Так или иначе, у Хэвеленда стало так паршиво на душе, что он вышел, хлопнув дверью, и отправился в «Пайнат-салун».
Долан, стоявший в дверях своего дома, проводил его взглядом и вернулся во двор. Он подошел к ограде и несколько секунд всматривался в кромешную тьму.
— У меня есть хороший конь, если твоему нужен отдых, — громко сказал он в темноту.
— Это хорошо, — Килкенни вышел из-за деревьев. — Что-то суетливо становится в этом городе, Долан.
— И слишком людно, — сухо добавил Долан. — Ко мне заходил один из людей Хэвеленда. Что ты сделал с ними?
— Они хотели поохотиться, — улыбнулся Килкенни. — И я доставил им это удовольствие.
— Тот, что заходил ко мне, был похож на сушеную ящерицу. Выпил, наверное, полведра воды.
— Сколько ты можешь набрать людей, Долан? Я имею в виду крутых ребят, которые знают, с какой стороны ствол у револьвера.
— Таких хватает. Что ты задумал?
— Хочу разогнать стадо Фор Ти. Глаза Долана блеснули.
— Когда?
— Завтра ночью. Они собирают стадо, чтобы снова погнать его на Кей Ар, а я хочу погнать его на их лагерь.
— Это опасно. У Фор Ти слишком много людей.
— У меня есть план. Нужно для начала угнать у них несколько коров, — Килкенни ощутил вдруг страшную усталость. — Мне понадобится четверо хороших ребят.
— Будут. Когда они тебе понадобятся?
— Завтра, в девять вечера.
— Хорошо, — Долан подошел поближе. — Эге, парень, да ты совсем вымотался. Тебе нужно как следует выспаться.
Он зашел в конюшню и вывел уже оседланного коня.
— Спасибо, Долан.
— Не за что. И хорошо отдохни. Завтра тебе нужно быть свежим.
Когда Лэнс уехал, Долан снова устроился на пороге своего дома и зажег сигару. Он видел, как Хэвеленд вернулся в дом Блэйна и вышел уже со своими людьми. У одного из них была повязка.
— Да ты что, Ди? — услышал Долан. — С чего ты взял, что Килкенни был здесь?
— Знаю — и все! — огрызнулся Хэвеленд.
— Так что, он тоже ранен? Хэвеленд повернулся к говорившему.
— Как он может быть ранен, осел! Ты что, видел его? Или, может, я его видел? Нет. Так кто же мог его ранить?
— А что насчет дока?
— Я сам с ним разберусь, но чуть позже. Любой в городе, кто вякнет против Фор Ти, будет иметь дело со мной.
— Тут рядом бар Долана. Может, разберемся с ним? Долан задумчиво посмотрел на тлеющий кончик сигары, ожидая, что будет дальше.
— Не сейчас, — после некоторого раздумья ответил Хэвеленд. — С ним его люди. Мы возьмем его, когда он будет один и всем уже будет наплевать. Каждый будет спасать свою шкуру. А кому нужен вор?
Долан глубоко затянулся душистым дымом.
— Действительно, — пробормотал он. — Кому нужен вор.
— Получалось так, что он был самой легкой мишенью. Эрли и Блэйн — уважаемые добропорядочные граждане, Мэйси — шериф, Килкенни вообще неуловим. Только Долана можно запросто убить, не опасаясь взрыва общественного гнева. Правда, всегда можно пойти к Тетлоу и договориться… Долан криво усмехнулся. Этого-то он как раз и не собирался делать. Он мог ограбить банк, угнать скот, спрятать у себя шайку бандитов, но никогда он не предавал друзей и теперь слишком поздно менять характер.
Килкенни устроился на ночлег на хребте в нескольких милях от Кей Ар. Он здорово вымотался за эти дни и, завернувшись в одеяло, мгновенно уснул, а на рассвете его разбудил голос. Женский голос.
