Их было четверо – трое совсем ещё мальчишки, лет двадцати – двадцати трех, а четвёртый – возраста моего Водилы. Он держал в руке длинный собачий поводок и с трудом вытаскивал из машины сонную, упирающуюся овчарку, которой всё было до лампочки. Ей хотелось спать, и она не собиралась вылезать из тёплой машины, пока её художественный руководитель не догадался показать ей на меня, сидящего на крыше кабины, и сказать ей:
– Гляди, Рэкс! Кошка, кошка!..
Тут Рэкс проявил ко мне некоторый слабый интерес и для порядку пару раз на меня гавкнул.
– Заткнись! – сказал я ей по-нашему, по-Животному.
Овчарка тут же заткнулась, села и, склонив голову набок, стала удивлённо меня разглядывать…
Тут я вынужден кое-что объяснить. Обычно, когда Собака склоняет голову набок и якобы внимательно смотрит и слушает, – Люди приходят в такой умилительный восторг, что готовы ей лапы целовать! Людям всегда кажется, что склонённая набок голова Собаки – это признак её мудрого и доброго внимания. На самом деле всё категорически наоборот! Это первый признак Собачьего идиотизма. Если «Собачка склоняет головку набок» – значит, она ни хрена не понимает и находится в состоянии полной и беспросветной дебильной растерянности! Не верите? Почитайте Конрада Лоренца – «Человек находит друга». Превосходная книжка!.. Когда мы с Шурой Плоткиным читали в этой книге про «склонённую набок собачью головку» (вернее, когда Шура мне это читал), мы так хохотали, так веселились, так полюбили эту книгу, что долгое время она была у нас просто настольной, как и книга доктора Ричарда Шелдрейса.
Шура потом признался, что, прочитав Конрада Лоренца, он стал с гораздо меньшим почтением относиться к Собакам и с неизмеримо большим – к Котам.
– Добрый вечер, – по-немецки сказал один из молодых полицейских и спросил моего Водилу: – Почему мотор не выключен?
– Батарея – капут, – ответил Водила, не прекращая работы.
– А с колесом что? – спросил другой.
– На гвоздь напоролся, – беспечно проговорил Алик и сочувственно рассмеялся. – Наверное, только русский грузовик может найти гвоздь на немецком автобане!..
– Нет, почему же? – возразил третий. – Это случается довольно часто. Странно только, что лопнуло переднее колесо. Обычно переднее колесо поднимает гвоздь, а пропарывается уже заднее.
– Рихтиг, – сказал мой Водила, дескать, «правильно».
– Говорите по-немецки? – спросил Водилу руководитель Рэкса.
– Айн бисхен. Немного, Майн фройнд гуте дойче шпрахен. – И Водила кивнул на Алика: – Поговори с ними, Алик, по-ихнему.
Я заметил, что Водила ускорил темп работы, и понял, что он хочет поставить запасное колесо именно в присутствии полиции. Чтобы, когда полиция уедет, наша машина была бы уже на ходу. Что он придумал, я не мог разобрать – в голове у Водилы была какая-то лихорадочная каша. Но я понял единственное: мы обязаны быть на колёсах!
Лысый стоял в паническом перепуге, словно дерьма в рот набрал.
– Приготовьте, пожалуйста, ваши бумаги, – сказал молоденький полицейский.
Он именно так и сказал – «пожалуйста» и «бумаги». А не «Па-а-апрашу документики!», как у нас. Я совершенно не собираюсь идеализировать немецкую полицию, и это будет отчётливо видно из дальнейшего, но вот это «пожалуйста» мне у них очень понравилось.
– Возьми у меня в верхнем кармане куртки, – сказал Водила Лысому. – Рукавицы худые, руки всё равно грязные…
И пока Лысый предъявлял свои документы, пока доставал документы моего Водилы, а совершенно не теряющий присутствия духа Алик весело показывал свои «бумаги» и непрерывно болтал с полицейскими о том, как он встретил своих бывших земляков в Ганновере, как взялся помочь им с немецким, если возникнут в дороге какие-нибудь затруднения, – я напрямую сказал этому задроченному Рэксу:
– Рэкс! Не рычи и не скалься. Хоть на минуту забудь о вековом антагонизме! Не смотри на меня сейчас как на КОТА! Считай, что в эту секунду я для тебя всего лишь источник очень важной служебной информации!..
– Пошёл ты знаешь куда… – ответил мне этот хам. – Тоже мне – «источник информации»! Шайзе…
Но я решил, что вытерплю всё! И постарался сказать самым мирным тоном:
– Рэкс, дорогой!.. Да подавись ты своей Собачьей фанаберией! Будь проще. У нас в машине сто килограммов кокаина. Понял, немецкое твоё рыло?! А этот худенький Алик – убийца! Как говорят в России – исполнитель! Как только вы уедете – он сразу же застрелит моего и вон того – Лысого. Тоже, кстати, бандюга. Неужели ты сам не чувствуешь, как от этого Алика разит оружием?!
– У моих у всех тоже оружие. Я не могу принюхиваться к каждому встречному и поперечному. Будет приказ – понюхаю.
– Ты милицейская Собака или нет?! – заорал я на Рэкса.
– Нет. Я – Собака полицейская.
– Один чёрт! А раз ты полицейская Собака, ты обязан…
– Без приказа я не имею права.
– Идиот безмозглый! Чиновничья твоя морда!.. Какой тебе ещё нужен приказ?! Вот – ты, а вот – преступник!.. Хватай его!
– А где приказ? – тупо спросил Рэкс и, конечно же, «склонил головку набок». – Существуют определённые инструкции…
– Рэкс, браток!.. Плюнь ты на инструкции! Ты же представитель такой страны, с такими дорогами, с такими «Хунде-Барами»!..
Я уже не знал, как ещё польстить этому тупице!
– Хоть раз в жизни прояви инициативу, дубина! Тебя же будут потом на руках носить! На всех углах расхваливать…
– Я никому и никогда не позволяю носить себя на руках, – с достоинством ответил Рэкс. – И хвалить меня тоже не надо. Мне достаточно, чтобы меня не ругали и не уволили.
Я думал, что я сейчас лопну от бессилия, и злости! Я спустился с крыши по открытой двери в кабину, а уже оттуда спрыгнул на землю и сел прямо напротив Рэкса, чем несколько ошарашил и его, и всех вокруг.
– Я обращаюсь к тебе как Животное к Животному! – прямо сказал я Рэксу. – Ты наконец это можешь понять, кретин ты зацикленный?!
– Если ты будешь оскорблять меня при исполнении служебных обязанностей, я задам тебе трёпку, – строго сказал Рэкс.
– И останешься минимум без одного глаза, – пообещал я ему. – За это я тебе отвечаю. Да ещё и морду располосую так, что тебя никто не узнает. А кому в полиции нужна одноглазая Собака? Вот тут-то тебя точно вышибут пинком под хвост с государственной службы. Тем более что свои прямые служебные обязанности ты исполнять отказываешься. Шлемазл!..
Это всегда так Шура Плоткин говорил, когда сталкивался с каким-нибудь абсолютно умственно отсталым типом. Причём, насколько я понял, Шура и сам не знал, что такое «шлемазл». Однажды он сказал мне, что это было любимое ругательство его бабушки. И оно ему ещё в детстве очень понравилось. Понравилось, как звучит.
«Шлемазл… – с разными интонациями повторял Шура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161