— Да, это правда. Ну, говорите, я вас слушаю.
— Гм! Вы очень хотите, чтобы именно я руководил экспедицией, которую вы задумали?
— Разумеется. Я давно вас знаю и уверен, что на вас можно будет положиться… Вы прекрасно знаете все хитрости индейцев, потому что, если только я не ошибаюсь, вы большую часть своей жизни провели среди индейцев.
— Это к делу не относится, и потому об этом и говорить незачем; потолкуем лучше о том, что касается вас.
— Каким образом?
— Ладно, ладно, дайте мне сначала вам все сказать… Вы сейчас сказали, что я вам нужен, значит, я имею право позаботиться о том, чтобы мне заплатили как можно дороже.
— Увы! — прошептал монах с гримасой. — Я ведь очень беден, как вы это, впрочем, и сами знаете.
— Да, да, я знаю, что как только у вас заводятся деньжонки, хотя бы даже несколько пиастров, вы сейчас же проигрываете их в монте.
— Что делать, мне страшно не везет в карты.
— Да я вовсе и не думаю просить у вас деньги.
— О! В таком случае, раз вы не имеете никаких видов на мой кошелек, мы с вами живо столкуемся… Говорите смело!
— Я тоже надеюсь, что мы с вами скоро столкуемся, тем более, что я имею к вам, в сущности, самую пустую просьбу, и вам почти ничего не будет стоить исполнить ее.
— Не ходите пожалуйста все вокруг да около, а идите прямо к цели, Красный Кедр… С вашей чертовской манерой говорить на индейский лад вы никогда не доберетесь до конца.
— Вы знаете, что я смертельно ненавижу дона Мигеля Сарате?
— Да, я слышал кое-что в этом роде. Он, кажется, ранил вас ножом в грудь?
— Да, и удар был так силен, что я едва не отправился на тот свет. Но дьявол помог мне и, провалявшись около трех недель на спине, как негодная лошадь, я опять встал и теперь хочу отомстить.
— И я должен сознаться, что вы совершенно правы… Пусть сатана свернет мне шею, если я не сделал бы того же самого на вашем месте.
— Не так ли?
— Совершенно верно.
— Но для этого я рассчитываю на вашу помощь.
— Гм! Я лично не могу пожаловаться на дона Мигеля, а скорее, напротив… Кроме того, я даже и придумать не могу, в чем будет заключаться моя помощь.
— О! Это очень легко.
— Вы думаете?
— А вот увидите.
— Хорошо, говорите, я вас слушаю.
— У дона Мигеля есть дочь.
— Донна Клара.
— Да.
— Ну так что же?
— Я хочу ее похитить.
— Какие, черт возьми, приходят вам в голову несуразные вещи!.. Вы хотите, чтобы я помог вам похитить дочь дона Мигеля, которому я так много обязан? Нет, нет, я не могу этого сделать.
— А между тем это нужно.
— Я не могу этого сделать, повторяю вам.
— Советую вам думать о том, что вы говорите, брат Амбросио, я говорю с вами совершенно серьезно… Советую вам подумать хорошенько, прежде чем так решительно отказывать мне в помощи, которой я у вас попрошу.
— Я все это уже обдумал, Красный Кедр, я ни за что не соглашусь помогать вам похитить дочь моего благодетеля… Что бы вы мне ни говорили, я ни за какие блага не соглашусь исполнить ваше желание… Я это говорю вам окончательно.
— Может быть!
— Клянусь вам, что никакая сила не заставит меня изменить мое решение.
— Не клянитесь, брат Амбросио, потому что вам придется нарушить клятву.
— Та-та-та! Да вы с ума сошли! Но я вижу, что мы только попусту теряем время и если у вас нечего мне больше сказать, я, несмотря на все удовольствие, какое доставляет мне ваше общество, должен буду покинуть вас.
— Вы что-то вдруг стали слишком совестливы, отец мой.
— Всему свое время, compadre, и, по-моему, об этом даже и говорить не стоит… До свидания!
Монах встал.
— Вы уезжаете?
— Carai! Вы, может быть, думаете, что я буду здесь ночевать?
— Прекрасно. В таком случае, я должен вам заявить, что я отказываюсь от участия в вашей экспедиции.
— Что делать! Мне это очень досадно, но раз вы отказываетесь, я поищу другого вместо вас.
— Желаю вам успеха!
— Спасибо!
Скваттер и монах встали, и последний подошел уже к своему мулу, собираясь сесть на него. Красный Кедр тоже, по-видимому, решил уйти.
Но в самую последнюю минуту расставанья скваттер как будто раздумал.
— Кстати, — проговорил он совершенно равнодушным тоном, — не будете ли вы так добры сообщить мне одно очень нужное мне сведение.
— Что еще? — проговорил монах.
— О! Меньше чем ничего, — беспечно продолжал скваттер, — я хотел, собственно, поговорить с вами о некоем Педро де-Тудела, которого вы, кажется, раньше знавали.
— Что такое? — вскрикнул монах, поворачивая голову, и так и застыл в этой позе.
— Ну, ну, брат Амбросио, — насмешливым тоном продолжал Красный Кедр, — идите-ка лучше сюда и потолкуем еще немного… Я расскажу вам, если хотите, довольно странную историю о похождениях этого дона Педро де-Тудела, которого вы знавали.
Монах побледнел и дрожал как в лихорадке. Он выпустил повод мула и машинально последовал за скваттером, который спокойно опять уселся на землю и жестом пригласил монаха последовать его примеру.
Монах опустился наземь, подавляя вздох и обтирая капли холодного пота, выступившие у него на висках.
— Да! — продолжал скваттер через минуту. — Я должен прежде всего заметить вам, что дон Педро де-Тудела был очаровательным мужчиной, который, может быть, дурил немного больше, чем следует. Но в нем это было вполне извинительно, он был молод… Мне помнится, что лет шестнадцать-семнадцать тому назад… как. однако, скоро человек стареет!.. Я встречал его в Олбани у некоего… гм!.. вот как на грех забыл его имя… Может, вы помните, как его звали, брат Амбросио?
— Я вас не понимаю!.. И не понимаю, зачем вы все это говорите? — глухим голосом возразил монах.
Он в это время находился в таком состоянии, что на него жалко было смотреть: он задыхался, правая рука его сжимала рукоятку кинжала, а на скваттера он бросал взоры, полные смертельной ненависти.
Последний делал вид, что ничего не замечает.
— Вспомнил, — заговорил снова Красный Кедр, — этого человека звали Уолтер Бреннел.
— Дьявол! — вскричал монах глухим голосом. — Не знаю, кто мог сообщить тебе эту ужасную тайну… но за это ты умрешь!
И он кинулся на скваттера с обнаженным кинжалом.
Красный Кедр давно знал брата Амбросио и поэтому все время держался настороже.
Резким движением он отвел удар, схватил монаха за руку и, вырвав кинжал, отбросил его далеко в сторону.
— Довольно, — грубо сказал он затем, — мы понимаем друг друга, отец мой!.. Советую вам не играть больше со мной таким образом, а не то вам придется горько каяться в этом.
Монах в изнеможении опустился на свое место, не произнеся ни слова.
Скваттер с минуту смотрел на него со смесью жалости и презрения, а затем, пожимая плечами, сказал:
— Я уже целых шестнадцать лет знаю эту тайну. До сих пор я не говорил этого никому и буду продолжать хранить молчание, но только с одним условием…
— С каким?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80