* * *
– Во, гляди, Кыся, как они тут ездят, бля! – неодобрительно покачал головой Водила. – Мы ж с тобой на нашей «вольве» неслабо идём – сто двадцать в час, а они, суки, на своих легковых «мерсах», «бээмвухах» и «поршах» – нас как стоячих делают! По сто восемьдесят, по двести чешут, придурки немецкие!.. Единственная страна, Кыся, где скорость не ограничена, мать их. Вот они друг перед другом и выдрючиваются. А потом удивляются – откуда у них на автобанах такие аварии, машин по сорок за раз – в хлам!..
Я с досадой отметил, что Водила, как сказал бы Шура Плоткин, явно «сорвался с крючка». То есть неожиданно оборвал нить Контакта со мной и переключил своё внимание на чисто внешние, привычные ему раздражители. Но тут же я честно признался себе, что виноват в этом сам. Уж слишком не вовремя я стал вспоминать Шуру, себя и то время, когда мы были молоды… Слишком отвлёкся.
«Водила! – мысленно сказал я и напрягся так, что у меня даже между ушами заломило. – Постарайся сосредоточиться и понять всё, что я тебе скажу. Пожалуйста, вспомни опять про свою фанеру. Я тебя очень, очень прошу, Водила!!!».
– И знаешь, Кыся, что мне ещё не нравится? – тут же, почти без паузы, проговорил Водила. – То, что меня пытались на наркоту проверить. Меня! Которого здесь столько лет знают как облупленного. И собачки эти чуть на говно не изошли… Ну их ещё можно понять – им службу служить, а тут мой Кыся им кислород перекрывает! А если они не только на тебя лаяли, а, Кыся?..
Я поощрительно положил ему на плечо лапу и даже муркнул. Но Водила ласково отодвинул меня и сказал:
– Отсунься маленько, Кыся. Я закурю. На хера тебе дымом дышать? Эх, жаль, я твою зажигалочку посеял…
Я испугался, что Контакт снова прервётся, и опять напрягся до головной боли: «У тебя в фуре – минимум сто килограммов кокаина! Его погрузил в твою фуру Лысый. Осторожней с ним! Он вооружён. Он – трус и от испуга может начать стрелять…»
Стоп, стоп, Мартын!.. Слишком много информации! Что я делаю?! Постепенно, постепенно…
– А не загрузили ли меня чем-нибудь этаким в той шараге? – Водила приспустил боковое стекло, закурил и уточнил: – Кроме фанеры… А, Кыся? Если пошурупить мозгами – в любую пачку фанеры можно килограмм сто кокаина спрятать. Вырезал в листах круг диаметром с метр, снизу и сверху по паре целых листов прихреначил, а в серёдку хоть слона запихивай! Дескать, водитель на этой машине проверенный, его трясти не станут. А если и стопорнут – все тут ни при чём. Водилу – за жопу и в конверт. И пусть доказывает, что он не верблюд!
Признаюсь, я был ошеломлён. Не в обиду Шуре Плоткину сказано – теперь я никогда не поручился бы за то, что Шура понял бы меня лучше, чем Водила!..
– Конечно, – продолжал размышлять Водила, – товар они потеряют… А это минимум по сотне баксов за грамм! То есть – сто тысяч зелёных за кило… А за сто кило?! Охренеть можно!
«Ты молодец, Водила! Ты умница! – похвалил я его. – Но ты, как мудак, пропустил мимо ушей то, что я сказал тебе про Лысого!..»
На что Водила мгновенно отреагировал:
– И знаешь что, Кыся? Если они мне действительно какую-нибудь срань в фуру подбросили – слово даю, что вон тот, – Водила показал на идущий впереди фургон Лысого, – наверняка в этом деле хвост замочил!
