Теккерей Уильям Мейкпис
Кольцо и роза, или история принца Обалду и принца Перекориля
Уильям Мейкпис Теккерей
Кольцо и роза, или история принца Обалду и принца Перекориля
Домашний спектакль, разыгранный М. А. Титмаршем
Пролог
Случилось так, что автор провел прошлое Рождество за границей, в чужом городе, где собралось много английских детей.
В этом городе не достать было даже волшебного фонаря, чтобы устроить детям праздник, и, уж конечно, негде было купить смешных бумажных кукол, которыми у нас дети так любят играть на Рождество, - короля, королеву, даму с кавалером, щеголя, воина и других героев карнавала.
Моя приятельница, мисс Банч, гувернантка в большой семье, жившей в бельэтаже того же дома, что и я с моими питомцами (это был дворец Понятовского в Риме, в нижнем этаже которого помещалась лавка господ Спиллмен - лучших в мире кондитеров), так вот, мисс Банч попросила меня нарисовать эти фигурки, чтобы порадовать нашу детвору.
Мисс Банч всегда умеет выдумать что-нибудь смешное, и мы с пей сочинили по моим рисункам целую историю и вечерами читали ее в лицах детям, так что для них это был настоящий спектакль.
Наших маленьких друзей очень потешали приключения Перекориля, Обалду, Розальбы и Анжелики. Не стану скрывать, что появление живого привратника вызвало бурю восторга, а бессильная ярость графини Спускунет была встречена общим ликованием.
И тогда я подумал: если эта история так понравилась одним детям, почему бы ей не порадовать и других? Через несколько дней школьники вернутся в колледжи, где займутся делом и под надзором своих заботливых наставников будут обучаться всякой премудрости. Но пока что у нас каникулы - так давайте же посмеемся, повеселимся вволю. А вам, старшие, тоже не грех немножко пошутить, поплясать, подурачиться. Засим автор желает вам счастливых праздников и приглашает на представление.
М. А. Титмарш Декабрь 1854 года.
Глава I,
в которой королевская семья усаживается завтракать
Завтрак царственных господ.
Всех злодеев кара ждет!
Вот перед вами повелитель Пафлагонии Храбус XXIV; он сидит со своей супругой и единственным своим чадом за королевским завтраком и читает только что полученное письмо, а в письме говорится о скором приезде принца Обалду, сына и наследника короля Заграбастала, ныне правящего Понтпей. Посмотрите, каким удовольствием светится монаршее лицо! Он так увлечен письмом понтийского владыки, что не дотронулся до августейших булочек, а поданные ему на завтрак яйца успели уже совсем остыть.
- Что я слышу?! Тот самый Обалду, несравненный повеса и смельчак?! вскричала принцесса Анжелика. - Он так хорош собой, учен и остроумен! Он побил сто тысяч великанов и победил в сражении при Тиримбумбуме!
- А кто тебе о нем рассказал, душечка? - осведомился король.
- Птичка начирикала, - ответила Анжелика.
- Бедный Перекориль! - вздохнула ее маменька и налила себе чаю.
- Да ну его! - воскликнула Анжелика и встряхнула головкой, зашуршав при этом целой тучей папильоток.
- Лучше б ему... - заворчал король.
- А ему и впрямь лучше, мой друг, - заметила королева. - Так мне сообщила служанка Анжелики Бетсинда, когда утром подавала мне чай.
- Все чаи распиваете, - мрачно промолвил монарх.
- Уж лучше пить чай, чем портвейн или бренди с содовой, - возразила королева.
- Я ведь только хотел сказать, что вы большая чаевница, душечка, сказал повелитель Пафлагонии, силясь побороть раздражение. - Надеюсь, Анжелика, у тебя нет нужды в новых нарядах? Счета твоих портних весьма внушительны. А вам, дражайшая королева, надо позаботиться о предстоящих торжествах. Я бы предпочел обеды, но вы, конечно, потребуете, чтобы мы давали балы. Я уже видеть не могу это ваше голубое бархатное платье - сносу ему нету! А еще, душа моя, мне бы хотелось, чтобы на вас было какое-нибудь повое ожерелье. Закажите себе! Только не дороже ста, ну ста пятидесяти тысяч фунтов.
- А как же Перекориль, мой друг? - спросила королева.
- Пусть он идет...
- Это о родном-то племяннике, сэр! Единственном сыне покойного монарха?!
- Пусть он идет к портному и заказывает, что нужно, а счета отдаст Разворолю - тот их оплатит. Чтоб ему ни дна ни покрышки, то бишь всех благ! Он не должен ни в чем знать нужды. Выдайте ему две гинеи на карманные расходы, душечка, а себе заодно с ожерельем закажите еще и браслеты.
Ее величество, или сударыня-королева, как шутливо величал свою супругу монарх (ведь короли тоже не прочь пошутить с близкими, а эта семья жила в большой дружбе), обняла мужа и, обвив рукой стан дочери, вышла вместе с нею из столовой, чтобы все приготовить для приема высокого гостя.
Едва они удалились, как улыбка, сиявшая на лице отца и повелителя, исчезла, а с ней вместе и вся его королевская важность, и остался лишь человек наедине с самим собою. Обладай я даром Д.-П.-Р. Джеймса, я бы в красках описал душевные терзания Храбуса, его сверкающий взор и раздутые ноздри, а также его халат, носовой платок и туфли. Но поскольку я не обладаю таким талантом, скажу лишь, что Храбус остался наедине с собою.
Он схватил одну из многочисленных яичных рюмочек, украшавших королевский стол, кинулся к буфету, вытащил бутылку бренди, налил себе и раз и два, потом поставил на место рюмку, хрипло захохотал и воскликнул:
- Теперь, Храбус, ты опять человек! Увы! - продолжал он (к сожалению, снова прикладываясь к рюмке). - Пока я не стал королем, не тянуло меня к этой отраве. Я не пил ничего, кроме ключевой воды, а подогретого бренди и в рот не брал. Быстрее горного ручейка бегал я с мушкетом по лесу, стряхивая с веток росу, и стрелял куропаток, бекасов или рогатых оленей. Воистину прав английский драматург, сказавший: "Да, нелегко нам преклонить главу, когда она увенчана короной!" И зачем только я отнял ее у племянника, у юного Перекориля! Что я сказал? Отнял? Нет, нет! Не отнял, нет! Исчезни это мерзостное слово! Я просто на главу свою достойную надел венец монарший Пафлагона. И ныне я держу в одной руке наследный скипетр. А другой рукою державу Пафлагонскую сжимаю! Ну мог бы разве бедный сей малыш, сопливый хныкалка, что был вчера при няньке и грудь просил и клянчил леденца, ну мог ли он короны тяжесть снесть? И мог ли, препоясавшись мечом монарших наших предков, выйти в поле, чтоб биться с этим мерзким супостатом?!
Так его величество продолжал убеждать себя (хотя, разумеется, белый стих еще не довод), что владеть присвоенным - прямой его долг и что если раньше он хотел вознаградить пострадавшую сторону и даже знал, как это сделать, то ныне, когда представился случай заключить столь желанный брачный союз и тем самым объединить две страны и два народа, которые доселе вели кровопролитные и разорительные войны, а именно: пафлагонцев и понтийцев, он должен отказаться от мысли вернуть Перекорилю корону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25