— Ты, наверное, сильно устал, Лэнс?
Килкенни открыл глаза и привстал, не веря самому себе.
Рядом с ним сидела Рита. Ружье лежало у нее на коленях. Она улыбалась ему той самой улыбкой, которую он так хорошо знал.
— Ты… ты откуда взялась?
— Говоря языком поэтов, я пришла к тебе из прошлого, а если серьезно, то давно уже собиралась посмотреть на этот хребет — и вот нашла тебя.
— Я не слышал, как ты подошла.
— Думаю, ты вряд ли услышал бы даже землетрясение. Никогда не видела, чтобы человек так крепко спал.
— Слава Богу, что это ты, а не Хэвеленд или Тетлоу.
— Ты все такой же, Лэнс. Совсем не изменился. Килкенни поднялся. Ему стало неудобно, когда он вспомнил, что несколько дней не брился, и глаза, наверное, красные от усталости. Как такая женщина может… А с чего он, собственно взял, что она все та же? Лэнс взглянул на нее, пытаясь понять, изменилась ли она?
— Ты… ты так красива, что больно на тебя смотреть.
— И поэтому ты сбежал от меня? Единственный мужчина, которого я любила, взял и сбежал.
— Любила… А теперь?
— Я же сказала, что ты единственный…
Она поднялась. Высокая, стройная, гибкая, как пантера. Лэнс посмотрел ей в глаза и сердце бешено заколотилось у него в груди. На мгновение он потерял над собой контроль и этого хватило, чтобы она оказалась у него в объятиях. Он жадно припал к ее губам, но уже через секунду взял себя в руки и отстранился.
— Нет, Рита, — голос у него охрип. — Ничего не получится. Я ведь ганфайтер. Сегодня здесь, а завтра в другом штате. Кто знает, сколько мне осталось? Может, несколько месяцев, а может, и несколько дней.
— Может, — согласилась она. — А ты никогда не думал, что я это знаю. И что давно смирилась с этим? Посмотри, сколько времени мы потеряли, пока не виделись. Ты прав, когда говоришь, что все может закончиться, и очень скоро, но ведь может и продолжаться всегда! Все мы когда-нибудь умрем. Одни раньше, другие позже, но, пока мы живы, мы должны быть вместе. Ты слишком много думаешь о смерти, Лэнс! Мы, женщины, живем днем сегодняшним, и не загадываем, что будет завтра. Ты беспокоишься о том, что случится со мной, если завтра я потеряю тебя, а я думаю о том, что будет со мной сегодня, если тебя не будет рядом.
— Да что это за жизнь для женщины, когда каждый день она ждет, что ее мужа принесут домой? — мрачно проговорил Килкенни. — Я уехал от тебя, чтобы не причинить боли своей смертью.
— Решил, значит, причинить боль сегодня, чтобы не причинять завтра? Нет, Килкенни, так ничего не выйдет. Не удивляйся, я часто называю тебя так. Все тебя так называют. Загадочный Килкенни, неуловимый Килкенни! Иногда я спрашиваю себя, был ли ты у меня на самом деле или это только сон? И тогда мне хочется снова заснуть, потому что я помню твои руки, губы, твои поцелуи… Помнишь, когда мы первый раз встретились? Помнишь, что ты сказал? Не помнишь, конечно. А я помню все, что ты мне говорил, до последнего слова!
Он беспомощно смотрел на нее, не зная, чем ответить на этот поток горячих слов, как отказаться от того, чего он сам хотел больше всего на свете. Едва не застонав от отчаяния, он отвернулся.
— Нужно оседлать коня. Нам лучше не задерживаться здесь.
Рита усмехнулась.
— Все такой же крутой. Крутой и сильный, да? Но я-то знаю тебя. Знаю, что ты любишь меня и сразу полюбил, с первого же взгляда! — Она отвернулась и принялась собирать его одеяло. — Иди, седлай коня, я уберу здесь.
