящей родни. Тем меньше будет у нее повода таскаться за ним по городам и весям, думал он. Ну что ж, решение принято. Всех устраивает.
Одного только Альберт не мог предвидеть. Жанна, по-прежнему влюбленная в него, по-прежнему испытывающая чувство ревности и боязнь его потерять, предпочтет неотвязно сопровождать его в странствиях. Ничто не могло обескуражить ее. Она, как и прежде, безропотно сносила холод, трясясь в повозке по заснеженным дорогам Центрального массива, леденела за прилавком, выставленным на пронизывающем ветру где-нибудь на рынке в полусотне, а то и сотне километров от родного дома.
Она покорно сносила его дурное настроение, грубые окрики, оскорбления и ярость – неважно, главное, что она у него под боком, с нее довольно. Беременности – вопреки надеждам Альберта – не мешали ей упрямо сопровождать его в поездках до самого момента родов. Дошло даже до того, что своего пятого ребенка, которого назвали Люсьеном, она произвела на свет вдалеке от родных мест, в убогой гостинице деревушки Гере. Родила – и поспешила за мужем в Крёз, на ежегодную городскую ярмарку. Таким образом, Люсьен появился на свет в таких же рискованных условиях, как и Джулия. Шестой ребенок, Огюстен, родился в 1891 году в Курпьере, но прожил на свете всего лишь несколько недель. Однако, едва возвратившись с кладбища, Жанна – изнуренная, но по-прежнему упорная – вновь пустилась в дорогу, чтобы воссоединиться с мужем.
Габриель попала в Курпьер четырех с половиной лет от роду и провела здесь свое раннее детство. Ее товарищами по играм была старшая сестра Джулия и младший брат Альфонс – остальные дети в семье были еще совсем крошки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Итак, Габриель Шанель оказалась старше своей тетушки, которая впоследствии станет ее лучшей подругой…
Имея в руках капитал в пять тысяч франков, принесенных ему семейством Деволь, Альберт, не оставлявший мечтаний поправить свое положение, вознамерился приобрести пакет торговых акций на юге Франции – в департаменте Тарн-и-Гаронн, а точнее – в Монтобане. Для начала он заказал в типографии свою коммерческую афишу, на которой, помимо имени и будущего адреса (Рыночная площадь, 4), значился и будущий род деятельности: «Торговля различными видами трикотажа и белья». Но, увы, это оказалось не более чем химерой: операция так и не состоялась, и следует предположить, что деньги Альберта растаяли, как снег на солнце, растраченные на малоприглядные спекулятивные сделки, а то и на женщин…
Наконец, через несколько месяцев после свадьбы, в сентябре 1885 года, Альберт решает покинуть Курпьер. Возможно, он чувствовал себя стесненным под неусыпным оком семейств Деволь и Шардон. А может быть, соображения были чисто коммерческие – о том нам не дано узнать. Но, как всегда, он решает выбрать в качестве опорного пункта какой-нибудь маленький город, откуда он сможет ездить по окрестным ярмаркам. Сперва он отправился в путь один – посетил ряд городков на юге департамента Клермон-Ферран: Шампье, Вейр, Викле-Комт, Сен-Жермен-Лемброн – ни один ему не подходит! Наконец наш отпетый бродяга решает обосноваться в Исуаре, субпрефектура Пюи-де-Дом, в 35 километрах от овернской столицы. Исуар – старинный город, изборожденный узкими и очень темными улочками; здесь многие дома ведут свою летопись еще с XVI века. Но при всем при том этот город – вовсе не сонное царство, а шумливый субботний базар – вселял в Альберта надежду, что здесь у него дела пойдут на лад. А это ему было бы ой как не лишне, ибо пока что средства позволяли ему снимать только жалкие лачуги, готовые вот-вот рассыпаться в прах от старости и лишенные самого элементарного комфорта. Располагались эти жилища за пределами старого города, по другую сторону бульварного кольца, разбитого на месте старинных оборонительных стен. Таковых адресов у него было последовательно два; второй дом, в котором он жил несколько долее, находился на улице Мулен-Шар-рьер, в нищем квартале, протянувшемся вдоль заваленной отбросами речки Куз-де-Павен. Эта река кое-как приводила в движение колеса нескольких мастерских, влачивших жалкое существование; особенно отравляли все вокруг кожевенные цеха, окрашивавшие воду в реке в мерзостный ржавый цвет и распространявшие по всей округе тошнотворный запах.
