Она улыбнулась:
– Возможно. Такие вещи случаются.
Постепенно до него дошло, что она, вероятно, беременна не от него.
– Извини, я думал…
– Я хотела, чтобы ты услышал об этом от меня, а не от других.
Грин не представлял, кто мог быть отцом ребенка. Если он уедет из Мэна, он больше никогда сюда не вернется. Опорочив чистоту, он не считал нужным снова сталкиваться с последствиями своих деяний. Кроме того, здесь не осталось никого, с кем бы он хотел поддерживать отношения. Разве что с Джейн, посылая ей раз в квартал письмо или открытку или время от времени встречаясь в городе. Но она была беременна. Сохранять контакт не имело смысла.
– От кого? – спросил он.
– Ты его не знаешь. Мы встретились в Бэнгоре. Это была любовь с первого взгляда.
– Как и у нас в свое время, – добавил он.
– По-другому. В наших отношениях было что-то… звериное.
– Похоть, – сказал он. – Сплошная похоть.
– Это слово мне ни о чем не говорит, – ответила она.
– Физическое влечение.
– Если бы дело было только в этом, мы бы так далеко не зашли.
– А сейчас тебя влечет к другому.
– Не будь таким грубым.
Он не понимал, зачем она все это ему рассказывает. В том числе и из-за нее он попал в эту аферу. Здесь, на самом краю северо-восточного побережья, он хотел строить свое будущее, – вдали от Лос-Анджелеса, где каждый угол напоминал о Пауле. Он обманывал себя, будто не боится полярных ветров.
Она притормозила возле автобусной остановки. Так же, как и в других частях этой страны, общественным транспортом пользовались исключительно неимущие. На остановке терпеливо ждали автобуса незамужние матери, загорелые старики, бомжи с потрепанными сумками. Съежившиеся от сильного ветра, с мрачными лицами, они стерегли свои пожитки. Стараясь не смотреть друг на друга и с трудом подыскивая темы для разговора, они оставались в машине, пока не подъехал автобус.
– Кто счастливый отец? – спросил он.
– Боб Кинг.
– Чем он занимается?
– Владеет несколькими туристическими фирмами.
– Кстати, какова судьба того рекламного ролика?
– Он прекрасно получился. Но мы заказали другой, когда ты… появился в новостях.
– Собираетесь пожениться?
– На следующей неделе.
– А Боб знает, что ты сейчас здесь?
– Нет.
– Я буду о тебе вспоминать.
Он не хотел о ней вспоминать. Ни о ее животе, ни о губах, ни о прожилке на левом виске, которая взволнованно пульсировала, когда она убегала из офиса, приходила домой, снимала через голову однотонную юбку своего делового костюма и прыгала к нему в постель, словно пантера, сверкая округлыми ягодицами при ярком свете штата Мэн. Но «я буду о тебе вспоминать» было единственным, что Грин мог произнести, когда из-за угла показался автобус.
ДВЕНАДЦАТЬ
Он решил спрятать труп Тино. Грин не хотел, чтобы его обнаружил кто-то другой. Любой сознательный гражданин тут же заявил бы в полицию, и тогда план, бурно и неудержимо вырывающийся наружу из темноты его мозгов, будет уничтожен следователями и техниками, пытающимися установить личность убитого, обстоятельства и мотивы преступления. Грин забросал тело ветками, словно выполнял некий старинный ритуал.
И быстро обыскал карманы Тино. Ничего, конечно. Если Тино когда-нибудь арестовывали, то в компьютерных базах данных ФБР должны были сохраниться отпечатки его пальцев. Грин был почти уверен, что Тино сталкивался с юстицией.
По возвращении из ущелья Грин спросил Бенсона:
– Расскажите мне в деталях, что тогда произошло?
– Чем вы сейчас там занимались? – поинтересовался Бенсон, обливаясь потом, с безумным от напряжения взглядом.
– Ничем. Я его получше спрятал, вот и все.
– Зачем? – спросил Джимми Кейдж, со спокойным видом облокотясь на машину и куря папиросу.
– Зачем? Затем.
Они сели в машину, и Грин повел «олдсмобил» по неосвещенной извилистой дороге вниз. Было половина третьего ночи. Ни одного автомобиля. На повороте, в свете фар флюоресцирующие глаза нерасторопной белки, зигзагами пробежавшей перед ними.
– У вас есть план? – спросил Бенсон с сарказмом в голосе. Пот струился по его щекам. Прохлада кондиционера не доходила до его перегретых внутренностей. – Господин Грин, вы готовите проект аферы века?
Грин проигнорировал вопрос.
– Расскажите, пожалуйста, что вы видели. Как можно точнее.
– Зачем?
– Ответ на этот вопрос сейчас находится в ущелье. Мы знаем о преступлении. Мы знаем, кто жертва. Мы знаем, кто преступники.
– Может, это все-таки не он, – засомневался Бенсон.
– Палец представляется мне достаточно убедительным доказательством, – сказал Грин. – Вы пытаетесь сейчас отказаться от того, что так пылко защищали: это Тино, приконченный своими дружками.
– Может, это вовсе не так, – пробормотал Бенсон.
– Где ты работал тогда? – спросил Кейдж.
– Уитли-Хейтс. В Голливуде, за шоссе. В красивом старинном доме. К тому же очень известном – раньше там жила Жан Хэрлоу. Некоторое время назад его снял человек, похожий на гангстера. И конечно, заказал установку сигнализации.
– Почему вы решили, что он гангстер? – спросил Грин.
– А как вы определяете, что человек в униформе и фуражке, с револьвером на поясе и резиновой дубинкой – полицейский агент? Он одевается, как гангстер, ходит, как гангстер, говорит, как гангстер.
– А у гангстера есть имя? – спросил Грин.
– Родни Диджиакомо.
– Чем Родни официально зарабатывает себе на жизнь?
– Он рассказывал, что торгует спиртным. Я в этом сомневаюсь.
– Родни живет один?
– Понятия не имею.
– Сколько у вас еще осталось там работы?
– На один день.
– А сколько дней уже проработали?
– Три.
– Расскажите еще раз, что вы видели.
– Я работал там позавчера, около половины десятого утра. Ворота в сад были открыты. Если идти по дорожке параллельно крыльцу, то сначала проходишь мимо гостиной, затем мимо входной двери и, наконец, попадаешь в столовую. Я находился в гостиной, когда вдруг рядом оказался Тино. Он спросил, где Родни. На нем были те же брюки и рубашка, что и сейчас, а в руках большой черный чемодан «Самсонайт». На шее висела золотая цепочка – кстати, мы не обратили внимания! – а в левой руке он держал солнечные очки. Именно в тот момент я заметил, что на одном из пальцев чего-то не хватает. Затем вошел Родни, и они обнялись, широко улыбаясь. Они произнесли лишь имена друг друга и тут же отправились в рабочий кабинет Родни, который находится в центральной части дома, между коридором и бассейном. Спустя некоторое время они вышли на улицу. Дважды они заносили в дом четыре тяжелых чемодана. Через полчаса какой-то мужчина – я проворонил, как он входил в дом, – направился в туалет. Такой же – как бы получше выразиться – характер, как и у Родни. И в зеркало, висевшее в коридоре, я увидел, как при помощи специальной машинки, которой пользуются в банках, они пересчитывали деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65