Под драными лохмотьями пустынного жителя худощавое тело было
крепким, как сталь.
Тилутан, мгновенно сообразив, что происходит, отбросил девушку в
сторону и с ревом вскочил на ноги. Он бросился к дерущимся, как
разъяренный бык. Огромный ятаган сверкал в его руке. Амальрик увидел, что
тот приближается, и похолодел от ужаса. Саиду дергался и извивался. Ему
мешал ятаган, который он все еще тщетно пытался использовать против
Амальрика. Ноги их переплетались, топча песок; тела сплелись друг с
другом. Амальрик стал топтать обутыми в сандалии ногами босые ноги
противника и почувствовал, как у того захрустели кости. Саиду взвыл и
конвульсивно согнулся. Они оба накренились, как пьяные, в тот самый
момент, когда Тилутан нанес чудовищный удар, вложив в него всю мощь своих
мышц. Амальрик почувствовал, как сталь оцарапала ему внутреннюю часть руки
и глубоко вошла в тело Саиду. Тощий гханат испустил вопль агонии. Его
смертные судороги вырвали его тело из хватки Амальрика.
Тилутан проревел яростное проклятие, выдернул ятаган из тела Саиду и
отшвырнул умирающего прочь. Прежде чем он успел ударить снова, Амальрик,
который весь покрылся мурашками от страха перед огромным кривым ятаганом,
сцепился с Тилутаном врукопашную.
Отчаяние охватило Амальрика, когда он ощутил, насколько могуч негр.
Тилутан был умней, чем Саиду. Он бросил ятаган и с ревом схватил Амальрика
за горло обеими руками. Огромные черные пальцы сомкнулись как железо.
Амальрик тщетно пытался разомкнуть хватку. Гханат прижал его к земле своим
чудовищным весом. Он тряс своего не такого массивного противника, как
собака треплет крысу. Он со страшной силой бил Амальрика головой о песок.
Словно в кровавом тумане Амальрик видел яростное лицо негра, толстые губы,
искривленные в свирепой ухмылке ненависти, блестящие зубы.
- Ты хочешь ее, белый пес! - рявкнул гханат, обезумевший от ярости и
похоти. - Аррх! Я сверну тебе шею! Я разорву тебе глотку! Я... где мой
ятаган? Я отрежу тебе голову и заставлю девку ее целовать!
Последний раз бешено ударив Амальрика головой о плотный, слежавшийся
песок, Тилутан в приступе безумной жажды убивать приподнял противника и
бросил его оземь. Затем чернокожий вскочил, отбежал, наклонился и поднял
свой ятаган с песка - широкий полумесяц стали. Завывая в свирепом
возбуждении, он повернулся и бросился на противника, потрясая оружием.
Амальрик - оглушенный, потрясенный, едва живой после таких ударов -
поднялся ему навстречу.
Пояс Тилутана развязался в драке и теперь конец пояса свисал до
земли. Чернокожий запутался в поясе, споткнулся и растянулся на земле,
раскинув руки, чтобы не разбить голову. Ятаган вылетел у него из руки.
Амальрик с невероятной быстротой схватил ятаган обеими руками и,
пошатнувшись, ступил вперед. У него было темно в глазах. Пустыня плыла у
него перед глазами. Он увидел, словно в тумане, как лицо Тилутана
исказилось в предчувствии судьбы. Негр широко открыл рот, глаза его
закатились, сверкнув белками. Он замер, опираясь на одно колено и одну
руку, словно не в силах пошевелиться. Затем ятаган опустился, расколов
круглую голову до самого подбородка. У Амальрика осталось смутное
впечатление черного лица, которое рассекает красная полоса. Полоса
расширяется, и вся картина тонет в сгущающихся сумерках. Затем темнота
окончательно сомкнулась вокруг него и увлекла его за собой.
Что-то холодное и мягкое касалось лица Амальрика с нежной
настойчивостью. Он слепо пошарил вокруг, и его рука наткнулась на что-то
теплое, твердое и упругое. Понемногу к нему вернулось зрение, и он увидел
перед собой мягкое овальное лицо, обрамленное роскошными черными волосами.
Словно в трансе, он безмолвно смотрел, жадно впитывая все детали: полные
алые губы, темно-фиолетовые глаза, кожа цвета алебастра. Внезапно он с
удивлением понял, что видение говорит с ним нежным, мелодичным голосом.
Слова были незнакомыми, и все же показались ему странно, ускользающе
знакомыми. В маленькой белой руке был зажат мокрый обрывок шелка, которым
девушка осторожно вытирала его лицо и лоб. Он чувствовал биение пульса с
висках. Амальрик неуверенно поднялся и сел.
Была ночь. Ночь под небом, забрызганным звездами. Верблюд продолжал
жевать свою жвачку; лошадь беспокойно заржала. Неподалеку лежала
скорчившаяся фигура с отрубленной головой, посреди ужасного месива из
крови и мозгов.
