ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Было очень больно, и Латшими попятился и уж совсем нечаянно выломал заднюю стенку стойла. Люди рассердились еще больше и стали кричать, что они никогда не видели такого глупого слона и вообще неправда, что слоны умные: они глупые, они плохие, а Латшими самый плохой и самый глупый из всех слонов на свете! И вообще, как он попал в цирк?!
Очень обидно было слышать такое, тем более что один человек (которого среди этих людей не было) много раз говорил Латшими «умница» и называл его прекрасным слонишкой.
А этот человек знал, что говорил. Уж он-то в слонах понимал больше всех. Захочет Латшими морковку – этот человек сразу даст ему морковку, захочет сахар – получай сахар. А эти, которые сейчас кричат, они и не догадались бы никогда, что нужно Латшими...
Подумав об этом, Латшими почему-то успокоился и стал тянуться к людям своим длинным носом-хоботом. Тут все в один голос заявили, что на него, на Латшими, ничего не действует, что совести у него нет и что его нужно отправить в зоопарк при первой возможности.
Если говорить честно, люди боялись Латшими потому, что он не понимал их и делал все не так, как этого хотели люди. Но Латшими не знал этого и сам боялся людей.
Правда, иногда он думал, что он хоть и маленький, но все же немного больше всех этих людей и при желании мог бы поддать им своим хоботом. Но это приходило ему в голову редко, и он сразу же вспоминал, как больно умеют люди зацеплять крючком за ухо или стукать по носу. И Латшими отгонял от себя эту мятежную мысль.
Если не считать этих маленьких скандальчиков, которые повторялись примерно каждую неделю, Латшими жилось недурно.
В слоновнике было тепло, и пол из свежих сосновых досок всегда посыпался желтыми опилками. Можно было набрать хоботом кучу опилок и обдать ими себя сверху. Латшими часто устраивал себе такой душ.
А сахар! Если бы люди знали, какая это вкусная штука! Нет, Латшими не считал, что все остальное невкусно. Теплые булки – это прекрасно, морковка – изумительно, яблоки – просто прелесть. Но сахар! Сахар был лучше всего. Даже когда Латшими хотел почесаться о перегородку или принять опилочный душ, ему все равно казалось, что в первую очередь он хочет сахара!
Человек, которого называли Серебряков, отлично знал все это. Говорил он совсем тихим голосом. И никогда не кричал на Латшими. У них были просто приятельские отношения. Они полностью доверяли друг другу, и обоих это очень устраивало.
Он вообще много знал, этот Серебряков.
Вот, например, Латшими совсем не подавал вида, что его страшно раздражает звяканье цепи, которой он был привязан за ногу. Ну может, раза два-три оглянулся на звук...
А Серебряков понял. Понял и обернул каждое звено трехметровой цепи в мягкие тряпочки. Цепь больше не звякала, и Латшими не нервничал.
Однажды Серебряков заболел и не приходил в цирк четыре дня. Кто-то приносил Латшими еду, кто-то убирал у него в стойле, кто-то уносил еду нетронутой... Латшими было плохо. Он часами неподвижно стоял, повернув голову в сторону, откуда обычно приходил Серебряков, и потихоньку скулил. Совсем как обиженный щенок.
А когда Серебряков выздоровел и пришел, Латшими так растерялся от радости, что не знал, как ему себя вести! Он обнял Серебрякова хоботом и начал нежно раскачивать его из стороны в сторону.
Серебряков всегда очень нужен был Латшими, и сам Латшими ни на секунду не сомневался в том, что он тоже необходим Серебрякову.
Когда Латшими слышал звук его шагов, он начинал переступать передними ногами и встряхивать головой, раскачивая хоботом. Серебряков подходил, и Латшими дул ему хоботом в лицо. «Ах ты, глупый», – говорил Серебряков и делал вид, что роется в карманах. Немного порывшись, он вынимал из карманов пустые руки, разводил их в стороны и говорил: «Нету, нету, мой мальчик...»
Но Латшими знал, что это шутка... Он обнимал Серебрякова хоботом, подтягивал осторожно к себе и сам залезал к нему в карман. И конечно, там был сахар! «Нет, ты умница», – говорил Серебряков и уходил куда-то в конец закулисного коридора. Латшими, насколько ему позволяла цепь, высовывался из стойла и смотрел вслед. Но коридор был круглый, и Латшими быстро терял Серебрякова из виду.
Правда, он знал, что не пройдет и трех минут, как Серебряков вернется. В руках у него будет большой железный совок и длинная палка с множеством голых веточек на конце. Жевать эти веточки нельзя, это Латшими знает. Однажды он попытался это сделать, и Серебряков рассердился. Латшими чувствовал себя страшно неловко и два следующих дня подлизывался к Серебрякову. Но был прощен только тогда, когда Серебряков, несколько раз оставив эту штуку в стойле, убедился, что Латшими не обращает на нее никакого внимания. Когда же Латшими узнал, что это называется «метла», и увидел, что ею делают, ему стало стыдно за свое легкомыслие. Это не значило, что Латшими повзрослел и стал серьезным слоном. Просто у него определилось четкое отношение к метле и к ряду вещей, с которыми таким образом его познакомил Серебряков.
Иногда Серебряков учил Латшими странным вещам: подавать ноги, поднимать его хоботом наверх, садиться, стоять на задних ногах и многое другое. За все это полагался сахар, и Латшими занимался с увлечением.
Но об этом никто не знал, и за кулисами поговаривали, что слоненка вот-вот отправят в зверинец. Серебряков куда-то ходил, кого-то упрашивал и, наконец, добился, что Латшими дали пробную репетицию – правда, с опаской, приняв меры против его возможного хулиганства.
Когда его впервые повели в манеж на репетицию, он был спокоен. Во-первых, рядом шел Серебряков, а во-вторых, случай с перегородкой был настолько свеж в памяти, что Латшими решил держаться как можно скромнее.
Однако, выйдя на арену, он поразился громадному количеству опилок и, не удержавшись, захватил хоботом самую малость и посыпал себе на спину. Серебряков дал ему сахар и попросил больше не делать этого. Латшими понял.
Серебряков, подталкивая его тоненькой палочкой, сказал: «Ай, браво, маленький!» – и повел Латшими вокруг манежа. Так они походили немного, и Серебряков, остановив его посередине, попросил поднять ногу. Латшими с удовольствием поднял ногу и получил сахар.
Потом он показал людям, как нужно стоять на двух ногах и как садиться на тумбу. Каждый раз Серебряков кормил его сахаром и гладил по хоботу. И Латшими заметил, что те самые люди, которые так ругали его раньше, теперь улыбаются, смеются, хлопают в ладоши и называют его «Талант».
Латшими так привык, что его зовут Латшими, что, когда несколько раз услышал «талант», беспокойно стал поглядывать по сторонам. Ему казалось, что в манеж привели еще одного слоненка, которого зовут Талант. Но, кроме Латшими, на арене слонов не было, и он успокоился, решив, что в конце концов безразлично, как называют его все эти люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13