– Точно.
Она уже готовила массу аргументов, чтобы возразить на его следующую реплику, когда он вдруг неожиданно ретировался:
– Договорились.
Она покачала головой.
– Договорились? Я вам не верю.
– Вы мне не доверяете? – спросил он в притворном удивлении.
– Доверяю, но… не в этой области. Вы ведь и раньше давали обещания…
– Но я много думал, и мое отношение к этому изменилось.
– В какую сторону?
– Я вижу, что вы нервничаете из-за возникающей между нами близости и боитесь, что… я окажусь тем легкомысленным плейбоем, которого вы видели во мне в начале нашего знакомства. Я понял, что нужно время, чтобы доказать вам, что я не такой. А в данной ситуации давить на вас было бы вдвойне преступно, ведь я ваш клиент и вы чувствуете свою ответственность.
– Значит, вы обещаете вести себя хорошо? спросила она, ловя себя на мысли, что это первый случай, когда Донован говорит с ней о себе, и вполне серьезно.
– В общем, да. Но, конечно, надеюсь получить награду в конце концов.
– Плитку молочного шоколада?
– Ваше сердце.
Ужинали в столовой при свечах, сидя за столом из красного дерева с переливающейся лаковой поверхностью. Затем пили клюквенный коктейль из высоких фужеров. Когда посуда была вымыта, часы пробили десять вечера.
– Последний шанс отменить завтрашние операции: давайте не будем рисковать и проведем грядущий день, сидя у телевизора.
– Операции – слишком серьезное дело, чтобы их отменять.
Она вздохнула.
– Тогда отправляйтесь спать, если вам удастся заснуть после всего, что случилось.
– В чем я очень сомневаюсь.
– Тогда можно посмотреть какой-нибудь фильм…
– Нет, мне завтра в шесть утра нужно быть в операционной. Нужно постараться заснуть.
– Не волнуйтесь. Вы же знаете: я сплю с одним открытым глазом, кроме того, у вас теперь улучшенная сигнализация. Вы хорошо отдохнете.
Он прислонился плечом к дверному проему.
– Вы думаете?
Джоселин почувствовала легкий жар в крови, глядя в зеленые глаза, такие манящие при тусклом свете лампы.
– Уверена, – ответила она бодрым тоном.
Но он все не уходил, глядя ей в глаза, потом на губы, снова в глаза.
– Перестаньте. Вспомните, что вы обещали.
– Я обещал не целовать вас. О том, чтобы не смотреть, речи не было. Не смотреть на вас я не могу – Лучше вам все-таки смочь, если вы собираетесь завтра оперировать с открытыми глазами.
– Вы правы. Я должен идти. – Он двинулся по направлению к двери. Потом оглянулся. – Спасибо, Джоселин.
– За что?
– За то, что вы здесь.
– Это моя работа.
– Нет, это больше… С вами я впервые в жизни чувствую себя… счастливым, не так, как с другими женщинами.
– Просто счастье легче разглядеть из соседней комнаты.
– Вы чудо, Джоселин.
– Спокойной ночи, доктор.
– И вам того же, хоть вы и разбиваете мне сердце.
Она заперла дверь и прислонилась к ней ухом, слушая, как его тяжелые шаги смолкают в глубине холла.
В три часа ночи в дверь ее комнаты постучали.
– Да?
– Вы спите? – спросил Донован.
Джоселин потянулась, включила лампу и пошла открывать. Перед ней стоял ее клиент, сонный, в одних штанах от пижамы, щурившийся на яркий свет. Его загорелая грудь с соблазнительными завитками темных волос, как раз на уровне ее глаз, казалось, являла непреодолимое препятствие их разговору.
– Я вас разбудил, верно?
– Ничего. Мне все равно пришлось бы проснуться, чтобы ответить на ваш стук.
Он улыбнулся, а она все не могла преодолеть волнение, возникшее у нее при виде его обнаженного торса.
Увидев, что глаза его слегка покраснели, она спросила:
– Не спится?
– И не сомкнул глаз. Видимо, впечатления дня…
– Мне тоже знакомо это чувство. Чем я могу вам помочь? Хотите горячего молока или чего-нибудь еще?
– Горячего молока? Я похож на сумасшедшего?
– Вы не пьете горячее молоко?
– Я не думал, что его все еще кто-то пьет в наше время, кроме маленьких детей.
– А зря. Оно действительно помогает. – Она направилась на кухню. – Сейчас вы сами в этом убедитесь.
Джоселин включила свет, налила молоко в кастрюлю и поставила на огонь. Пока оно грелось, она объяснила технику процедуры:
– Чтобы сработало, нужно закрыть глаза сразу, как только вы почувствуете сонливость. Если упустить момент, все насмарку. Поэтому горячее молоко нужно пить не на кухне, а прямо в спальне, чтобы потом сразу опустить голову на подушку.
– Похоже, вы не раз имели дело с бессонницей.
– Мы с ней подруги.
Она налила кипящее молоко в чашку и размешала.
– Вот. Идите.
Он понюхал.
– Горячее молоко… м-да.
Джоселин надавила рукой на его спину, напоминая, что нужно поскорее лечь в кровать. От тепла его упругих мускулов по ее телу побежала приятная дрожь. Она попыталась бороться с ней, но из этого ничего не вышло, и она оставила попытки.
Войти в его спальню она решилась не сразу, однако забота о клиенте была ее правилом, и она шагнула внутрь.
– Теперь вы будете в порядке, – сказала она» наблюдая, как он поставил чашку на столик и забрался в кровать.
– Все зависит от горячего молока.
Она уже собиралась пожелать спокойной ночи и удалиться, но он указал рукой на стул в углу:
– Садитесь. Давайте поговорим минутку. Расскажите мне немного о себе.
Она нервно сглотнула.
– Что, например?
– Ну, например, о том, какой вы были в институте: ответственной старостой, прилежной студенткой, известной на всех курсах, или отчаянной прогульщицей, душой компании; а может, вы употребляли наркотики?
– Ни то, ни другое, ни третье. Просто ходила на занятия, получала средние отметки, а свободное время проводила с небольшой компанией друзей.
– А как насчет влюбленностей? Или тот студент-медик, мечтающий о блестящей карьере, был вашей единственной любовью?
– Никаких влюбленностей. Были несколько парней, с которыми я общалась, но ни я, ни они не делали попыток сближения. Молодежь в нашем институте была вполне целомудренная. И все же мне было иногда одиноко. Да и теперь бывает.
– Но почему? Вы красивая и остроумная. Удивительно, что вы до сих пор не замужем.
– Мне так проще. Я привыкла все свое время посвящать работе. Кроме того, не знаю, какой мужчина выдержит мои постоянные разъезды. Я ведь не бываю дома по две и более недель. Но позвольте, кто вы такой, чтобы упрекать меня в этом, мистер Холостой Мужчина?
Он отпил из чашки.
– У меня были веские оправдывающие обстоятельства. Во-первых, я учился в медицинском институте и у меня не было почти ни одной свободной минуты, а во-вторых, я жил в общежитии, где невозможно было даже нормально выспаться. Так что у меня просто не было времени на романы.
– А сейчас? Ведь вы живете в Чикаго в своем доме уже несколько лет, ходите в театр, встречаетесь с женщинами.
– Наверное, я немного побаиваюсь семейных обязанностей, ведь я так долго был один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31