Амальрик посмотрел на девушку, которая стояла на коленях рядом с ним
и говорила что-то на своем мягком неведомом языке. Когда мысли его
прояснились, он начал понимать ее. Обратившись к полузабытым языкам,
которые он выучил и на которых говорил в прошлом, он вспомнил язык,
который учил, будучи студентом в южной провинции Коса.
- Кто... ты... есть, девушка? - спросил он медленно, запинаясь. Он
сжал ее маленькую руку своими окрепшими пальцами.
- Я Лисса. - Имя ее звучало с легким пришептыванием. Словно шорох
ручья о гальку. - Я рада, что ты пришел в себя. Я боялась, что ты умер.
- Еще немного, и мне бы не жить, - пробормотал он, бросив взгляд на
страшную фигуру, которая недавно была Тилутаном.
Девушка вздрогнула и не стала смотреть в ту сторону. Рука ее
задрожала. Они были так близко друг от друга, что Амальрику показалось,
что он различает, как забилось ее сердце.
- Это было ужасно, - слабо выговорила она. - Как страшный сон.
Ярость, драка, кровь...
- Могло быть и хуже, - буркнул он.
Она, похоже, улавливала малейшие перемены голоса или настроения. Ее
свободная рука робко подкралась к его руке.
- Я не хотела обидеть тебя. Это было очень смело с твоей стороны -
рискнуть жизнью ради незнакомки. Ты столь же благороден, как северные
рыцари, о которых я читала.
Он бросил на нее быстрый взгляд. Ее широко открытые ясные глаза
встретились с его глазами. В них отражалась только та мысль, которую она
высказала. Амальрик начал говорить, но передумал и сказал не то, что
собирался сначала.
- Что ты делаешь в пустыне?
- Я пришла из Гэзела, - ответила она. - Я... Я убежала. Я больше не
могла это выдержать. Но мне было жарко, и одиноко, и я так устала, и я
видела только песок, посек, песок, да еще слепящее голубое небо. Песок жег
мне ноги, а мои сандалии быстро истрепались. Меня мучила жажда, а фляга с
водой слишком быстро опустела. Я решила вернуться в Гэзел, но все
направления выглядели одинаково. Я не знала, куда идти. Я страшно
испугалась и побежала в том направлении, где, как мне казалось, был Гэзел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
крепким, как сталь.
Тилутан, мгновенно сообразив, что происходит, отбросил девушку в
сторону и с ревом вскочил на ноги. Он бросился к дерущимся, как
разъяренный бык. Огромный ятаган сверкал в его руке. Амальрик увидел, что
тот приближается, и похолодел от ужаса. Саиду дергался и извивался. Ему
мешал ятаган, который он все еще тщетно пытался использовать против
Амальрика. Ноги их переплетались, топча песок; тела сплелись друг с
другом. Амальрик стал топтать обутыми в сандалии ногами босые ноги
противника и почувствовал, как у того захрустели кости. Саиду взвыл и
конвульсивно согнулся. Они оба накренились, как пьяные, в тот самый
момент, когда Тилутан нанес чудовищный удар, вложив в него всю мощь своих
мышц. Амальрик почувствовал, как сталь оцарапала ему внутреннюю часть руки
и глубоко вошла в тело Саиду. Тощий гханат испустил вопль агонии. Его
смертные судороги вырвали его тело из хватки Амальрика.
Тилутан проревел яростное проклятие, выдернул ятаган из тела Саиду и
отшвырнул умирающего прочь. Прежде чем он успел ударить снова, Амальрик,
который весь покрылся мурашками от страха перед огромным кривым ятаганом,
сцепился с Тилутаном врукопашную.
Отчаяние охватило Амальрика, когда он ощутил, насколько могуч негр.
Тилутан был умней, чем Саиду. Он бросил ятаган и с ревом схватил Амальрика
за горло обеими руками. Огромные черные пальцы сомкнулись как железо.
Амальрик тщетно пытался разомкнуть хватку. Гханат прижал его к земле своим
чудовищным весом. Он тряс своего не такого массивного противника, как
собака треплет крысу. Он со страшной силой бил Амальрика головой о песок.
Словно в кровавом тумане Амальрик видел яростное лицо негра, толстые губы,
искривленные в свирепой ухмылке ненависти, блестящие зубы.
- Ты хочешь ее, белый пес! - рявкнул гханат, обезумевший от ярости и
похоти. - Аррх! Я сверну тебе шею! Я разорву тебе глотку! Я... где мой
ятаган? Я отрежу тебе голову и заставлю девку ее целовать!