Если не считать внешней смены декораций, уклад жизни четы Шанель не претерпел в ходе этих странствий абсолютно никаких изменений. Альберт, в крови которого бурлила жажда приключений, с равным аппетитом набрасывался на вино, вкусную еду, отдавал себя игре и женщинам. Конечно, такой стиль жизни не мог не наносить ущерба его деловой активности, но зато всегда поддерживал в нем – во всяком случае, когда он бывал не дома – доброе настроение и жизнерадостность, которую так ценили его дружки-приятели. Одно только омрачало картину: необходимость хоть изредка возвращаться к родному очагу. Бедная Жанна разонравилась ему давным-давно. Конечно, теплота, с которой она принимала своего блудного благоверного, не была ему безразлична, равно как и мордашки его родных доченек – Джулии и Габриель; но проходило всего два-три дня, и его опять охватывал зуд бродяжничества. Ремесло ярмарочного торговца служило ему в этом великолепным оправданием – в конце концов, он же должен наведываться то в Лимузен, то в Юсель, то в Меймак, то в Эглетон… Ему же нужно кормить детей, объясняет он жене, а та – что ей еще остается? – понимающе кивает: мол, верю. И вот, наскоро поцеловав супругу, он снова срывается из дому! В дорогу, в дорогу, да здравствует свобода! И вот он уже катит галопом, насвистывая популярный мотивчик, тогда как Жанна долго стоит на пороге, глядя вослед благоверному, пока его двуколка не скрывается за углом.
Постоянные длительные отсутствия, однако же, не мешали Альберту исправно выполнять христианскую заповедь плодиться и размножаться. 15 марта 1885 года у него рождается третий ребенок – сын, которому дали имя Альфонс, в 1887-м – еще одна дочь, крещенная Антуанеттой.
После ее появления на свет Альберт решает вернуться в Курпьер. Такое решение может на первый взгляд показаться удивительным, но объяснение сему найти нетрудно. Сельский климат лучше подойдет отнюдь не крепкой от природы Жанне, изнуренной постоянными беременностями и жестокими приступами астмы. К тому же в Курпьере Альберту, преследуемому финансовыми затруднениями, не нужно платить за найм жилья – хоть на этом удастся сэкономить! И наконец, можно испытывать меньше угрызений совести по поводу постоянного отсутствия у домашнего очага, зная, что Жанне хорошо в родном краю, уютно в родных стенах, в окружении любящей родни. Тем меньше будет у нее повода таскаться за ним по городам и весям, думал он. Ну что ж, решение принято. Всех устраивает.
Одного только Альберт не мог предвидеть. Жанна, по-прежнему влюбленная в него, по-прежнему испытывающая чувство ревности и боязнь его потерять, предпочтет неотвязно сопровождать его в странствиях. Ничто не могло обескуражить ее. Она, как и прежде, безропотно сносила холод, трясясь в повозке по заснеженным дорогам Центрального массива, леденела за прилавком, выставленным на пронизывающем ветру где-нибудь на рынке в полусотне, а то и сотне километров от родного дома.
Она покорно сносила его дурное настроение, грубые окрики, оскорбления и ярость – неважно, главное, что она у него под боком, с нее довольно. Беременности – вопреки надеждам Альберта – не мешали ей упрямо сопровождать его в поездках до самого момента родов. Дошло даже до того, что своего пятого ребенка, которого назвали Люсьеном, она произвела на свет вдалеке от родных мест, в убогой гостинице деревушки Гере. Родила – и поспешила за мужем в Крёз, на ежегодную городскую ярмарку. Таким образом, Люсьен появился на свет в таких же рискованных условиях, как и Джулия. Шестой ребенок, Огюстен, родился в 1891 году в Курпьере, но прожил на свете всего лишь несколько недель. Однако, едва возвратившись с кладбища, Жанна – изнуренная, но по-прежнему упорная – вновь пустилась в дорогу, чтобы воссоединиться с мужем.
Габриель попала в Курпьер четырех с половиной лет от роду и провела здесь свое раннее детство. Ее товарищами по играм была старшая сестра Джулия и младший брат Альфонс – остальные дети в семье были еще совсем крошки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97