И вдруг ее мозг пронзила мысль: а что, если у него есть другая женщина? Почему это никогда прежде не приходило Ванессе в голову?
– У тебя странное выражение лица, – спокойно заметил Питер.
Она кашлянула.
– Мне очень жаль, что ты уезжаешь; я надеялась, мы вместе проведем выходные. Я хочу поговорить с тобой, Питер.
Он нахмурился.
– О чем?
– О нас.
– Как ты серьезно говоришь. Меня пугает эта многозначительность.
– Да, очень серьезно. Понимаешь… мы с тобой… что-то у нас с тобой не складывается в последнее время.
Он озадаченно уставился на нее:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ванесса.
– Что представляет собой наша жизнь? – Она не отводила глаз от лица мужа. – Мы как-то все больше отдаляемся друг от друга. Расходимся в разные стороны.
– Не будь дурочкой! – воскликнул он, улыбаясь одной из своих обезоруживающих улыбок. – У нас с тобой все замечательно. У тебя есть работа, которую ты любишь, ты в ней многого достигла. Ты понемногу становишься известным и модным дизайнером по стеклу, это же здорово. В моей адвокатской фирме дела идут на редкость успешно. Лучшего и желать трудно. Так почему же ты спрашиваешь, что представляет собой наша жизнь? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Внезапно до нее дошло, что он и в самом деле не понимает, что он искренне озадачен. Она попыталась объяснить:
– Но мы не бываем вместе. Мы всегда врозь, а если оказываемся в Нью-Йорке в одно и то же время, ты постоянно занят на работе допоздна. А когда приходишь домой, ты почти не разговариваешь со мной, Питер. И еще: наши отношения стали довольно целомудренными. Ты полагаешь, что это нормально?
У нее вертелся на кончике языка вопрос: «Может быть, у тебя есть любовница?», но потом Ванесса решила не задавать его. Ведь и Питер имеет право спросить у нее о том же, и что ей тогда отвечать?
Питер удивленно качал головой. Веселье уже не искрилось в его глазах, он помрачнел. Он швырнул галстуки на кресло, сел на кровать рядом с Ванессой и взял ее за руку.
– Но, Ванесса, я люблю тебя, ты же знаешь. Ничего не изменилось. Хотя нет, кое-что все же изменилось. Я добился успеха, огромного успеха, я о таком даже мечтать не мог. Передо мной открываются невероятные возможности, и я не хочу их упустить. Просто не имею права. Все, что я сейчас делаю, я делаю ради нас с тобой, ради нашего будущего. Твоего и моего. Обеспечиваю нам благополучную старость, можно сказать.
– Старость! – взорвалась она. – Я не хочу о ней думать! Я хочу жить сейчас, пока я молода.
– Мы и живем, хорошо живем. И работаем хорошо. Все у нас как надо, дорогая. – Он заметил ее взгляд и уже более мягко продолжил: – Наверное, я действительно уделял тебе мало внимания в последнее время. Извини. – Он положил ей руки на плечи и наклонился поцеловать, но Ванесса отпрянула.
– Ты всегда считаешь, что любые наши разногласия можно исправить таким образом? – с горечью спросила она.
– Но ты же сама знаешь, что это срабатывает. В постели все наши проблемы быстрее решаются. Всегда получалось.
– Хоть бы раз мы занимались любовью просто потому, что захотели, а не потому, что надо загладить ссору.
– Давай сейчас попробуем?
– Я не хочу так, Питер. Я не в настроении. Извини, но глупенькой девочке не хочется кувыркаться в кровати.
Он слегка напрягся, уловив саркастическую нотку в ее голосе, и медленно сказал:
– Это из-за ребенка. Да? Все эти разговоры из-за этого? Ведь так, Ванесса?
– Нет, не так.
– Я понимаю, я жестоко с тобой обошелся в этом вопросе… – начал он и осекся.
– Да, жестоко. Ты совершенно четко дал понять, что не хочешь иметь детей.
– Да нет, я хочу. Только не сейчас, дорогая, чуть позже. Пройдет несколько лет, мы крепче встанем на ноги, вот тогда и заведем детей.
Ванесса покачала головой. Прежде чем она успела сообразить, у нее вырвалось:
– Наверное, нам лучше разойтись, Питер. Давай разведемся.
Лицо его перекосилось, он вскочил.
– Ты с ума сошла! Я не хочу развода, и ты его не хочешь! Глупый разговор! Ты просто устала, слишком напряженно работала в Венеции. Все понятно: новая коллекция, волнение. И ты немного отвыкла от меня. Уверяю тебя, это пройдет.
Ванесса внимательно смотрела на него. Она видела страх в его глазах. Он боится ее потерять.
Она сидела, не произнося ни звука, Питер же торопливо убеждал:
– Теперь все будет по-другому, я тебе обещаю. Честно говоря, Ванесса, я был уверен, что ты счастлива, полностью захвачена своей работой. Я не понимал… не понимал, что между нами что-то не так. Ты мне веришь?