Мне так понравилось это выражение – «замочил хвост»! Потрясающе! Нужно запомнить. Очень может пригодиться…
– Уж больно он шустрил при погрузке, – вспомнил Водила. – Я ещё тогда подумал – чего он так суетится? И потом… Помнишь, Кыся, когда ночью Бармен вдруг про наркотики заговорил. Не, ты ни хрена тогда, наверное, не слышал – вы там с Рудольфом под столом по буфету гуляли. А я видел, как мой этот лысый сокамерник занервничал!..
«Да видел я всё, Водила! – мысленно завопил я. – Во всём этом деле самый страшный человек – Бармен!!! Это он тебя подсунул той фирме, он тебя запродал Сименсу на месяц!.. Он велел Лысому пристрелить тебя, если ты не согласишься на их условия!.. Он дал Лысому пистолет с глушителем! Видел по телевизору такие?! Когда я сказал тебе, что Лысый вооружён, ты почему-то не обратил на это внимания. Думай, Водила, думай!..»
От волнений я даже не заметил, что дословно повторил фразу Кота-Бродяги, сказанную им мне тогда – в пилипенковском фургончике.
– Вот я и думаю, – почти впрямую ответил мне Водила, – что за этим стоит кто-то очень крутой. Который и меня хорошо знает, и бабок у него – хоть жопой ешь. Чтобы и за «дурь» отстегнуть, и вокруг всех купить. Ну и не без своих людей здесь, конечно. В Германии. А может, и ещё где. И из рук они свой товар так просто не выпустят. Если всё и вправду так, кто же дирижирует всей этой филармонией?.. А, Кыся?
«БАРМЕН!!!»– От злости я чуть не укусил Водилу за ухо!
– Неужто Бармен?! – вдруг спросил Водила и потрясённо посмотрел мне в глаза.
Чего делать на скорости сто двадцать километров в час, конечно, не следовало. Наша огромная машина непроизвольно вильнула из крайнего правого ряда в средний, и обгонявший нас голландский автобус от ужаса истерически засигналил и замигал всеми своими фарами…
Водила тут же вывернул руль вправо, вернулся в свой ряд и, глядя теперь только вперёд, жёстко повторил уже даже без намёка на вопросительную интонацию:
– БАРМЕН…
И физиономия Водилы застыла с неподвижным, жутковатым и беспощадным выражением лица рабочего из скульптуры «Булыжник – оружие пролетариата». Я когда-то про такие скульптуры видел целую передачу по телевизору…
* * *
На подъезде к Ганноверу мой Водила знал уже всё!
Последние полчаса, видимо, на нервной почве, а попросту говоря, на обоюдном вздрюче, наш телепатический Контакт, по доктору Шелдрейсу, превратился в быстрый диалог двоих, понимающих друг друга не только «с полуслова», но и «с полувзгляда».
Так мы с Водилой в жилу настроились на одну волну! О чём этот симпатяга Ричард Шелдрейс даже и мечтать не мог в своей Англии. Он и не подозревал, что два обыкновенных, беспородных русских – Я и Водила – настолько расширят границы его теории.
– На чём этот убивец должен за нами ехать? – спрашивал Водила и внимательно поглядывал по сторонам и в оба зеркала.
«Микроавтобус „тойота“ с мюнхенскими номерами – „М-СН“…»
– По-ихнему это «М-ЦеХа». А цифры запомнил?
«Нет. С цифрами у меня с детства заморочки…»
– Ну ты даёшь, Кыся… Цифры же – самое главное! Что ещё говорил Бармен?
«Что это его последнее дело. Потом он уходит на покой».
– Покой я ему, суке, гарантирую. А кто из двоих должен меня на тот свет отправить?
«Или Лысый, или тот – из „тойоты“. Но тогда и Лысого с тобой вместе».
– Ага… А они ху-ху не хо-хо? Бляди!
«Как только они перегрузят кокаин – ты им больше не нужен…»
– Я им уже не нужен, Кыся. Перевёз «дурь» через границу – и ладушки… Когда в деле корячатся такие бешеные бабки и торчат такие крупные фигуры, как говорил Бармен, – кто же меня в живых оставит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161