В это время, по выражению одного историка, немцы посыпались, как мука из прорванного мешка. Иноземцы захватили многие важные и второстепенные посты в государстве.
Правда, по мнению Н. И. Костомарова: «Много распоряжений тогдашнего правительства были совершенно в духе Петра I, и недаром Анна Ивановна поручала государственные дела умным и даровитым «птенцам» Петровым. Благодаря им, во многих отношениях царствование Анны Ивановны может назваться продолжением счастливого царствования ее великого дяди; вообще жизнь русская двигалась вперед и не была в застое». Засилие иностранцев не было смутой, потому что многие из них старались честно служить новому своему отечеству. К тому же среди них не было единства.
После смерти императрицы Анны Бирон стал регентом при младенце Иване, сыне ее племянницы Анны Леопольдовны. Учитывая то, что до совершеннолетия малютки оставалось 16 лет, Бирон получал на этот срок высшую власть в России.
Это было слишком. Уже до этого, как отмечал В.О. Ключевский, «народная ненависть к немецкому правительству росла, но оно имело надежную опору в русской гвардии». Тем более что был создан новый гвардейский полк, состоявший преимущественно из украинской мелкой шляхты, а также иноземцев. Гвардейских офицеров стали использовать и для исполнения жандармских обязанностей.

Э. И. Бирон
Хотя среди гвардейцев назревало активное недовольство бироновщиной, главную опасность для Бирона представлял человек, которого он считал преданным себе (отчасти потому, что оба были немцами). Это был глава военного ведомства, успешно проведший Рycско-турецкую войну 1736-1739 годов, фельдмаршал Бурхардт Христофор Миних. Позже он утверждал, что причиной переворота стала возрастающая коррумпированность герцога Курляндского Бирона: «Так как герцог, будучи еще обер-камергером, стоил России несколько миллионов… он в течение шестнадцати лет регентства, будучи единовластным правителем империи, переберет у казны еще миллионов шестнадцать и более». Переворот прошел быстро и легко. Фельдмаршал выделил для ареста Бирона только своего адъютанта подполковника Манштейна и 20 солдат. Офицеры из охраны регента охотно помогли Манштейну. Вытащенный из постели Бирон пустил в ход кулаки, но был сильно побит и связан. 9 ноября 1741 года он был препровожден в Шлиссельбургскую крепость. Миних стал первым кабинет-министром.
Это событие вызывает в памяти другое, которое произошло 212 лет спустя. Хрущев, воспользовавшись огромным авторитетом в обществе и мощью Советской армии, руками маршала Жукова арестовал могущественного руководителя секретных служб Берию. Жуков получил возможность (и по-видимому, ожидаемую) занять высокий пост в государстве. Но явно недооценил хитрость Хрущева. И хотя был назначен 1955 году министром обороны, вскоре был снят с поста все тем же Хрущевым, а затем уволен из Вооруженных Сил СССР.
Вот и Миниху не довелось долго пользоваться своим высоким положением. Его вскоре отправили в отставку, а во главе кабинета министров поставили графа А.И. Остермана. Генералиссимусом стал муж Анны Леопольдовны принц Брауншвейгский Антон-Ульрих. В общем, немецкая гегемония сохранилась.
При почти полном отсутствии у русских националистических чувств, находиться под долгим иноземным владычеством желающих было мало, – разве что лишь приближенные к верховной власти и государственной казне. Это предопределило популярность новой претендентки на трон – привенчанной (рожденной до законного брака) дочери Петра I Елизаветы, известной своим легкомыслием, пристрастием к нарядам, спиртному и мужчинам и отличавшейся незаурядной красотой. Среди гвардейцев она была очень популярна, многие звали ее «кумой» (она охотно соглашалась быть крестной матерью их детей). Опалы, которым она подвергалась, лишь увеличивали симпатию и уважение к ней – незаслуженно обижаемой страдалице.
Возможно, сказалась еще одна традиционно русская черта: жалость и симпатия к униженным и оскорбленным (недаром в народе и любить, и жалеть – едино).
На этом чувстве ловко и бесстыдно сыграл Ельцин, когда его лишили высоких партийных постов. Казалось бы, какое дело народу до интриг партократов, номенклатурных правителей? Возникла иллюзия, будто этот самый «обиженный» деятель пострадал «за правду», а то и за народ. Никого всерьез не интересовали причины «разжалования» Ельцина, которому предлагали вполне приличный пост министра. Казалось бы, что тут ужасного? Пусть партийный босс поработает теперь руководителем производства! Почему бы не дать ему показать свои способности на конкретной работе?
Однако общественное мнение, в особенности, пожалуй, в среде женщин (основного контингента избирателей), оказалось на стороне «обиженного» партократа. Этим людям не было никакого дела до т ого, наско лько спра ведли во на казан ие. Г лавн ое, е сть кого пожалеть.
Конечно, в данном случае ситуация была сложней, и работали на Ельцина самые разные организации и обстоятельства. Но у многих народов проигравшего партийного деятеля восприняли бы по меньшей мере равнодушно или как существо, вызывающее жалость, но не внушающее уважения и доверия. Для России вышло в точности наоборот.
Если же говорить о Елизавете, то она была достойна жалости-любви многих русских людей, обиженных, а то и оскорбленных гегемонией иноземцев. Вокруг цесаревны сплотился небольшой, но деятельный кружок из дворян гренадерской роты. Однако помимо целеустремленности и решимости требовались и в те далекие времена деньги на проведение успешной политической кампании. Цесаревне не хватало денег даже на личные нужды, а у ее сторонников финансовые дела обстояли еще хуже.
И все-таки деньги нашлись. Их предоставил Елизавете ее личный врач француз Лесток, к услугам которого она нередко прибегала. Дар этот был не бескорыстным (в политике вряд ли бывают бескорыстные «спонсоры»). В то время как глава русской дипломатии Остерман старался укреплять русско-австрийский союз, Франция стремилась расчленить австрийские владения.
Французский посол в России маркиз де ля Шетарди получил из Версаля инструкцию: обеспечить цесаревну средствами на подготовку переворота. В эту же игру включился шведский посол в Петербурге Нолькен. А за кулисами готовившейся политической драмы стоял ее подлинный режиссер – Фридрих II. Его Пруссия была союзницей Франции и Швеции. Но в интересах Потсдама (где находилась резиденция Фридриха II) было столкнуть Францию, Швецию и Россию с Австрией. В обмен на материальную поддержку Шетарди и Нолькен требовали от Елизаветы передать Швеции петровские завоевания на балтийском побережье. Цесаревна лавировала, не давая твердых гарантий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112