В 1640 году (ему было двадцать три года) он поселился в Риме и вступил в коллегиум Св. Анастасия, учрежденный католической церковью для распространения унии, власти папы, над православными греками. Однако после посещения Стамбула (Константинополя) Юрий проникся неприязнью к грекам, как он писал, за их высокомерие, лживость и невежество.
В 1658 году он поступил на службу к царю Алексею Михайловичу. Однако его не устраивали некоторые русские обычаи, которые он считал варварскими. К тому же он, причащаясь в православном храме, отказался вторично креститься по православному обряду. Его отправили из столицы в Тобольск, где он получал денежное пособие и трудился над своими сочинениями. Здесь он оставался 16 лет, до смерти Алексея Михайловича, после чего получил разрешение вернуться в Москву.
Не слишком гостеприимный прием, который был оказан ему на Руси, не озлобил Юрия Крижанича. Он с гениальной прозорливостью отметил достоинства русского языка (зная хорватский, немецкий, итальянский, латинский и греческий) и значение Руси для объединения – на этой культурной основе – всех славян. Сравнивая сочинения, написанные на разных славянских языках, он признавался: «Я не могу читать киевских книг без омерзения и тошноты. Только в Великой Руси сохранилась речь, пригодная и свойственная нашему языку, какой нет ни у хорватов и ни у какого другого из славян. Это оттого, что на Руси все бумаги государственные, приказные, законодательные и касающиеся народного устроения писались своим домашним языком». Тем не менее Крижанич предлагал выработать еще более полный и общедоступный славяно-русский язык (что и произошло в конце ХVIII – начале XIX веков).
Развитие самобытной русской культуры и экономики тормозится, по мнению Крижанича, засилием немцев, особенно в торговле, производстве и управлении. Россия должна поощрять в первую очередь русских и, более широко, славянских деятелей.
«То, что заявил Крижанич, – писал Н.И. Костомаров, – остается в главной своей мысли неизменною истиною: только Россия – одна Россия может быть центром славянской взаимности и орудием самобытности и целости всех славян от иноплеменников, но Россия просвещенная, свободная от национальных предрассудков». (Заметим, что подобные предрассудки у русских выражены несравненно слабее, чем едва ли не у всех народов мира.)
Эти идеи подхватил через три столетия после Юрия Крижанича В.И. Вернадский. На лекции в Праге (1922 год), посвященной проблемам геохимии, он сказал во введении: «В тесном единении всех славянских ученых – в их более влиятельном положении в жизни – лежит будущее всех славянских народов».
В середине XX века такое политико-экономическое и культурное единство сформировалось на основе СССР и дружественных ему стран Восточной Европы. Однако к концу века оно было разрушено по тем причинам, о которых мы упоминали выше.
При всем уважении к русской духовной культуре Крижанич с негодованием обрушивался на низкую бытовую культуру знати, привилегированных групп общества. Он отмечал, что простой люд на Руси живет в общем лучше, чем во многих западных землях. В то же время государственные служащие нещадно грабят народ и быстро богатеют, имея даже небольшое жалование. «Чем они живут? – вопрошал Крижанич и отвечал: – Легко понять: продажей правды. Неудивительно, что в Москве много воров и разбойников».
В порыве негодования он обвиняет и весь русский народ: «Привыкшие всякое дело делать скрытно, потакать ворам, всегда находиться под страхом и обманом, русские забывают всякую честь…» Причины этого он видел в социально-политической зависимости людей: «Везде кабаки, монополии, запрещения, откупы, обыски, тайные соглядатаи; везде люди связаны, ничего не могут свободно делать, не могут свободно употреблять труда рук своих и пота лица своего».
Свободу Крижанич понимал, сообразуясь с западными нравами. Например, предлагал и русским беспощадно сжигать еретиков, как это принято было в Западной Европе, и подавлять лютеранство, кальвинизм и гуситов, храня дружеские отношения с католической церковью. Он призывал к избавлению от инородцев как таковых, вне зависимости от их талантов и готовности честно служить России.
