Грин осознавал, что стоит на краю пропасти, ведь он использовал деньги на строительство воздушного замка и не мог вернуть ни цента.
Будущий стажер Бад Мак-Кроу, внук владельца супермаркета, мечтавший в будущем стать режиссером, выписывал газету киноиндустрии «Вэрьити». Там он вычитал, что студия «Уорнер» начала снимать ремейк французского триллера «Пожар». В главных ролях – Гир и Стоун. Режиссер с большим именем. Ни Том Грин, ни Кэмден, ни Мэн в статье не упоминались.
Они подали на него в суд. Джейн, Мак-Кроу, все обитатели побережья – включая свиней, коров, мух и комаров – свидетельствовали против него, и Грин признал свою вину. Адвокат и прокурор заключили компромисс. Без суда присяжных он оказался в тюрьме.
Он отсидел свой срок в тюрьме штата Мэн, где отбывали легкие наказания. Заключенным разрешалось иметь при себе шнурки, ремни и бритвы, а также смотреть по телевизору сериалы «Убийство» и «Нью-йоркский полицейский». Грин работал в библиотеке, а вечерами уединялся в своей камере, читал и размышлял.
Его случай не был уникальным. Многие его сокамерники также не устояли перед мелкой ложью и были вынуждены потом подпирать карточные небоскребы. Это вовсе не входило в их намерения – у кого-то так сложились обстоятельства, у кого-то просто помутился рассудок. Скрывая одну аферу за другой, они сеяли обман все дальше и дальше. Когда уже стало поздно, Грин судорожно попытался избежать надвигающейся катастрофы. Снова ложь и дополнительные трудности.
В ресторанах центра Беверли в Западном Лос-Анджелесе произносили те же самые слова, которыми Грин завораживал потенциальных инвесторов. Он выманивал деньги на мечту. На производство фильма-хита. Но то, что на юго-западе США считалось обычным делом – в Голливуде это было ежедневной практикой, с почти неуловимой границей между привлечением капитала и мошенничеством, – на северо-востоке рассматривали как преступление.
Они могли бы основать отделение «Лайнс» или «Ротари». Среди его пенитенциарных коллег был директор банка, бизнесмен, учитель, преподаватель университета. Они послушно и сдержанно отсиживали свой срок, обычно не больше года, в ожидании досрочного освобождения, которое ускорило бы их возвращение в болезненный мир людей. Неуплата налогов, спекулятивные долги, измены, иногда просто банальная жадность, зависть и ревность толкали граждан на преступные действия.
Раз в неделю Грин принимал участие в дискуссионной группе. Это делалось добровольно, но за списками участников тщательно следили, и постоянная активность повышала шансы на досрочное освобождение. Некоторые знали названия фильмов, где он снимался, но никто не мог вспомнить его фамилию. Том Грин, известный актер кино и телевидения. Номинация «Эмми» четырнадцатилетней давности. В Голландии он считался крупнейшим талантом семидесятых годов. «С драматизмом, присущим Марлону Брандо», – писали в «Вэрьити».
Постигла ли его неудача? И где провести грань между неудачей и недостатком таланта? Соответствовали ли ожидания его возможностям? Или желание проявить себя превышало способности? Грин гнался за чем-то мистическим, превосходящим те мерки, по которым он привык мерить в Голландии, за чем-то, что отнимало все и вся, но одновременно давало что-то взамен. Поэтому все эти годы он не шел на компромиссы, а если и брался за неинтересную работу, то исключительно ради денег. Что бы он ни делал, он отдавался этому целиком. Однако создавалось впечатление, что его охота за ВСЕМ не подразумевала тактическое и логическое мышление. ВСЕ должно было прийти вдруг, среди ночи, как это обычно случалось в этой огромной стране, как удар молнии, озаряющей ночь вспышкой дневного света. К вожделенной цели не вела ни одна тропинка, ни один план – ВСЕ должно было упасть с неба. Пойти на кинопробы могли заставить его лишь деньги и приличная роль. Постоянно сменяющиеся на протяжении его карьеры агенты настаивали на деловитости, расчетливости, целенаправленности, но он не представлял свою работу таким образом и упускал те роли, которые приносили другим то, чего он желал достичь сам.
Когда после номинации он отказывался играть наркоманов, Линда Гросс сказала ему: «Твой самый большой недостаток – это твое заблуждение, что актерство является искусством». Он хлопнул тогда дверью, в смятении покидая ее офис.
Ему сократили срок, и вместо года он отсидел всего семь с половиной месяцев. Пребывание в Мэне, включая тюремный период, продлилось шестьдесят две недели – на шестьдесят одну неделю больше, чем планировалось изначально.