Последний раз бешено ударив Амальрика головой о плотный, слежавшийся
песок, Тилутан в приступе безумной жажды убивать приподнял противника и
бросил его оземь. Затем чернокожий вскочил, отбежал, наклонился и поднял
свой ятаган с песка - широкий полумесяц стали. Завывая в свирепом
возбуждении, он повернулся и бросился на противника, потрясая оружием.
Амальрик - оглушенный, потрясенный, едва живой после таких ударов -
поднялся ему навстречу.
Пояс Тилутана развязался в драке и теперь конец пояса свисал до
земли. Чернокожий запутался в поясе, споткнулся и растянулся на земле,
раскинув руки, чтобы не разбить голову. Ятаган вылетел у него из руки.
Амальрик с невероятной быстротой схватил ятаган обеими руками и,
пошатнувшись, ступил вперед. У него было темно в глазах. Пустыня плыла у
него перед глазами. Он увидел, словно в тумане, как лицо Тилутана
исказилось в предчувствии судьбы. Негр широко открыл рот, глаза его
закатились, сверкнув белками. Он замер, опираясь на одно колено и одну
руку, словно не в силах пошевелиться. Затем ятаган опустился, расколов
круглую голову до самого подбородка. У Амальрика осталось смутное
впечатление черного лица, которое рассекает красная полоса. Полоса
расширяется, и вся картина тонет в сгущающихся сумерках. Затем темнота
окончательно сомкнулась вокруг него и увлекла его за собой.
Что-то холодное и мягкое касалось лица Амальрика с нежной
настойчивостью. Он слепо пошарил вокруг, и его рука наткнулась на что-то
теплое, твердое и упругое. Понемногу к нему вернулось зрение, и он увидел
перед собой мягкое овальное лицо, обрамленное роскошными черными волосами.
Словно в трансе, он безмолвно смотрел, жадно впитывая все детали: полные
алые губы, темно-фиолетовые глаза, кожа цвета алебастра. Внезапно он с
удивлением понял, что видение говорит с ним нежным, мелодичным голосом.
Слова были незнакомыми, и все же показались ему странно, ускользающе
знакомыми. В маленькой белой руке был зажат мокрый обрывок шелка, которым
девушка осторожно вытирала его лицо и лоб. Он чувствовал биение пульса с
висках. Амальрик неуверенно поднялся и сел.
Была ночь. Ночь под небом, забрызганным звездами. Верблюд продолжал
жевать свою жвачку; лошадь беспокойно заржала. Неподалеку лежала
скорчившаяся фигура с отрубленной головой, посреди ужасного месива из
крови и мозгов.
Амальрик посмотрел на девушку, которая стояла на коленях рядом с ним
и говорила что-то на своем мягком неведомом языке. Когда мысли его
прояснились, он начал понимать ее. Обратившись к полузабытым языкам,
которые он выучил и на которых говорил в прошлом, он вспомнил язык,
который учил, будучи студентом в южной провинции Коса.
- Кто... ты... есть, девушка? - спросил он медленно, запинаясь. Он
сжал ее маленькую руку своими окрепшими пальцами.
- Я Лисса. - Имя ее звучало с легким пришептыванием. Словно шорох
ручья о гальку. - Я рада, что ты пришел в себя. Я боялась, что ты умер.
- Еще немного, и мне бы не жить, - пробормотал он, бросив взгляд на
страшную фигуру, которая недавно была Тилутаном.
Девушка вздрогнула и не стала смотреть в ту сторону. Рука ее
задрожала. Они были так близко друг от друга, что Амальрику показалось,
что он различает, как забилось ее сердце.
- Это было ужасно, - слабо выговорила она. - Как страшный сон.
Ярость, драка, кровь...
- Могло быть и хуже, - буркнул он.
Она, похоже, улавливала малейшие перемены голоса или настроения. Ее
свободная рука робко подкралась к его руке.
- Я не хотела обидеть тебя. Это было очень смело с твоей стороны -
рискнуть жизнью ради незнакомки. Ты столь же благороден, как северные
рыцари, о которых я читала.
Он бросил на нее быстрый взгляд. Ее широко открытые ясные глаза
встретились с его глазами. В них отражалась только та мысль, которую она
высказала. Амальрик начал говорить, но передумал и сказал не то, что
собирался сначала.
- Что ты делаешь в пустыне?
- Я пришла из Гэзела, - ответила она. - Я... Я убежала. Я больше не
могла это выдержать. Но мне было жарко, и одиноко, и я так устала, и я
видела только песок, посек, песок, да еще слепящее голубое небо. Песок жег
мне ноги, а мои сандалии быстро истрепались. Меня мучила жажда, а фляга с
водой слишком быстро опустела. Я решила вернуться в Гэзел, но все
направления выглядели одинаково. Я не знала, куда идти. Я страшно
испугалась и побежала в том направлении, где, как мне казалось, был Гэзел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16