– Да, – пробормотала она. – Я тебе верю, Питер. Все так и есть, ты прав.
Она встала и пошла в ванную. Отчаяние сдавило грудь.
– Я не хочу возиться с ужином. Тебя устроят спагетти и салат?
– На этот раз – нет. Я собираюсь пригласить тебя на ужин, дорогая. Как насчет китайского ресторана?
Ванесса покачала головой.
– Я не люблю китайскую кухню.
– Тогда пойдем в паб «Ниари». Джимми всегда рад нас видеть, и ты, я знаю, любишь там бывать.
8
Саутгемптон, Лонг-Айленд, декабрь 1995 года
Ванесса критическим взглядом осмотрела гостиную своего дома, словно видела ее в первый раз. Двух мнений быть не может: комната выглядела так, будто в ней год не убирались.
Вид гостиной Ванессу не смущал, напротив: выцветшие обои, застиранные ситцевые занавески и старый потускневший антикварный ковер придавали комнате особый шарм. Но вот запущенность Ванессе не нравилась. Все остальные помещения коттеджа сверкали идеальной чистотой – за ними следила приходящая домработница. Но гостиную Ванесса всегда убирала сама.
Через несколько часов должен был приехать Билл и провести здесь с Ванессой несколько дней, и ей очень хотелось, чтобы все в доме сияло. Билл так долго жил в походных условиях, во второсортных отелях, в разрухе, поэтому Ванессе хотелось окружить его комфортом, чистотой и уютом.
Когда несколько лет назад ее родители разводились, они не знали, как поступить с коттеджем в Саутгемптоне. Ни матери, ни отцу дом не был нужен, однако продавать его они не хотели – слишком много трогательных воспоминаний было связано с коттеджем. А родители Ванессы были людьми сентиментальными.
Поэтому в конце концов дом достался дочери. Ванесса была в полном восторге.
Коттедж находился в дальнем конце Саутгемптона, почти на самом берегу Атлантического океана, на участке земли в три акра. Сразу за участком начинались песчаные дюны.
Дом отнюдь не был шикарным или каким-то особенным – обыкновенное строение, возведенное лет сорок назад. В нем было четыре спальни, большая кухня, гостиная и библиотека. К дому была пристроена крытая веранда, выходящая прямо на океан.
Получив коттедж в собственность, Ванесса превратила стоящий рядом большой амбар красного кирпича в свою студию, а в старой конюшне устроила маленькую стеклодувную мастерскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– У тебя странное выражение лица, – спокойно заметил Питер.
Она кашлянула.
– Мне очень жаль, что ты уезжаешь; я надеялась, мы вместе проведем выходные. Я хочу поговорить с тобой, Питер.
Он нахмурился.
– О чем?
– О нас.
– Как ты серьезно говоришь. Меня пугает эта многозначительность.
– Да, очень серьезно. Понимаешь… мы с тобой… что-то у нас с тобой не складывается в последнее время.
Он озадаченно уставился на нее:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ванесса.
– Что представляет собой наша жизнь? – Она не отводила глаз от лица мужа. – Мы как-то все больше отдаляемся друг от друга. Расходимся в разные стороны.
– Не будь дурочкой! – воскликнул он, улыбаясь одной из своих обезоруживающих улыбок. – У нас с тобой все замечательно. У тебя есть работа, которую ты любишь, ты в ней многого достигла. Ты понемногу становишься известным и модным дизайнером по стеклу, это же здорово. В моей адвокатской фирме дела идут на редкость успешно. Лучшего и желать трудно. Так почему же ты спрашиваешь, что представляет собой наша жизнь? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Внезапно до нее дошло, что он и в самом деле не понимает, что он искренне озадачен. Она попыталась объяснить:
– Но мы не бываем вместе. Мы всегда врозь, а если оказываемся в Нью-Йорке в одно и то же время, ты постоянно занят на работе допоздна. А когда приходишь домой, ты почти не разговариваешь со мной, Питер. И еще: наши отношения стали довольно целомудренными. Ты полагаешь, что это нормально?
У нее вертелся на кончике языка вопрос: «Может быть, у тебя есть любовница?», но потом Ванесса решила не задавать его. Ведь и Питер имеет право спросить у нее о том же, и что ей тогда отвечать?
Питер удивленно качал головой. Веселье уже не искрилось в его глазах, он помрачнел. Он швырнул галстуки на кресло, сел на кровать рядом с Ванессой и взял ее за руку.
– Но, Ванесса, я люблю тебя, ты же знаешь. Ничего не изменилось. Хотя нет, кое-что все же изменилось. Я добился успеха, огромного успеха, я о таком даже мечтать не мог. Передо мной открываются невероятные возможности, и я не хочу их упустить. Просто не имею права. Все, что я сейчас делаю, я делаю ради нас с тобой, ради нашего будущего. Твоего и моего. Обеспечиваю нам благополучную старость, можно сказать.
