ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Проходил мимо комнаты золотой пятёрки, зашёл к ним. Воронцов в радостном порыве раскинул руки:
– Старик! Это же здорово, что мы снова с тобой вместе. Я как узнал от Войцеховского, что тебя к нам назначают, обнял его и чуть не поцеловал. Сказал, что ты есть мой учитель и пусть даёт тебе новую форму. Ты же смотри, какой старенький у тебя китель.
– Но какой же я твой учитель?
– А кто меня учил, где надо ставить запятую, а где тире? А? Помнишь?.. Я ему говорю, что ты мой учитель, а он таращит на меня рыжие глаза и спрашивает: «Но если у вас две золотые геройские звезды, то сколько же таких звёзд у вашего учителя?» Я говорю: «Много».
На это я заметил:
– Не хотел бы оказаться объектом ваших розыгрышей. Дойдёт до генерала…
– Генерала? Да он терпеть его не может и никогда не принимает. Я уже командующему доложил, что вместе с тобой учились и ты отлично летал на самолётах. Ну, ладно, ты нас извини, мы уезжаем на Центральный аэродром. Готовимся к параду и много летаем. Кстати, там и генерал-лейтенант. Он командует парадом и будет вести над Красной площадью флагман.
В тот же день я поехал в штаб парада и доложил генералу о своём назначении. Беседа наша была короткой, он сказал, чтобы я зашёл к нему позже.
Вместе мы пошли с ним на лётное поле и тут встретили Воронцова. Мой товарищ, кивнув на меня, сказал:
– И у нас теперь есть собственный корреспондент. Я уж вам говорил: мы с ним вместе учились. Отличный парень и мой хороший друг.
Генерал внимательно выслушал аттестацию Воронцова и серьёзно проговорил:
– Не нравится мне, что его кабинет рядом с вашей комнатой. Капитан, как мне доложили, не курит, не пьёт, а вы его научите и тому и другому.
– Непременно научим! Какой же это мужик, если не пьёт и не курит. А ещё, если вы позволите, я сам провезу его на тренировочном самолёте.
– Возражать не стану. Скажите Афонину, чтобы включил в график тренировочных полётов.
– Нас больше учили на штурманов.
– Тем лучше! Штурман и лётчик – это же хорошо. Штурманская подготовка была моей слабостью; я всегда боялся заблудиться.
Я сказал, что мне очень понравился полковник Афонин и я рад, что он теперь служит в войсках нашего округа. На это Василий Иосифович с гордостью сказал:
– Афонин – лучший лётчик истребительной авиации.
И, кивнув на Воронцова, съязвил:
– Он на новых самолётах на вертикальных виражах побивал и вашего друга. Так что и вы, если вас потренирует Афонин, утрёте нос полковнику.
– Непременно утрёт! – воскликнул Воронцов. – И я не буду обижаться. Зато будет смех на всю авиацию: журналист побил Воронцова.
Афонин теперь командовал одной из престижных истребительных дивизий и был представлен к званию генерал-майора. Такова была тактика Василия Сталина в подборе кадров: собирать в столичный округ лучших лётчиков и командиров.
Генерал спросил:
– Как вы живёте? Есть ли у вас квартира?
За меня ответил Воронцов:
– Какая квартира? Он с женой и маленькой дочкой мотается по чужим углам. Фронтовик! Кавалер многих орденов…
Генерал выслушал его, а мне сказал:
– Надеюсь, вы так же будете писать о нашем округе, как написали об афонинской дивизии. Желаю успеха!
Я уходил с аэродрома, унося самые лучшие впечатления от встречи с генералом.
Недели через две сообщили, что мне предоставлена комната в квартире, где жил адъютант маршала Тимошенко комбриг Амелин.
Я не сразу осознал реальность такой вести. Но Воронцов тряс меня за плечи, повторял:
– Комната в Москве! Своя собственная! Ты больше не будешь мыкаться по чужим квартирам.
Радость моя была так велика, что я не мог ничего сказать. Я в эту минуту боялся какой-нибудь ошибки: вдруг что-нибудь не так и комнату мне не дадут?
Но комнату дали. Не знаю, кому я обязан таким счастьем: генералу ли, или полковник Устинов выбил для меня жильё, но факт этот счастливейший состоялся. В тот же день ко мне вкатился генерал-майор Войцеховский, мягко опустился на диван и проговорил тихо, кося взгляд на дверь:
– Я что вам говорил? Что?.. Я говорил вам, что вы будете иметь всё. Когда к нам приехал Воронцов и эти его пять лётчиков, которые умеют кувыркаться в небе… Когда они приехали, я им тоже дал квартиры, но только через полгода. Вам я дал генеральское сукно на шинель, дал машину, а вот теперь и жильё. И не где-нибудь, а на Можайском шоссе, в генеральском доме.
Войцеховский говорил ещё с полчаса, а потом вдруг прервал своё красноречие, с трудом поднялся и показал мне спину. Медленно выходил из кабинета, а у самой двери повернулся, и я увидел, как сверкнули его глаза. Он с каким-то грудным присвистом проговорил:
– Я тоже начинал карьеру, но немножко не так скоро.
В редакции я поблагодарил полковника Устинова и сказал, что поеду на новую квартиру. Я был без машины, и он мне предложил свою. При этом сказал: «А то на радостях-то под трамвай попадёте». На Красной Пресне, где мы снимали крохотную комнату и платили за неё четыреста рублей, трёхлетняя дочка Светлана, игравшая с детьми во дворе, подбежала ко мне с криком:
– Папа, покатай нас!
Шофёр раскрыл дверцу автомобиля и туда, словно горох, посыпалась детвора. Её набилось так много, что кто-то уж вскарабкался на спину водителя, и он, словно дед Мазай, повёз их катать. Навстречу мне из дома вышла Надежда. Я смотрел ей в глаза и смеялся точно Иванушка-дурачок.
– Что с тобой? – испуганно спросила она.
– А как ты думаешь, что со мной?
Надя пожала плечами.
– Ну, не пугай меня, говори скорее.
Я не торопясь, как генерал Войцеховский, достал из кармана ключи и покачивал их перед носом Надежды.
– Ты нашёл новую квартиру? Это было бы очень кстати. Мне изрядно тут надоело: кухня на двенадцать семей и всего лишь четыре газовых конфорки.
– Теперь в нашей квартире семей будет поменьше: всего лишь три.
– Только-то? Это же прекрасно! Но сколько стоит такая квартира?
– Семнадцать рублей в месяц.
– Ну, не дури. Скажи – сколько? И где она?
– На Можайском шоссе. По нему на свою Ближнюю Кунцевскую дачу ездит товарищ Сталин.
– Твой командующий?
– Нет, тот Сталин, большой.
– Ну, поедем же!
Светлана была в восторге от того, что мы все вместе ехали по Москве. Эта кроха быстрее всех оценила преимущество автомобиля, и не было для неё большего счастья, чем на нём кататься.
Я сгорал от желания показать Надежде ордер на нашу квартиру – первую в жизни собственную законную квартиру, ведь во Львове мы хотя и имели комнату, но ордера на неё не было. Здесь же, во-первых, не Львов, а Москва, а во-вторых – квартира наша.
Подъезжаем к дому, я останавливаю машину немного в стороне от подъезда, – кстати, с самого начала я усвоил для себя такое правило.
Открыли дверь и увидели странную картину: в коридоре стояла женщина в нарядном платье и длинным шестом колотила в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142