Когда они сели на коней, Лэнс украдкой взглянул на Риту и неожиданно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Долан, стоявший в дверях своего дома, проводил его взглядом и вернулся во двор. Он подошел к ограде и несколько секунд всматривался в кромешную тьму.
— У меня есть хороший конь, если твоему нужен отдых, — громко сказал он в темноту.
— Это хорошо, — Килкенни вышел из-за деревьев. — Что-то суетливо становится в этом городе, Долан.
— И слишком людно, — сухо добавил Долан. — Ко мне заходил один из людей Хэвеленда. Что ты сделал с ними?
— Они хотели поохотиться, — улыбнулся Килкенни. — И я доставил им это удовольствие.
— Тот, что заходил ко мне, был похож на сушеную ящерицу. Выпил, наверное, полведра воды.
— Сколько ты можешь набрать людей, Долан? Я имею в виду крутых ребят, которые знают, с какой стороны ствол у револьвера.
— Таких хватает. Что ты задумал?
— Хочу разогнать стадо Фор Ти. Глаза Долана блеснули.
— Когда?
— Завтра ночью. Они собирают стадо, чтобы снова погнать его на Кей Ар, а я хочу погнать его на их лагерь.
— Это опасно. У Фор Ти слишком много людей.
— У меня есть план. Нужно для начала угнать у них несколько коров, — Килкенни ощутил вдруг страшную усталость. — Мне понадобится четверо хороших ребят.
— Будут. Когда они тебе понадобятся?
— Завтра, в девять вечера.
— Хорошо, — Долан подошел поближе. — Эге, парень, да ты совсем вымотался. Тебе нужно как следует выспаться.
Он зашел в конюшню и вывел уже оседланного коня.
— Спасибо, Долан.
— Не за что. И хорошо отдохни. Завтра тебе нужно быть свежим.
Когда Лэнс уехал, Долан снова устроился на пороге своего дома и зажег сигару. Он видел, как Хэвеленд вернулся в дом Блэйна и вышел уже со своими людьми. У одного из них была повязка.
— Да ты что, Ди? — услышал Долан. — С чего ты взял, что Килкенни был здесь?
— Знаю — и все! — огрызнулся Хэвеленд.
— Так что, он тоже ранен? Хэвеленд повернулся к говорившему.
— Как он может быть ранен, осел! Ты что, видел его? Или, может, я его видел? Нет. Так кто же мог его ранить?
— А что насчет дока?
— Я сам с ним разберусь, но чуть позже. Любой в городе, кто вякнет против Фор Ти, будет иметь дело со мной.
— Тут рядом бар Долана. Может, разберемся с ним? Долан задумчиво посмотрел на тлеющий кончик сигары, ожидая, что будет дальше.
— Не сейчас, — после некоторого раздумья ответил Хэвеленд. — С ним его люди. Мы возьмем его, когда он будет один и всем уже будет наплевать. Каждый будет спасать свою шкуру. А кому нужен вор?
Долан глубоко затянулся душистым дымом.
— Действительно, — пробормотал он. — Кому нужен вор.
— Получалось так, что он был самой легкой мишенью. Эрли и Блэйн — уважаемые добропорядочные граждане, Мэйси — шериф, Килкенни вообще неуловим. Только Долана можно запросто убить, не опасаясь взрыва общественного гнева. Правда, всегда можно пойти к Тетлоу и договориться… Долан криво усмехнулся. Этого-то он как раз и не собирался делать. Он мог ограбить банк, угнать скот, спрятать у себя шайку бандитов, но никогда он не предавал друзей и теперь слишком поздно менять характер.
Килкенни устроился на ночлег на хребте в нескольких милях от Кей Ар. Он здорово вымотался за эти дни и, завернувшись в одеяло, мгновенно уснул, а на рассвете его разбудил голос. Женский голос.
— Ты, наверное, сильно устал, Лэнс?
Килкенни открыл глаза и привстал, не веря самому себе.