И в те времена, и раньше, и позже нередко заедино выступали русские с татарами, башкирами, мордвой и другими неславянскими народами. Исторически сложились менее дружеские отношения русских с этнически родственным славянским народом католиками-поляками, чем с мусульманами-татарами. Одно уж это показывает, что в дружбе, как и в политике, далеко не всегда важна принадлежность к одному и тому же племени или к одной религиозной конфессии. Тут ситуация значительно сложней. Крижанич этого не учитывал. Хотя в русском народе было на этот счет более верное понимание.
О какой же свободе действовать, «употреблять труда рук своих» говорил Крижанич? Ведь он, в отличие от демократов, признавал необходимость и справедливость самодержавной власти царя. Он имел в виду освобождение народа. из-под ига чиновников и олигархов (говоря современным языком):
«Свобода есть единственный щит, которым подданные могут прикрывать себя против злобы чиновников, единственный способ, посредством которого может в государстве держаться правда. Никакие запрещения и казни не в силах удержать чиновников от худых дел, а думных людей от алчных, разорительных для народа советов, если не будет свободы». При этом царя он желал видеть просвещенным, добродетельным и гуманным.
Интересны замечания Крижанича, относящиеся к развитию культуры. По его словам, «мудрость переходит от народа к народу». И в то время как одни, ранее отличавшиеся высоким развитием, могут впасть в невежество, другие, напротив, обретают высокую культуру. «Теперь пришло время для нашего народа учиться, – писал он. – Бог возвысил на Руси такое славянское государство, которому подобного не было в нашем народе в прежних веках, а мы видим у других народов: когда государство возрастает до высокой степени величия, тогда и науки начинают процветать в народе».
Исторический опыт подтверждает три его обобщения. Во-первых, культурный (духовный, интеллектуальный) уровень народов может не только возрастать, но и падать. Хотя, добавим, признать последнее многим мешает именно недостаток культуры. Во-вторых, периоды подъема культуры наблюдаются у разных народов в различное время. В-третьих, развитие наук и народного просвещения зависит от состояния государства.
При всей кажущейся простоте мыслей Крижанича они до сих пор недостаточно оценены и поняты не только обществом, но даже специалистами-историками и философами. Наибольшей популярностью в Новое время стали пользоваться гипотезы неуклонного прогресса, поступательного развития духовной культуры, прежде всего науки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
В 1658 году он поступил на службу к царю Алексею Михайловичу. Однако его не устраивали некоторые русские обычаи, которые он считал варварскими. К тому же он, причащаясь в православном храме, отказался вторично креститься по православному обряду. Его отправили из столицы в Тобольск, где он получал денежное пособие и трудился над своими сочинениями. Здесь он оставался 16 лет, до смерти Алексея Михайловича, после чего получил разрешение вернуться в Москву.
Не слишком гостеприимный прием, который был оказан ему на Руси, не озлобил Юрия Крижанича. Он с гениальной прозорливостью отметил достоинства русского языка (зная хорватский, немецкий, итальянский, латинский и греческий) и значение Руси для объединения – на этой культурной основе – всех славян. Сравнивая сочинения, написанные на разных славянских языках, он признавался: «Я не могу читать киевских книг без омерзения и тошноты. Только в Великой Руси сохранилась речь, пригодная и свойственная нашему языку, какой нет ни у хорватов и ни у какого другого из славян. Это оттого, что на Руси все бумаги государственные, приказные, законодательные и касающиеся народного устроения писались своим домашним языком». Тем не менее Крижанич предлагал выработать еще более полный и общедоступный славяно-русский язык (что и произошло в конце ХVIII – начале XIX веков).
Развитие самобытной русской культуры и экономики тормозится, по мнению Крижанича, засилием немцев, особенно в торговле, производстве и управлении. Россия должна поощрять в первую очередь русских и, более широко, славянских деятелей.
«То, что заявил Крижанич, – писал Н.И. Костомаров, – остается в главной своей мысли неизменною истиною: только Россия – одна Россия может быть центром славянской взаимности и орудием самобытности и целости всех славян от иноплеменников, но Россия просвещенная, свободная от национальных предрассудков». (Заметим, что подобные предрассудки у русских выражены несравненно слабее, чем едва ли не у всех народов мира.)