Его ждала Джейн. На пустынной парковке ветер играл с ее одеждой; одной рукой она убирала волосы с глаз. Грин не рассчитывал на торжественную встречу и старался скрыть, как глубоко тронут ее присутствием. В ходе следствия она безумно похудела – от напряжения вокруг их аферы, но сейчас ее щеки округлились, а из-под ремня брюк наметились контуры небольшого животика. Они поцеловали друг друга в щеку.
В ее новой машине пахло свежей пластмассой, кожей, резиной, сладковатой роскошью. Выезжая с тюремной стоянки, она сказала: «Я не давала о себе знать, потому что мне нечего было тебе сообщить».
– И об этом тоже можно было сказать, – ответил Грин.
– Я понимаю твою злость, но у меня не было выбора, понимаешь? Я сделала то, что должна была сделать. При этом я не хотела тебя бросать.
– Понимаю, – сказал он.
– Правда? – спросила она.
– Джейн, все уже позади. Я свободен. Я продолжу то, что должен довести до конца.
– Да. Надеюсь. Ты имеешь на это полное право.
– Я не знаю, на что имею право. Я делаю то, что считаю нужным.
– Я знаю одно – я еще о тебе услышу. Из газет. Что-то хорошее.
– Постараюсь, – сказал он лаконично.
– Я еще хотела тебе сказать…
Она искала слова, ведя машину по узкой проселочной дороге в Роклэнд. Слева раскинулись холмы, густо покрытые лесными чащами, а справа, за крутым спуском виднелся океан. Кое-где в лесах светились голые куски земли, предназначенные для строительства ферм – как правило, огромных деревянных зданий с верандами и недоделанным интерьером.
Многие земельные участки продавались. Полярные ветра обеспечили длинную и холодную зиму. В тюрьме они включали радиаторы, пока за окном бушевали снежные штормы. Сейчас на ветках деревьев появлялась свежая весенняя зелень. Над качающимися кронами по ясному голубому небу плыли белоснежные облака. Порыв сильного ветра донес запах грязи и навоза. Все было новым и невинным.
– Я беременна.
Последний раз они занимались любовью в ночь перед арестом. Предварительное заключение и тюремное наказание составляли вместе чуть больше семи месяцев.
– Беременна? Как это возможно? – отреагировал он несуразно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Будущий стажер Бад Мак-Кроу, внук владельца супермаркета, мечтавший в будущем стать режиссером, выписывал газету киноиндустрии «Вэрьити». Там он вычитал, что студия «Уорнер» начала снимать ремейк французского триллера «Пожар». В главных ролях – Гир и Стоун. Режиссер с большим именем. Ни Том Грин, ни Кэмден, ни Мэн в статье не упоминались.
Они подали на него в суд. Джейн, Мак-Кроу, все обитатели побережья – включая свиней, коров, мух и комаров – свидетельствовали против него, и Грин признал свою вину. Адвокат и прокурор заключили компромисс. Без суда присяжных он оказался в тюрьме.
Он отсидел свой срок в тюрьме штата Мэн, где отбывали легкие наказания. Заключенным разрешалось иметь при себе шнурки, ремни и бритвы, а также смотреть по телевизору сериалы «Убийство» и «Нью-йоркский полицейский». Грин работал в библиотеке, а вечерами уединялся в своей камере, читал и размышлял.
Его случай не был уникальным. Многие его сокамерники также не устояли перед мелкой ложью и были вынуждены потом подпирать карточные небоскребы. Это вовсе не входило в их намерения – у кого-то так сложились обстоятельства, у кого-то просто помутился рассудок. Скрывая одну аферу за другой, они сеяли обман все дальше и дальше. Когда уже стало поздно, Грин судорожно попытался избежать надвигающейся катастрофы. Снова ложь и дополнительные трудности.
В ресторанах центра Беверли в Западном Лос-Анджелесе произносили те же самые слова, которыми Грин завораживал потенциальных инвесторов. Он выманивал деньги на мечту. На производство фильма-хита. Но то, что на юго-западе США считалось обычным делом – в Голливуде это было ежедневной практикой, с почти неуловимой границей между привлечением капитала и мошенничеством, – на северо-востоке рассматривали как преступление.
Они могли бы основать отделение «Лайнс» или «Ротари». Среди его пенитенциарных коллег был директор банка, бизнесмен, учитель, преподаватель университета. Они послушно и сдержанно отсиживали свой срок, обычно не больше года, в ожидании досрочного освобождения, которое ускорило бы их возвращение в болезненный мир людей. Неуплата налогов, спекулятивные долги, измены, иногда просто банальная жадность, зависть и ревность толкали граждан на преступные действия.
