Каннингем Элейн
Лидия
Каннингем Э.
Л И Д И Я
Перевел с английского А. Санин
Глава первая
Когда Алекс Хантер, мой босс, пригласил меня зайти в его кабинет, я нисколько не удивился. Более того, я этого уже ждал, о чем ему и поведал.
- Что у тебя с делом О'Лири? - спросил он.
- Можно считать его почти закрытым, - бодро отчеканил я. - Во всяком случае, никаких сложностей я больше не ожидаю. Я передал досье Харольду и сказал, что, по вашему мнению, будет лучше, если до конца его доведет он сам.
- Но это же бессовестное вранье! - взвился Хантер.
- Вероятно, - преспокойно признал я. - Я ведь люблю приврать.
- Ты вообще ведешь себя нагло и вызывающе. Мне это не по нутру, Харви, и я тебя честно предупреждаю: как только я подыщу тебе замену, ты будешь немедленно уволен. Более того, я попытаюсь внести тебя в черный список, чтобы, уйдя от меня, ты не сумел устроиться на более выгодную должность. Ты - развязный, гнусный, ненадежный и абсолютно беспринципный субъект. Единственное, что тебя хоть немного оправдывает - так это голова на плечах. В смекалке тебе не откажешь, это верно. Садись.
Я уселся в просторное черное кресло, стоявшее сбоку от его письменного стола, и принялся наблюдать за боссом. Хантер на меня никогда не кричал, но он и вообще отличался тем, что не кипятился и не повышал голоса ни в каких случаях, даже в самом раздраженном состоянии. Хотя внутри гнев ожесточал его, снаружи это никак не проявлялось. И еще одна особенность: сердясь, он всегда говорил правду. Меня он недолюбливал - по причинам, которые назвал сам, и которые, я должен признать, были не лишены оснований. Что касается моего к нему отношения, формулировать его я не готов, да это и не важно. Алекс Хантер - коренастый и курчавый крепыш со светло-русой, начинающей седеть шевелюрой и маленькими холодными голубыми глазками - с подчиненными он держался сухо и отчужденно, что оправдывал принципиальностью и чувством долга. Однако я считал, что принципиальности у него не больше, чем у бойскаута, и именно поэтому при всем желании так и не смог заставить себя уважать его. Впрочем, я вообще отношу себя к тем людям, которые мало кого и что уважают.
- Голова на плечах, говорите? - произнес я. - Смекалка? Вы и вправду так считаете? И где же она? Мне ведь уже тридцать пять, а я до сих пор числюсь всего лишь сыщиком в страховой компании за каких-то дохлых десять тысяч долларов в год...
- Не считая расходов.
- Не считая расходов, добавляет мой шеф, готовый скорее сжечь свою левую руку, чем оплатить мне жалкую поездку на такси.
- Черкани мне прошение, - вздохнул Хантер. - Или ступай на свое место и подай заявление на увольнение. Как тебе удобнее.
- Да, с наемными работниками разговор у вас короткий, - кивнул я. Так что вам угодно, мистер Хантер?
- Колье Сарбайна, разумеется. Неужели ты сам не догадался?
- Отчего же - догадался.
С минуту мы молча сидели, пока он пожирал меня своими глазками-бусинками. Поскольку спокойно сидеть, пока тебя испепеляют свирепым взглядом - удовольствие небольшое, я не выдержал и спросил его, какова сумма страховки.
- Ровно четверть миллиона, - с готовностью ответил Хантер. - Двести пятьдесят тысяч долларов.
- В одном полисе? Выданном нами?
- Да, в одном. И - именно в нашем.
- Но в нем ведь предусмотрена хоть частичная отсрочка платежа?
- Спроси у ребят наверху! - отрезал Хантер. - Какое мне, к чертовой матери, дело до отсрочки? Я знаю только, что через две недели моей компании придется выписать мистеру Марку Сарбайну чек на четверть миллиона долларов.
- Мое сердце обливается кровью при одной мысли о нашей компании.
- Не можешь без ехидства, - в тонкогубой улыбке моего босса было что-то змеиное. - Вот ведь язва!
- Я вовсе не язвил.
- Эх, скинуть бы мне годков десять, - вздохнул он.
- Да, сэр. И что бы вы тогда сделали? Собственноручно отыскали колье Сарбайна?
- Нет, Харви. Я бы лично вышиб из тебя дух.
- Вот как? Это несложно. Вы же знаете - я не мастак драться. Вам даже не придется скидывать десять лет, сэр. Валяйте. Раз уж это доставит вам истинное наслаждение...
- Спасибо, Харви, - коротко кивнул он.
- Если верить газетам, то колье тянет на триста пятьдесят тысяч.
- Кто, черт побери, знает, сколько оно стоит на самом деле? Рыночной цены на такие изделия просто не существует. На прошлой неделе в "Парк-Берне Галериз" устроили распродажу драгоценностей камней, на которую выставили бриллиант "Ломас". Прилетевший из Чикаго Гольдберг предложил за него сто десять тысяч, а достался камешек Питеру Суини из Бостона - за сто семьдесят! Оценивают все по-разному, но в колье Сарбайна есть один камешек, которому "Ломас" и в подметки не годится. Я клоню к тому, что подлинной стоимости колье не знает никто, но застраховано оно на четверть миллиона зеленых, и именно эту сумму нам предстоит выплатить.
- А почему его не застраховали покруче?
- Спроси Сарбайна.
- Я спрашиваю вас, - настаивал я.
- Я не люблю играть в "угадайку". Страховой взнос на такую сумму и так довольно значителен. Возможно, они не могли себе позволить внести больше.
- Это Сарбайн-то не мог?
- Ты подсчитывал его доходы, Харви. Я - нет.
- Бедняки такие безделушки не покупают.
- В самом деле? Очень меткое замечание, но в данном случае оно не по адресу. Марк Сарбайн не покупал это колье. Оно принадлежало Ричарду Коттеру, который, в свою очередь, унаследовал его от матери, Энн Фредерикс. Ее отец, Алан Фредерикс, южноафриканец британского происхождения, приехал в Штаты в тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Главный алмаз он привез с собой не ограненным, и, насколько я знаю, целых десять лет копил деньги на поездку в Амстердам, чтобы отдать камень в огранку. Похоже, ему посчастливилось раздобыть третий или четвертый по величине алмаз за всю историю. Удайся огранка на славу, цены бы этому бриллианту не было, однако в процессе обработки случились довольно значительные потери, и пришлось изготовить колье. Все одиннадцать бриллиантов происходят из одного алмаза.
- Сколько же весил алмаз? - полюбопытствовал я.
- Сейчас мы точно не знаем, как не знаем и того, каким образом он достался Алану Фредериксу. Но уж безусловно - несколько сот карат в нем было. Впрочем, это ни о чем не говорит. Если верить португальцам, то в их сокровищнице покоится алмаз "Бонанза", который весит 1680 карат. Однако они отказываются показывать его специалистам, что рождает подозрения - вдруг это вовсе не настоящий алмаз, а белый топаз. Этот камень мы не застраховали бы даже на тысячу долларов, а вот у Сарбайна охотно приняли бы полис на все четыреста тысяч, вздумай он застраховаться на столько. Впрочем, я знавал немало алмазов по пятьсот карат, из которых не удалось бы изготовить колье, даже близко похожее на сарбайнское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43