ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Дестроер – 22

Fantasy OCR Lab
«Ричард Сэпир. Уоррен Мерфи. Дестроер. Империя террора. Жизнь или смерть. Потрошитель мозгов.»: Издательский центр «Гермес»; Ростов-на-Дону; 1995
ISBN 5-87022-118-8
Оригинал: Worren Murphy, “Brain Drain”
Перевод: Е. Туева
Аннотация
Никто и ничто на Земле не в силах остановить ужасное существо с электронным мозгом, молниеносной реакцией и неуязвимым стальным телом... Римо Уильямс и Чиун вновь сталкиваются с непобедимым роботом-андроидом, поглощенным маниакальной идеей собственного выживания даже ценой гибели человечества.
Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир
Потрошитель мозгов
Глава 1
Молоденький полисмен открыл дверь, и его тут же вывернуло наизнанку.
Застыв на пороге, он так и не смог заставить себя войти в подвал. Сержант сыскной полиции Нью-Йорка помог ему подняться по ступенькам обратно на улицу.
Осматривавший подвал коронер поскользнулся в луже крови и плюхнулся на спину. Поднимаясь, он попал рукой в багровое озерцо, расползшееся по когда-то нежно-голубому ковру; спина его клетчатого пальто испачкалась в крови и потемнела, на коленях появились алые пятна. Он вымазал руки и теперь не мог делать записи в блокноте. В помещении стоял запах, какой бывает, должно быть, только у коровы в желудке, — запах переваренной пищи и экскрементов.
Прибывший на место преступления начальник отдела по расследованию убийств манхэттенской полиции Джейк Уолдман первым делом увидел новичка-патрульного, корчившегося от приступов рвоты возле пожарного крана; его крепко держал за плечи детектив из отдела Уолдмана.
— Что, слабо парню? — бросил инспектор.
— Такое мало кто выдержит, — отозвался детектив.
— Труп он и есть труп. От живых больше неприятностей, — назидательно заметил инспектор Уолдман, обращаясь к патрульному. Между приступами рвоты тот почтительно кивнул.
Детектив тоже кивнул. Он видел однажды, как Уолдмен, посасывая сигару, преспокойно разглагольствует о чем-то в комнате, где обнаружили пролежавший целый месяц труп — от такого смрада вырвало бы даже носорога.
Больше в комнате никого не было — остальные предпочли выйти на свежий воздух, чтобы не сойти с ума.
Но у Уолдмана был луженый желудок. Он мог уплетать сандвичи с копченой говядиной в морге и удивляться, почему кто-то находит такое поведение странным.
Когда на Малберн-стрит нашли труп Уилли Ригги по прозвищу «Виноград», коронер, обнаружив в глазнице трупа следы картофельного салата с горчицей, с уверенностью высказал предположение, что здесь, должно быть, уже успел побывать Уолдман. И оказался прав.
— Томатный соус с соленым огурчиком — вот что поставит тебя на ноги, сынок, — произнес инспектор Уолдман, и на его полном квадратном лице отразилось искреннее сочувствие. Сигара, зажатая в зубах, прыгала вверх-вниз.
При этих словах бедняга-патрульный скорчился в новом приступе рвоты.
— Что я такого сказал? — удивился Уолдман. У людей порой бывает такая странная реакция...
Слава Богу, что еще не появилась пресса: у телевизионщиков тоже свои причуды. Когда телевидение делало первые шаги, он служил простым детективом. И вот однажды ему на глаза попалось распоряжение по отделу, где говорилось, что «... детективам и другим сотрудникам полиции КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается употреблять конфеты или иные сладости, принимать пищу с приправами или без таковых, а также пить безалкогольные напитки на месте, где обнаружен труп, поскольку телевизионные репортажи с подобными сценами могут создать у зрителя впечатление о бесчувственности сотрудников отдела».
— Что это значит? — поинтересовался юный Уолдман у бывалого сержанта.
Он тогда уже знал, что качество полицейского протокола оценивается по тому, сколько раз нужно заглянуть в словарь, чтобы расшифровать текст.
Понадобится целая вечность, прежде чем он сам выучится так писать, а тем более говорить на подобном языке с репортерами.
— А то значит, Уолди, — ответил сержант, — что зря ты вчера прямо перед телекамерами трескал жареную картошку прямо над обезображенным трупом этой монашки.
Уолдман только пожал плечами. Он никогда не понимал католиков. И сегодня, хотя с того дня прошло много лет, он смотрел на корчившегося полицейского-новичка и радовался тому, что еще не успели прибыть телерепортеры. Он только что купил себе свежий, посыпанный солью кренделек и не собирался ждать, пока тот остынет.
Из подвала нетвердой походкой поднялся коронер — руки и колени испачканы кровью, в глазах — ужас.
— Эй, позовите врача! — крикнул Уолдман детективу.
— Врачи уже уехали, — крикнул в ответ детектив. — Там, внутри, одни трупы.
— Наш коронер расшибся.
— Это не моя кровь, — произнес коронер.
— А, — сказал Уолдман.
Он заметил, как из-за полицейского поста, выставленного чуть дальше по улице, показалась машина с репортерами, и поспешил расправиться с кренделем, запихав последний кусок в и без того уже набитый рот. Придется минуту помолчать, вот и все.
Спустившись по металлическим ступеням в подвал, он увидел оставленные коронером кровавые следы. На небольшой цементной площадке перед входом пахло мочой, хотя накануне прошел холодный мартовский дождь. В центре площадки находился забитый уличной гарью водосток, куда стекала дождевая вода. Так, коронер оставил на двери кровавые отпечатки. Ну что за люди!
Ведь известно, что на месте преступления нельзя ни к чему прикасаться.
Словно вчера родились! Уолдман толкнул зеленую облупившуюся дверь резиновым наконечником карандаша. Черт, крупинка соли с кренделька попала в дупло, и заболел зуб. Должно пройти, когда он все прожует и сможет ее высосать.
Дверь со скрипом открылась, и Уолдман осторожно ступил внутрь, стараясь не попасть ногой в кровавую лужу и быстро работая челюстями. На полу не было ни одного сухого островка: от стены до стены простиралось покрытое рябью кровавое озерцо. В красной жиже отражался свет стопятидесятиваттной лампочки, свисающей с потолка. С дивана, что стоял справа, смотрела чья-то голова — вместо уха зияла кровавая дыра. В дальнем углу комнаты стоял небольшой жестяной стол, где грудой лежали окровавленные штаны. Уолдман пригляделся: нет, это были ноги без тел. Он сильнее напряг зрение — три ноги. И все в разных башмаках. Три разных башмака...
Как минимум три трупа.
В помещении стоял запах экскрементов и приторно-сладкий — гашиша.
Впрочем, дело было не в запахе.
Уолдман прекратил жевать и выплюнул остатки кренделя на пол.
— Ох, — закашлялся он. — Ох! Кх-кх. Ох!
Он видал всякие стены. Например, простые, цементные, украшенные психоделическими плакатами. Жилище подростка. Или художника. Но во всей Гринвич-Виллидж не нашлось бы дома, где из стен сочилась бы кровь. Стен с отверстиями, из которых свисали бы человеческие руки, прямо из-под потолка, будто у стен выросли руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37