Раз в неделю Грин принимал участие в дискуссионной группе. Это делалось добровольно, но за списками участников тщательно следили, и постоянная активность повышала шансы на досрочное освобождение. Некоторые знали названия фильмов, где он снимался, но никто не мог вспомнить его фамилию. Том Грин, известный актер кино и телевидения. Номинация «Эмми» четырнадцатилетней давности. В Голландии он считался крупнейшим талантом семидесятых годов. «С драматизмом, присущим Марлону Брандо», – писали в «Вэрьити».
Постигла ли его неудача? И где провести грань между неудачей и недостатком таланта? Соответствовали ли ожидания его возможностям? Или желание проявить себя превышало способности? Грин гнался за чем-то мистическим, превосходящим те мерки, по которым он привык мерить в Голландии, за чем-то, что отнимало все и вся, но одновременно давало что-то взамен. Поэтому все эти годы он не шел на компромиссы, а если и брался за неинтересную работу, то исключительно ради денег. Что бы он ни делал, он отдавался этому целиком. Однако создавалось впечатление, что его охота за ВСЕМ не подразумевала тактическое и логическое мышление. ВСЕ должно было прийти вдруг, среди ночи, как это обычно случалось в этой огромной стране, как удар молнии, озаряющей ночь вспышкой дневного света. К вожделенной цели не вела ни одна тропинка, ни один план – ВСЕ должно было упасть с неба. Пойти на кинопробы могли заставить его лишь деньги и приличная роль. Постоянно сменяющиеся на протяжении его карьеры агенты настаивали на деловитости, расчетливости, целенаправленности, но он не представлял свою работу таким образом и упускал те роли, которые приносили другим то, чего он желал достичь сам.
Когда после номинации он отказывался играть наркоманов, Линда Гросс сказала ему: «Твой самый большой недостаток – это твое заблуждение, что актерство является искусством». Он хлопнул тогда дверью, в смятении покидая ее офис.
Ему сократили срок, и вместо года он отсидел всего семь с половиной месяцев. Пребывание в Мэне, включая тюремный период, продлилось шестьдесят две недели – на шестьдесят одну неделю больше, чем планировалось изначально.
Его ждала Джейн. На пустынной парковке ветер играл с ее одеждой; одной рукой она убирала волосы с глаз. Грин не рассчитывал на торжественную встречу и старался скрыть, как глубоко тронут ее присутствием. В ходе следствия она безумно похудела – от напряжения вокруг их аферы, но сейчас ее щеки округлились, а из-под ремня брюк наметились контуры небольшого животика. Они поцеловали друг друга в щеку.
В ее новой машине пахло свежей пластмассой, кожей, резиной, сладковатой роскошью. Выезжая с тюремной стоянки, она сказала: «Я не давала о себе знать, потому что мне нечего было тебе сообщить».
– И об этом тоже можно было сказать, – ответил Грин.
– Я понимаю твою злость, но у меня не было выбора, понимаешь? Я сделала то, что должна была сделать. При этом я не хотела тебя бросать.
– Понимаю, – сказал он.
– Правда? – спросила она.
– Джейн, все уже позади. Я свободен. Я продолжу то, что должен довести до конца.
– Да. Надеюсь. Ты имеешь на это полное право.
– Я не знаю, на что имею право. Я делаю то, что считаю нужным.
– Я знаю одно – я еще о тебе услышу. Из газет. Что-то хорошее.
– Постараюсь, – сказал он лаконично.
– Я еще хотела тебе сказать…
Она искала слова, ведя машину по узкой проселочной дороге в Роклэнд. Слева раскинулись холмы, густо покрытые лесными чащами, а справа, за крутым спуском виднелся океан. Кое-где в лесах светились голые куски земли, предназначенные для строительства ферм – как правило, огромных деревянных зданий с верандами и недоделанным интерьером.
Многие земельные участки продавались. Полярные ветра обеспечили длинную и холодную зиму. В тюрьме они включали радиаторы, пока за окном бушевали снежные штормы. Сейчас на ветках деревьев появлялась свежая весенняя зелень. Над качающимися кронами по ясному голубому небу плыли белоснежные облака. Порыв сильного ветра донес запах грязи и навоза. Все было новым и невинным.
– Я беременна.
Последний раз они занимались любовью в ночь перед арестом. Предварительное заключение и тюремное наказание составляли вместе чуть больше семи месяцев.
– Беременна? Как это возможно? – отреагировал он несуразно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65