— Но нас должны были хорошо встретить, если тут нет какого-нибудь заговора против меня.
Девушка снова покачала головой.
— Я ничего не знаю об этом.
Он внимательно посмотрел на нее. Она была хорошенькая, но не более чем простая служанка. Она не сможет помочь ему в этом деле.
— Спасибо, Юдифь, — сказал он, отпуская ее.
Она покраснела, делая еще один реверанс и опустила ресницы.
— Могу я еще чем-нибудь служить вам?
— Да, отыщи Ролло, это большой рыжебородый человек, и пошли его ко мне.
Она снова поклонилась.
— Он ждет вас.
Она поклонилась, целуя ему руку, потом выпрямилась и побежала вниз по лестнице. Эрик с удивлением покачал головой и вернулся в комнату. Он сел за стол и понял, что сильно проголодался. Он посмотрел на Мергвина, все еще сидящего у огня.
— Ну, скажи, мне, Мергвин, ты ведь знал об этой опасности, скажи, что было ее причиной?
Мергвин пожал плечами, потом опять уставился на пламя.
— Я не могу сказать тебе причину. Я не провидец.
— Ну, конечно, — сказал сухо Эрик.
Он поднес кувшин с элем к губам. Его мучила жажда, и он мгновенно опорожнил его. Раздался стук в дверь, вошел Ролло. Он тащил за собой худого священника, которого и поставил перед Эриком, подтолкнув его вперед.
Эрик в удивлении поднял бровь.
— Кто это? — спросил он Ролло.
— Говорите, отец, и быстрее, — понукал Ролло монаха.
Маленький человечек облизал губы, а его глаза расширились от страха при виде сидящего перед ним гиганта.
Эрик поднялся, возвышаясь над монахом. Священник перекрестился, попытался сделать шаг вперед и что-то невнятно пробормотал. Эрик скрестил руки на груди и, забавляясь его испугом, сказал:
— Ну же, отец, говорите. Мы же не варвары! Монах, казалось, взял эти слова под сомнение, но, наконец, все-таки обрел дар речи.
— Я — отец Павел, монах ордена Святого Беды. Я пришел от короля, Альфреда Уэссекского.
— Неужели? — резко сказал Эрик. Он напрягся. Воспоминание о предательстве жгло его огнем.
— Король очень огорчен и знает не больше, чем вы, об этом вероломстве, но клянется, что узнает правду. Он посылает вам напитки, шерсть, меха и ювелирные украшения, изготовленные лучшими мастерами серебряных и золотых дел.
— Король дает мне то, что, как он опасается, я могу взять сам, — сказал Эрик.
Монах собрался с силами и с достоинством ответил:
— Альфред — великий король. Он человек слова и ничего не боится, в том числе и сражения с вами. — Хорошо сказано, — пробормотал Эрик.
— И это правда, — добавил спокойно Мергвин.
Монах уставился на спину друида с некоторым почтением. Эрик подошел и облокотился о каминную полку. Припарка Мергвина оказывала благотворное воздействие, и он чувствовал, что его ноги наливаются новой силой и энергией. Он задумчиво почесал бороду и уставился на монаха.
— И чего же хочет король?
— Он хочет… э… дело в том, что король хочет встретиться с вами здесь. Он ожидает вас за рощей и хотел бы сначала заручиться чем-нибудь, так как предполагает, что вы в гневе.
— Не могу дать никакого ручательства, — начал Эрик, но Мергвин, худой и похожий на ворона, перебил его.
— Да, мой принц, я буду заложником. Я пойду, потому что этого просит английский король.
Эрик нахмурился. Друид зачастую говорил ему неприятные вещи, но был ему дороже любого кровного родственника, и Эрик не хотел рисковать этим человеком.
— Нет, только не ты.
— Почему бы нет?
— Ты слишком стар для таких игр.
— Когда я буду слишком стар, я умру, — Мергвин с почтением низко поклонился Эрику, а потом улыбнулся изумленному монаху:
— Пойдем?
Монах уставился на Эрика. Ролло рассмеялся:
— Это не злой колдун, отец. Просто отшельник и подданный моего хозяина. Мергвин не станет обращать вас в черного дрозда. — Он помолчал немного, а потом взглянул на Мергвина:
— Не так ли?
— Во всяком случае, не сейчас, — пожал плечами Мергвин.
— Я не знаю, подойдет ли этот умалишенный… Эрик оборвал его:
— Скажи своему королю, что у него в руках мой Учитель, человек, который является частью меня самого. Скажи ему, что у него в руках сокровище, и, если мы вновь столкнемся с каким-нибудь вероломством, вся Англия поплатится за это. А потом можешь сказать ему, что я жду его, когда он пожелает. Мы поговорим здесь, в этом красивом зале.