Эти идеи подхватил через три столетия после Юрия Крижанича В.И. Вернадский. На лекции в Праге (1922 год), посвященной проблемам геохимии, он сказал во введении: «В тесном единении всех славянских ученых – в их более влиятельном положении в жизни – лежит будущее всех славянских народов».
В середине XX века такое политико-экономическое и культурное единство сформировалось на основе СССР и дружественных ему стран Восточной Европы. Однако к концу века оно было разрушено по тем причинам, о которых мы упоминали выше.
При всем уважении к русской духовной культуре Крижанич с негодованием обрушивался на низкую бытовую культуру знати, привилегированных групп общества. Он отмечал, что простой люд на Руси живет в общем лучше, чем во многих западных землях. В то же время государственные служащие нещадно грабят народ и быстро богатеют, имея даже небольшое жалование. «Чем они живут? – вопрошал Крижанич и отвечал: – Легко понять: продажей правды. Неудивительно, что в Москве много воров и разбойников».
В порыве негодования он обвиняет и весь русский народ: «Привыкшие всякое дело делать скрытно, потакать ворам, всегда находиться под страхом и обманом, русские забывают всякую честь…» Причины этого он видел в социально-политической зависимости людей: «Везде кабаки, монополии, запрещения, откупы, обыски, тайные соглядатаи; везде люди связаны, ничего не могут свободно делать, не могут свободно употреблять труда рук своих и пота лица своего».
Свободу Крижанич понимал, сообразуясь с западными нравами. Например, предлагал и русским беспощадно сжигать еретиков, как это принято было в Западной Европе, и подавлять лютеранство, кальвинизм и гуситов, храня дружеские отношения с католической церковью. Он призывал к избавлению от инородцев как таковых, вне зависимости от их талантов и готовности честно служить России.
И в те времена, и раньше, и позже нередко заедино выступали русские с татарами, башкирами, мордвой и другими неславянскими народами. Исторически сложились менее дружеские отношения русских с этнически родственным славянским народом католиками-поляками, чем с мусульманами-татарами. Одно уж это показывает, что в дружбе, как и в политике, далеко не всегда важна принадлежность к одному и тому же племени или к одной религиозной конфессии. Тут ситуация значительно сложней. Крижанич этого не учитывал. Хотя в русском народе было на этот счет более верное понимание.
О какой же свободе действовать, «употреблять труда рук своих» говорил Крижанич? Ведь он, в отличие от демократов, признавал необходимость и справедливость самодержавной власти царя. Он имел в виду освобождение народа. из-под ига чиновников и олигархов (говоря современным языком):
«Свобода есть единственный щит, которым подданные могут прикрывать себя против злобы чиновников, единственный способ, посредством которого может в государстве держаться правда. Никакие запрещения и казни не в силах удержать чиновников от худых дел, а думных людей от алчных, разорительных для народа советов, если не будет свободы». При этом царя он желал видеть просвещенным, добродетельным и гуманным.
Интересны замечания Крижанича, относящиеся к развитию культуры. По его словам, «мудрость переходит от народа к народу». И в то время как одни, ранее отличавшиеся высоким развитием, могут впасть в невежество, другие, напротив, обретают высокую культуру. «Теперь пришло время для нашего народа учиться, – писал он. – Бог возвысил на Руси такое славянское государство, которому подобного не было в нашем народе в прежних веках, а мы видим у других народов: когда государство возрастает до высокой степени величия, тогда и науки начинают процветать в народе».
Исторический опыт подтверждает три его обобщения. Во-первых, культурный (духовный, интеллектуальный) уровень народов может не только возрастать, но и падать. Хотя, добавим, признать последнее многим мешает именно недостаток культуры. Во-вторых, периоды подъема культуры наблюдаются у разных народов в различное время. В-третьих, развитие наук и народного просвещения зависит от состояния государства.
При всей кажущейся простоте мыслей Крижанича они до сих пор недостаточно оценены и поняты не только обществом, но даже специалистами-историками и философами. Наибольшей популярностью в Новое время стали пользоваться гипотезы неуклонного прогресса, поступательного развития духовной культуры, прежде всего науки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112