В июле следующего года Бельский отчитывался перед своим благодетелем, что действовал «не жалея горла своего, чтоб только оказать услугу вашей королевской милости». Писал, что три раза поднял нагаев на Москву, натравил на нее крымского хана, «воспленил, воспалил, вывел людей, вынес добро, вред большой наделал, города побрал, выпалил, выграбил».
Крымский хан Саип-Гирей, его креатура казанский хан Сафа-Гирей опустошали Русь до Костромы и Мурома. И способствовал этому русский князь Семен Бельский.
А в 1539,1540 и 1541 годах гнал этих захватчиков, грабителей и насильников с русских земель, возвращая награбленное и освобождая пленников, царевич Шиг Алей – глава изначально союзных Руси касимовских татар, «инородцев», как их презрительно называли до Октября 1917 года. Хотя, как известно, немало русских дворянских родов имело татарские корни.

Усадьба московского феодала XVI в. (Реконструкция)
Инженер и архитектор Петр Фрязин, потомок итальянских зодчих, участвовавших в строительстве Московского Кремля, после смерти Елены Глинской бежал в 1538 году за границу. На допросе в Ливонии объяснил мотивы побега так: «Как великого князя Василья не стало и великой княгини, а государь нынешний мал остался, а бояре живут по своей воле, а от них великое насилие, а управы в земле никому нет, а промеж бояр великая рознь… В земле Русской великие мятеж и безгосударство» (отрывок из розыскного дела о побеге за границу Петра Фрязина).
Сам Иван Грозный выделил следующие основные черты смутного периода своего детства:
1. Использование олигархами малолетнего сироты, выступающего в роли царя, для своих целей, словно царство вовсе не имеет государя («подвластным нашим хотение свое улучшившим, еже царство безо владетеля обретоша»).
2. Захват олигархами – княжатами и боярами – власти в свои руки («свое хотение во всем улучиша и сами убо царьствовати начаша»).
3. Борьба между олигархическими кланами ради богатства и власти («сами же ринушася богатству и славе, и тако наскочиша друг на друга»).
4. Разгром централизованного государственного аппарата («кашко бояр и доброхотных отца нашего и воевод избиша»).
5. Захват земельных наделов, деревень, имений («дворы, и села, и имения… восхитиша и водворяшися в них»).
6. Расхищение государственной казны, финансов («Что же убо о казнах родительского ми достояния? Вся восхитиша лукавым умышлением»).
Мы имеем дело, в сущности, с общей характеристикой едва ли не всех смутных периодов отечественной истории, которые прямо или косвенно были сопряжены с попытками введения олигархического правления. В далеком прошлом это была боярская олигархия. Она духовно травмировала смутами не только маленького Ивана IV, но и Петра I, а позже возродилась в период дворцовых переворотов в виде «затейки верховников».
Позже олигархия была уже не боярской и возглавляла различные части расколотого Белого движения (порой под иноземным патронажем, как это было с адмиралом Колчаком) в 1917-1920 годах. А уже при советской власти партийные олигархи КПСС бросили великую державу в хрущевскую слякоть и брежневское болото, а позже довели до полного развала.
Однако вернемся в ХVI век. Публичные казни и тайные убийства, аресты и высылки из Москвы стали обычными для этого времени. Центральные государственные структуры утрачивали свое значение. Ослаб контроль над регионами. Возглавлявшие их наместники усилили свой произвол, пользуясь благоприятным моментом: «свирепи аки лвове, а людие его, аки зверие, дивии до крестьян». Неудивительно, что начались крестьянские восстания.
Из-за неурожаев в городах росли цены на хлеб. Частые и губительные для деревянных построек пожары добавляли горя бедноте – «черным людям». Так московский пожар 1547 года, начавшийся 21 июня на Воздвиженке, вскоре охватил тысячи строений: «потече огонь яко молния».
Дым заполонил Кремль, и митрополит Макарий чуть не задохнулся в Успенском соборе. Его вывели через потайной ход к Москве-реке, но и там «бысть дымный дух тяжек и жар велик». Владыку обвязали наспех веревками и стали спускать к воде, да веревки оборвались. В конце концов чуть живой Макарий нашел спасение в Новинском (Новодевичьем) монастыре. А в Кремле грохотали взрывы и рушились стены в тех местах, где хранилось «зелие пушечное». В городе была паника. Испуганные кони вырывались из конюшен, сбивая на своем пути бегущих в дыму людей. За10 часов пожар истребил основную часть города.
Несчастные люди бродили по пепелищу в поисках пищи и какого-нибудь добра. У многих помутился рассудок («восколебашеся аки юроди»). И неудивительно, что через несколько дней вспыхнуло восстание, Москва оказалась в руках «черных людей», и они решились даже пойти вооруженной толпой к молодому царю Ивану IV, находившемуся в селе Воробьеве.
Как вспоминал позже Иван Грозный, вид возмущенной толпы привел его в ужас: «Вниде страх в душу мою и трепет в кости моя».
В древности во многих странах стихийные бедствия связывались с гневом Божиим, указывающим на неправедность высшей власти. Но русский царь еще был молод и нетвердо держал бразды правления в своих руках. Недовольство бедноты могло быть направлено и на олигархов того времени. Однако они оказались предусмотрительными и пустили слух, что пожар вызван колдовством бабки царя Анны Глинской.
Есть предположение, что наиболее активно действовали при этом бояре Романовы, сыгравшие столь важную роль в XVII и последующих столетиях, потомки прусских князей, бежавших на Русь от насильственной германизации (позже благодаря династическим бракам превратившихся практически в чистых германцев по крови). У них были прочные связи с московским торгово-ремесленным посадом, особенно с его верхами. Им представился удобный случай разделаться с влиятельными Глинскими, что они и сделали.
Из-за страшного пожара и народного бунта Иван IV испытал сильнейшее потрясение. Ведь прошло всего несколько месяцев с тех по р, как он был венч ан на цар ство, ста в первым царем на Руси. Новый титул был выше, чем у монархов-соседей и королей. И вот Иван на личном примере убедился, что от величия до падения, от любви народной до ненависти – один шаг. То, что ему удалось избежать беды, можно было трактовать как перст судьбы, подтверждение свыше его права на власть. Но была одна тайна, которая давала повод усомниться в этом.
Вспомним судьбу первой жены Василия III Соломонии Сабуровой и слух о ее сыне не от кого-нибудь, а именно от царя. Да и рождение самого Ивана IV – история темная. Ведь если верить слухам о связи его матери Елены с князем Иваном Овчиной-Телепнево-Оболенским, то получается, что Иван IV царь-самозванец, а законное право на престолонаследие по крови имел неведомый Георгий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112