Рядом с ним сидела Рита. Ружье лежало у нее на коленях. Она улыбалась ему той самой улыбкой, которую он так хорошо знал.
— Ты… ты откуда взялась?
— Говоря языком поэтов, я пришла к тебе из прошлого, а если серьезно, то давно уже собиралась посмотреть на этот хребет — и вот нашла тебя.
— Я не слышал, как ты подошла.
— Думаю, ты вряд ли услышал бы даже землетрясение. Никогда не видела, чтобы человек так крепко спал.
— Слава Богу, что это ты, а не Хэвеленд или Тетлоу.
— Ты все такой же, Лэнс. Совсем не изменился. Килкенни поднялся. Ему стало неудобно, когда он вспомнил, что несколько дней не брился, и глаза, наверное, красные от усталости. Как такая женщина может… А с чего он, собственно взял, что она все та же? Лэнс взглянул на нее, пытаясь понять, изменилась ли она?
— Ты… ты так красива, что больно на тебя смотреть.
— И поэтому ты сбежал от меня? Единственный мужчина, которого я любила, взял и сбежал.
— Любила… А теперь?
— Я же сказала, что ты единственный…
Она поднялась. Высокая, стройная, гибкая, как пантера. Лэнс посмотрел ей в глаза и сердце бешено заколотилось у него в груди. На мгновение он потерял над собой контроль и этого хватило, чтобы она оказалась у него в объятиях. Он жадно припал к ее губам, но уже через секунду взял себя в руки и отстранился.
— Нет, Рита, — голос у него охрип. — Ничего не получится. Я ведь ганфайтер. Сегодня здесь, а завтра в другом штате. Кто знает, сколько мне осталось? Может, несколько месяцев, а может, и несколько дней.
— Может, — согласилась она. — А ты никогда не думал, что я это знаю. И что давно смирилась с этим? Посмотри, сколько времени мы потеряли, пока не виделись. Ты прав, когда говоришь, что все может закончиться, и очень скоро, но ведь может и продолжаться всегда! Все мы когда-нибудь умрем. Одни раньше, другие позже, но, пока мы живы, мы должны быть вместе. Ты слишком много думаешь о смерти, Лэнс! Мы, женщины, живем днем сегодняшним, и не загадываем, что будет завтра. Ты беспокоишься о том, что случится со мной, если завтра я потеряю тебя, а я думаю о том, что будет со мной сегодня, если тебя не будет рядом.
— Да что это за жизнь для женщины, когда каждый день она ждет, что ее мужа принесут домой? — мрачно проговорил Килкенни. — Я уехал от тебя, чтобы не причинить боли своей смертью.
— Решил, значит, причинить боль сегодня, чтобы не причинять завтра? Нет, Килкенни, так ничего не выйдет. Не удивляйся, я часто называю тебя так. Все тебя так называют. Загадочный Килкенни, неуловимый Килкенни! Иногда я спрашиваю себя, был ли ты у меня на самом деле или это только сон? И тогда мне хочется снова заснуть, потому что я помню твои руки, губы, твои поцелуи… Помнишь, когда мы первый раз встретились? Помнишь, что ты сказал? Не помнишь, конечно. А я помню все, что ты мне говорил, до последнего слова!
Он беспомощно смотрел на нее, не зная, чем ответить на этот поток горячих слов, как отказаться от того, чего он сам хотел больше всего на свете. Едва не застонав от отчаяния, он отвернулся.
— Нужно оседлать коня. Нам лучше не задерживаться здесь.
Рита усмехнулась.
— Все такой же крутой. Крутой и сильный, да? Но я-то знаю тебя. Знаю, что ты любишь меня и сразу полюбил, с первого же взгляда! — Она отвернулась и принялась собирать его одеяло. — Иди, седлай коня, я уберу здесь.
Когда они сели на коней, Лэнс украдкой взглянул на Риту и неожиданно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27