Когда они уходили, монах волновался еще больше, чем когда он пришел сюда, а Мергвин был спокоен. Ролло подождал их ухода и удалился, посмеиваясь. После этого Эрик закончил свой обед и начал одеваться. Ролло ночью внес его сундук в комнату, и, собираясь встречаться с королем, он хотел одеться, как подобает сыну и внуку королей. Он выбрал ирландский наряд, теплые шерстяные штаны, мягкую голубую блузу, отороченную мехом, и пояс с пряжкой в виде прекрасно выполненного кельтского креста. На плечи он накинул пурпурную мантию, украшенную гербом отцовского дома — волком и короной.
Одевшись, он оглядел комнату. Это была лучшая комната в доме, комната хозяйки. С любопытством он наклонился к сундуку у подножия кровати и открыл его. Сундук был полон женской одежды: длинные платья из красивой материи, отороченные мехом и украшенные драгоценными камнями.
Итак, здесь хозяйка леди Рианон. Это ее комната. Он выгнал ее из дома, из ее владений. Напряжение охватило Эрика. Именно здесь крылось предательство, и, конечно, Рианон была причиной всему этому. Это были ее земли, так сказала служанка, и она приказала начать сражение и видела его кровавый конец.
Она встретила его градом стрел. Она ранила его. Она всем сердцем желала его смерти.
— Ведьма! — прошептал он. Да, да, настоящая ведьма со своими голубыми глазами, огненными волосами и испепеляющей ненавистью. Он взял богато украшенный кинжал, вспоминая, что произошло. Может быть, следовало вонзить этот кинжал прямо ей в сердце. Если предательство — ее рук дело, за него придется дорого заплатить. И если выпадет случай, подумал Эрик, он с удовлетворением лишит ее жизни. Она, как никто другой, близка к гибели. Однако она не была робкой девушкой. Она боролась, как лисица, и ранила его, она умела обращаться с оружием.
— Ну, моя гордячка, — пробормотал он вслух, вертя в руках ее кинжал, — ты будешь расплачиваться за свои деяния по частям: сначала ты отдашь земли, эти одежды и все, что я завоевал. Ты никогда ничего не получишь обратно, я клянусь. Может, тогда ты научишься смирению. Если только мне представится случай, леди, я постараюсь сделать тебя покорной, как овечка.
В нем снова стала закипать ярость, но одновременно вспомнилась и ее женская прелесть. Даже охваченные страстной ненавистью, ее глаза были прекрасны, обволакивающие серо-голубые глаза в обрамлении густых ресниц. Она не вызывала в нем нежности, но будила желание. Он улыбнулся. Ее беда, что она родилась женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Девушка снова покачала головой.
— Я ничего не знаю об этом.
Он внимательно посмотрел на нее. Она была хорошенькая, но не более чем простая служанка. Она не сможет помочь ему в этом деле.
— Спасибо, Юдифь, — сказал он, отпуская ее.
Она покраснела, делая еще один реверанс и опустила ресницы.
— Могу я еще чем-нибудь служить вам?
— Да, отыщи Ролло, это большой рыжебородый человек, и пошли его ко мне.
Она снова поклонилась.
— Он ждет вас.
Она поклонилась, целуя ему руку, потом выпрямилась и побежала вниз по лестнице. Эрик с удивлением покачал головой и вернулся в комнату. Он сел за стол и понял, что сильно проголодался. Он посмотрел на Мергвина, все еще сидящего у огня.
— Ну, скажи, мне, Мергвин, ты ведь знал об этой опасности, скажи, что было ее причиной?
Мергвин пожал плечами, потом опять уставился на пламя.
— Я не могу сказать тебе причину. Я не провидец.
— Ну, конечно, — сказал сухо Эрик.
Он поднес кувшин с элем к губам. Его мучила жажда, и он мгновенно опорожнил его. Раздался стук в дверь, вошел Ролло. Он тащил за собой худого священника, которого и поставил перед Эриком, подтолкнув его вперед.
Эрик в удивлении поднял бровь.
— Кто это? — спросил он Ролло.
— Говорите, отец, и быстрее, — понукал Ролло монаха.
Маленький человечек облизал губы, а его глаза расширились от страха при виде сидящего перед ним гиганта.
Эрик поднялся, возвышаясь над монахом. Священник перекрестился, попытался сделать шаг вперед и что-то невнятно пробормотал. Эрик скрестил руки на груди и, забавляясь его испугом, сказал:
— Ну же, отец, говорите. Мы же не варвары! Монах, казалось, взял эти слова под сомнение, но, наконец, все-таки обрел дар речи.
— Я — отец Павел, монах ордена Святого Беды. Я пришел от короля, Альфреда Уэссекского.
— Неужели? — резко сказал Эрик. Он напрягся. Воспоминание о предательстве жгло его огнем.
— Король очень огорчен и знает не больше, чем вы, об этом вероломстве, но клянется, что узнает правду. Он посылает вам напитки, шерсть, меха и ювелирные украшения, изготовленные лучшими мастерами серебряных и золотых дел.