– Старость! – взорвалась она. – Я не хочу о ней думать! Я хочу жить сейчас, пока я молода.
– Мы и живем, хорошо живем. И работаем хорошо. Все у нас как надо, дорогая. – Он заметил ее взгляд и уже более мягко продолжил: – Наверное, я действительно уделял тебе мало внимания в последнее время. Извини. – Он положил ей руки на плечи и наклонился поцеловать, но Ванесса отпрянула.
– Ты всегда считаешь, что любые наши разногласия можно исправить таким образом? – с горечью спросила она.
– Но ты же сама знаешь, что это срабатывает. В постели все наши проблемы быстрее решаются. Всегда получалось.
– Хоть бы раз мы занимались любовью просто потому, что захотели, а не потому, что надо загладить ссору.
– Давай сейчас попробуем?
– Я не хочу так, Питер. Я не в настроении. Извини, но глупенькой девочке не хочется кувыркаться в кровати.
Он слегка напрягся, уловив саркастическую нотку в ее голосе, и медленно сказал:
– Это из-за ребенка. Да? Все эти разговоры из-за этого? Ведь так, Ванесса?
– Нет, не так.
– Я понимаю, я жестоко с тобой обошелся в этом вопросе… – начал он и осекся.
– Да, жестоко. Ты совершенно четко дал понять, что не хочешь иметь детей.
– Да нет, я хочу. Только не сейчас, дорогая, чуть позже. Пройдет несколько лет, мы крепче встанем на ноги, вот тогда и заведем детей.
Ванесса покачала головой. Прежде чем она успела сообразить, у нее вырвалось:
– Наверное, нам лучше разойтись, Питер. Давай разведемся.
Лицо его перекосилось, он вскочил.
– Ты с ума сошла! Я не хочу развода, и ты его не хочешь! Глупый разговор! Ты просто устала, слишком напряженно работала в Венеции. Все понятно: новая коллекция, волнение. И ты немного отвыкла от меня. Уверяю тебя, это пройдет.
Ванесса внимательно смотрела на него. Она видела страх в его глазах. Он боится ее потерять.
Она сидела, не произнося ни звука, Питер же торопливо убеждал:
– Теперь все будет по-другому, я тебе обещаю. Честно говоря, Ванесса, я был уверен, что ты счастлива, полностью захвачена своей работой. Я не понимал… не понимал, что между нами что-то не так. Ты мне веришь?
– Да, – пробормотала она. – Я тебе верю, Питер. Все так и есть, ты прав.
Она встала и пошла в ванную. Отчаяние сдавило грудь.
– Я не хочу возиться с ужином. Тебя устроят спагетти и салат?
– На этот раз – нет. Я собираюсь пригласить тебя на ужин, дорогая. Как насчет китайского ресторана?
Ванесса покачала головой.
– Я не люблю китайскую кухню.
– Тогда пойдем в паб «Ниари». Джимми всегда рад нас видеть, и ты, я знаю, любишь там бывать.
8
Саутгемптон, Лонг-Айленд, декабрь 1995 года
Ванесса критическим взглядом осмотрела гостиную своего дома, словно видела ее в первый раз. Двух мнений быть не может: комната выглядела так, будто в ней год не убирались.
Вид гостиной Ванессу не смущал, напротив: выцветшие обои, застиранные ситцевые занавески и старый потускневший антикварный ковер придавали комнате особый шарм. Но вот запущенность Ванессе не нравилась. Все остальные помещения коттеджа сверкали идеальной чистотой – за ними следила приходящая домработница. Но гостиную Ванесса всегда убирала сама.
Через несколько часов должен был приехать Билл и провести здесь с Ванессой несколько дней, и ей очень хотелось, чтобы все в доме сияло. Билл так долго жил в походных условиях, во второсортных отелях, в разрухе, поэтому Ванессе хотелось окружить его комфортом, чистотой и уютом.
Когда несколько лет назад ее родители разводились, они не знали, как поступить с коттеджем в Саутгемптоне. Ни матери, ни отцу дом не был нужен, однако продавать его они не хотели – слишком много трогательных воспоминаний было связано с коттеджем. А родители Ванессы были людьми сентиментальными.
Поэтому в конце концов дом достался дочери. Ванесса была в полном восторге.
Коттедж находился в дальнем конце Саутгемптона, почти на самом берегу Атлантического океана, на участке земли в три акра. Сразу за участком начинались песчаные дюны.
Дом отнюдь не был шикарным или каким-то особенным – обыкновенное строение, возведенное лет сорок назад. В нем было четыре спальни, большая кухня, гостиная и библиотека. К дому была пристроена крытая веранда, выходящая прямо на океан.
Получив коттедж в собственность, Ванесса превратила стоящий рядом большой амбар красного кирпича в свою студию, а в старой конюшне устроила маленькую стеклодувную мастерскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28