Бел шел,
делая маленькие осторожные шаги и выставив перед собой руку, и
вот - он увидел ее: в темноте светилась прямо в воздухе
широкая полоса, очерчивающая круг чуть менее роста человека.
Сверху и снизу в этом горящем круге было по два острых угла,
как если бы это выставлялись клыки - из-за такого сходства
этому кольцу света и дано было название Пасти.
Как учили, Бел присел на корточки и стал ждать, что
произойдет дальше. Он потерял счет времени, когда ему вдруг
показалось, что началось землятрясение. Все сильно качнулось,
у Бела даже клацнули зубы, а затем это световое кольцо
наплыло на Бела - или, может быть, его самого кинуло туда от
содрогания земли. Белу почудилось, что он угодил в какую-то
подземную воронку - его как бы что-то засасывало или
заглатывало в совершенно непроглядной темноте, и от этого Бел
испытывал чувство неудержимого животного ужаса.
Он пытался вырваться и убежать, даже начал кричать,
призывая на помощь. Из этого ничего не получилось - рот ему
будто залепило, а все его удары пропали попусту - он словно
барахтался в каком-то вязком болоте. А затем Белу почудилось,
что он завис в совершенной пустоте - или, может быть, падал
куда-то на дно земли. Юноша потерял голову от страха и ни с
чем не сравнимого отчаяния - он вдруг осознал, что пропал
окончательно и помощи ждать неоткуда - ни от Гонта, ни даже от
великого Логги. Неизвестно как он знал, что пещеру завалило, и
ему никогда не выбраться наружу, но его ужасало даже не это.
Просто ему было невыносимо горько и больно от полного
одиночества и ужаса в этой нечеловеческой бездне, и он
сознавал лишь одно: в с е з р я. Ни в чем не было ни
малейшего смысла - ни в его жизни, ни в жизни его
соплеменников, ни вообще в природе, и все эти схватки, охоты,
испытания, рождение детей, смерть, любовь, еда,- все это
шевеление тел и языков,- все это было попусту, полная чушь,
никчемнейшая бессмыслица,- и Белом овладело наконец ледяное
безразличие.
В этом холодном спокойствии к нему неожиданно стало
приходить прозрение, понимание всего сущего и всех вещей на
свете. Бел не только ясно различал ненужность и мнимость всех
существ и существований, но и много чего помимо этого.
Пламенное отчаяние отпустило его, и Бел как будто откуда-то с
высокого неба разглядывал все на земле, существа и людей, их
жизни и смерти, понимая все их стремления и причины. Он с
презрительным безразличием видел, что все эти глупости о пяти
превосходствах ипифтов не просто совершенная ерунда, но
выдуманы из-за такого же отчания, что он переживал здесь в
Мертвой пещере - ложь, призванная заслонить эту вот
всеобщую никчемность, и не более того. Впрочем, кое-кому она
служила на пользу - тому же Гонту и старейшинам - удобный
способ держать в узде племя, особенно таких молодых идиотов,
как он сам. Но это не меняло дела - и Гонта, и старейшин ждало
такое же Ничто, которое поглотило его, Бела, и лишнее
мгновение отсрочки было опять же никчемным цеплянием за
никчемную жизнь.
И когда Бел понял все это, ему вдруг показалось, что
стало светлеть - в непроглядной темноте неожиданно стали
проступать слегка светящиеся контуры предметов. Бел осознал,
что по-прежнему сидит на корточках - как оказалось, на краю
уступа. Бездна было внизу под ним - и Бел в нее еще не
свалился, как это померещилось ему раньше. Более того, ему
вдруг стал открываться противоположный край пропасти.
Неожиданно, будто вспыхнуло небесное пламя, этот берег
осветился весь, представ взору Бела в полной
головокружительной зримости. И насколько был кошмарен и
беспросветен мир, каким он открывался Белу до этого, настолько
же прекрасен и сияющ был этот представший мир. У Бела не
хватило бы не только слов, чтобы описать эту счастливую
красоту - у него недостало бы чувств, чтобы вполне ощутить ее.
Но... Но этот мир был т а м, на другом краю, отделенный
бездной, куда едва не угодил Бел.
И вдруг - вдруг с того берега протянулся лучик, все более
яркий и широкий, и приблизился прямо к ногам Бела. Перед ним
был мостик - его приглашали к себе. Не помня себя от радости,
юноша вскочил на ноги и уже было занес ногу над этим лучистым
мостом. Но на него тотчас нахлынула волна жуткого страха: ведь
предстояло вновь заглянуть в ту же самую бездну! Бел боролся с
собой - и не мог заставить себя шагнуть вперед. Легче было
броситься на камни и принять смерть! Но снова пережить это
отчаяние и этот ледяной мрак... Нет, он не сможет. Он с ума
сойдет, и что толку? Бел попятился прочь.
Изнемогая, он смотрел на этот мостик из света - и вдруг
повернулся и побежал прочь в кромешной темноте - у него не
было больше сил выносить этот раздор между призывом и страхом.
Он опомнился только тогда, когда, споткнувшись, полетел на
землю и больно ушибся. С колотящимся сердцем Бел сидел на
прохладном полу и понемногу приходил в себя. Глаза его, уже
привыкшие к темноте, кое-что различали - очевидно, он
находился уже не так далеко от выхода.
Вот так Главное испытание! Значит, он провалил его.
Недаром старый Глак пытался предостеречь его. Хотя... А
почему, впрочем, провалил? - внезапно сообразил Бел. Да ведь
все они, включая Гонта и поколения ипифтов до него, все они
точно так же опрометью бежали прочь! А разве иначе они стали
бы городить чушь про настоящих ипифтов и пять превосходств? И
вдруг Бел осознал: ложь была даже больше. Ведь они не просто
испугались, струсили все до единого,- они еще и побоялись
признаться в этом.
Этот-то страх и гнал их, как последних трусов, в набеги
на кемичей и прочих чужаков, этот-то страх и заставлял
соблюдать весь кодекс чести ипифтов - и все затем, чтобы лгать
самим же себе про собственную отвагу и силу духа. Белу
представилась вся картина - и он даже застонал. Его охватило
отчаяние почти той же силы, как в той бездне. Жить так из
поколение в поколение, лгать, глядя в глаза друг другу,
кичиться мнимой храбростью - а внутри себя знать правду про
свой страх и свое бегство - и про ложь, и... И ведь ни одного,
ни единого настоящего храбреца, чтобы хотя бы возмутиться этим
и попросту сказать правду! О-о-о!.. А впрочем... Почему же не
единого? Ведь был же Каск!
Ну да, был, но... Но Каск же отступник. Он переметнулся к
кемичам. Говорят, будто у них есть своя пещера... Или нет, его
закидали камнями. Или... А не ушел ли он снова в Мертвую
пещеру? Кто-то говорил это... Бел поднялся на ноги и стоял,
собираясь с духом. Вернуться? Ох, нет. По крайней мере, не
сейчас. Поколебавшись, он пошел в сторону выхода. Нет, сейчас
он не сможет. Может быть, когда-нибудь... Он сделает другое -
он выйдет и скажет всем, что они лгут.
1 2 3