— Король дает мне то, что, как он опасается, я могу взять сам, — сказал Эрик.
Монах собрался с силами и с достоинством ответил:
— Альфред — великий король. Он человек слова и ничего не боится, в том числе и сражения с вами. — Хорошо сказано, — пробормотал Эрик.
— И это правда, — добавил спокойно Мергвин.
Монах уставился на спину друида с некоторым почтением. Эрик подошел и облокотился о каминную полку. Припарка Мергвина оказывала благотворное воздействие, и он чувствовал, что его ноги наливаются новой силой и энергией. Он задумчиво почесал бороду и уставился на монаха.
— И чего же хочет король?
— Он хочет… э… дело в том, что король хочет встретиться с вами здесь. Он ожидает вас за рощей и хотел бы сначала заручиться чем-нибудь, так как предполагает, что вы в гневе.
— Не могу дать никакого ручательства, — начал Эрик, но Мергвин, худой и похожий на ворона, перебил его.
— Да, мой принц, я буду заложником. Я пойду, потому что этого просит английский король.
Эрик нахмурился. Друид зачастую говорил ему неприятные вещи, но был ему дороже любого кровного родственника, и Эрик не хотел рисковать этим человеком.
— Нет, только не ты.
— Почему бы нет?
— Ты слишком стар для таких игр.
— Когда я буду слишком стар, я умру, — Мергвин с почтением низко поклонился Эрику, а потом улыбнулся изумленному монаху:
— Пойдем?
Монах уставился на Эрика. Ролло рассмеялся:
— Это не злой колдун, отец. Просто отшельник и подданный моего хозяина. Мергвин не станет обращать вас в черного дрозда. — Он помолчал немного, а потом взглянул на Мергвина:
— Не так ли?
— Во всяком случае, не сейчас, — пожал плечами Мергвин.
— Я не знаю, подойдет ли этот умалишенный… Эрик оборвал его:
— Скажи своему королю, что у него в руках мой Учитель, человек, который является частью меня самого. Скажи ему, что у него в руках сокровище, и, если мы вновь столкнемся с каким-нибудь вероломством, вся Англия поплатится за это. А потом можешь сказать ему, что я жду его, когда он пожелает. Мы поговорим здесь, в этом красивом зале.
Когда они уходили, монах волновался еще больше, чем когда он пришел сюда, а Мергвин был спокоен. Ролло подождал их ухода и удалился, посмеиваясь. После этого Эрик закончил свой обед и начал одеваться. Ролло ночью внес его сундук в комнату, и, собираясь встречаться с королем, он хотел одеться, как подобает сыну и внуку королей. Он выбрал ирландский наряд, теплые шерстяные штаны, мягкую голубую блузу, отороченную мехом, и пояс с пряжкой в виде прекрасно выполненного кельтского креста. На плечи он накинул пурпурную мантию, украшенную гербом отцовского дома — волком и короной.
Одевшись, он оглядел комнату. Это была лучшая комната в доме, комната хозяйки. С любопытством он наклонился к сундуку у подножия кровати и открыл его. Сундук был полон женской одежды: длинные платья из красивой материи, отороченные мехом и украшенные драгоценными камнями.
Итак, здесь хозяйка леди Рианон. Это ее комната. Он выгнал ее из дома, из ее владений. Напряжение охватило Эрика. Именно здесь крылось предательство, и, конечно, Рианон была причиной всему этому. Это были ее земли, так сказала служанка, и она приказала начать сражение и видела его кровавый конец.
Она встретила его градом стрел. Она ранила его. Она всем сердцем желала его смерти.
— Ведьма! — прошептал он. Да, да, настоящая ведьма со своими голубыми глазами, огненными волосами и испепеляющей ненавистью. Он взял богато украшенный кинжал, вспоминая, что произошло. Может быть, следовало вонзить этот кинжал прямо ей в сердце. Если предательство — ее рук дело, за него придется дорого заплатить. И если выпадет случай, подумал Эрик, он с удовлетворением лишит ее жизни. Она, как никто другой, близка к гибели. Однако она не была робкой девушкой. Она боролась, как лисица, и ранила его, она умела обращаться с оружием.
— Ну, моя гордячка, — пробормотал он вслух, вертя в руках ее кинжал, — ты будешь расплачиваться за свои деяния по частям: сначала ты отдашь земли, эти одежды и все, что я завоевал. Ты никогда ничего не получишь обратно, я клянусь. Может, тогда ты научишься смирению. Если только мне представится случай, леди, я постараюсь сделать тебя покорной, как овечка.
В нем снова стала закипать ярость, но одновременно вспомнилась и ее женская прелесть. Даже охваченные страстной ненавистью, ее глаза были прекрасны, обволакивающие серо-голубые глаза в обрамлении густых ресниц. Она не вызывала в нем нежности, но будила желание. Он улыбнулся. Ее беда, что она родилась женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94