В этот момент Софи последовала бы за ним куда угодно. Она пошла бы за ним вверх по лестнице, в чужую неизвестную спальню, и даже позволила бы ему запереть за ними дверь, если бы таковы были его намерения. Слава Богу, пока до этого не дошло, и вполне возможно, они сумеют выбраться из этого укромного местечка незамеченными после того, как окончат то, что собирались сделать.
Джеймс спиной прислонился к стене и крепко прижал ее к своему возбужденному телу.
– Вы для меня как вино, – прошептал он, – только еще много-много лучше.
– У меня сейчас такое ощущение, какого не было никогда... – Погрузив пальцы в его замечательную черную шевелюру, Софи поцеловала Джеймса и тут же почувствовала прикосновения его пальцев на шее и плечах.
Для нее все это было совершенно внове, она не знала, что ей нужно делать, что думать, как прикасаться к нему. Она никогда в жизни не целовалась с мужчиной таким образом, и ей казалось, что она спала всю свою жизнь и только сейчас, наконец проснулась.
Софи откинула голову, и Джеймс принялся покрывать поцелуями ее шею и грудь вдоль выреза ее платья. Боже, как ей хотелось, чтобы его губы проникли сквозь материю, чтобы у него была возможность целовать то, что под платьем...
– Ах, если бы мы были одни! – прошептала она, задыхаясь. – По-настоящему одни.
Герцог пожирал ее глазами; его многообещающая сексуальная усмешка действовала на нее как колдовство.
– Это было бы весьма опасно, моя дорогая. Я, конечно, джентльмен, но у моего терпения тоже есть предел. Если бы мы оказались действительно наедине, я бы хорошенько распробовал вас, и вы бы, безусловно, распрощались со своей невинностью. Так что даже хорошо, что мы с вами здесь. Меньше риска.
Софи согнула колено и потерлась о его ногу.
– Я не хочу думать об этом... о риске.
И все же Софи прекрасно знала, что ей следовало думать об этом. Герцог же тем временем попытался поднять ее ногу еще немного выше, и она почувствовала, насколько он возбужден.
Боже, что она делает?!
Софи никогда раньше не представляла, что мужская плоть может быть такой большой и твердой. Она продолжала прижиматься к нему, чувствуя, как пламя страсти охватывает ее и совершенно лишает способности разумно мыслить.
Потом Софи почувствовала, что он приподнял ее юбку, и его рука коснулась ее обнаженной ноги там, где кончались чулки. Она тихо застонала, и он повернул ее так, что теперь ее спина была прижата к стене, а затем еще сильнее прижался к ней.
– О, Джеймс! – прошептала она, не зная, что еще сказать и как вернуть себе способность думать.
В это время в зале рядом с оранжереей раздался громкий смех, и Джеймс мгновенно оторвался от Софи. Прижав палец к ее губам, он сразу дал понять, что ей не следует произносить ни звука. Она смотрела в его блестящие глаза, находившиеся совсем близко от ее глаз, ощущала его горячее дыхание у себя на лице, и сердце ее билось с такой силой, что казалось, оно вот-вот разорвет ей грудь.
Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, затем Джеймс опять поцеловал ее, и она охотно ответила на его поцелуй, погрузив свои пальцы в его густую шевелюру.
Когда они снова услышали смех в зале, Джеймс оторвался от нее и хриплым голосом прошептал:
– Это совершенно неразумно.
Безусловно, так оно и было – они оба, похоже, просто сошли с ума.
О чем она думала, ведя себя таким образом? Герцог может решить, что так же она вела бы себя с другим джентльменом, если бы он предложил ей близость. Безусловно, он потерял теперь к ней всякое уважение.
Ужас и сожаление охватили Софи. Неужели она все испортила? И что ей теперь делать? Похоже, она уже ничего не сможет изменить.
– Отпустите меня, – прошептала она.
Освободившись из объятий герцога, Софи торопливо прошла вдоль живописной зеленой стены в зал. Группа гостей, голоса которых она слышала, находилась слишком далеко, и ей удалось никем не замеченной пройти к буфетному столу. При этом она дышала с трудом и была совершенно ошеломлена тем порывом страсти, который только что захватил ее.
Приложив руку к пылающей щеке, Софи пыталась сообразить, что же все-таки заставило ее потерять вдруг присущую ей сдержанность, ведь обычно она старалась поступать так, как подсказывал ей разум, а не чувства. Что произошло, куда девались ее логическое мышление, ее обычно ясная голова?
Пройдя в оранжерею, Джеймс, закрыв глаза, оперся спиной о стену: он задыхался и не мог понять, как за несколько минут, поддавшись страсти, потерял власть над своими чувствами. Именно так мог поступать его отец.
Обессиленный этими мыслями, он сжал лоб обеими руками и попытался вернуть себе способность рассуждать хладнокровно. Проклятие! Он не мог поступить глупее. Герцог, конечно, не впервые целовал женщину в оранжерее, но жизненный опыт подсказывал ему, что этого нельзя делать, общаясь с юными девицами, ищущими титулованных женихов. Происшедшее стало очевидным доказательством того, что он владел своими чувствами в значительно меньшей степени, чем предполагал. Если у него сохранились хоть какие-то остатки умственных способностей, ему следует изменить свои планы. Но как теперь это сделать? Из-за его неразумного поведения события стали развиваться с такой скоростью, что он уже не в состоянии был их контролировать.
Что толку размышлять о том, следует ли ему делать официальное предложение: после происшедшего сегодня вечером это было неминуемо. Из сложившейся ситуации не оставалось иного достойного выхода. Ему придется просить руки Софи немедленно, чтобы успеть до того, как поползут сомнительные слухи. Вероятнее всего, кто-нибудь видел их, к примеру Лили или ее друзья. Они были очень молоды и еще не знали, насколько важно хранить такие секреты и избегать лишних опасных разговоров.
Боже, богатая американская наследница!
Самым странным было то, что, несмотря на все колебания, Джеймс с большим удовольствием предвкушал будущее, особенно когда думал о том, что Софи скоро будет принадлежать ему.
А его мамаша, наверное, подавится за завтраком, когда узнает об этом.
Глава 8
На следующее утро Софи, несмотря на беспокойно проведенную ночь, проснулась довольно рано и после легкого завтрака вышла в сад. Дом Лансдаунов являлся одним из немногих частных домов в Лондоне, возле которых находился собственный сад.
В это утро весь сад, как и весь город, окутывал легкий туман. Ощущая влажную прохладу утреннего воздуха, Софи подумала, что прическа ее может от этого испортиться, но решила не обращать на это внимания. Наконец-то она оказалась одна среди высоких величественных елей и ей не нужно было прятаться от вопросительных любопытствующих взглядов Флоренс и Беатрис. Вчера они покинули прием рано, так как Софи пожаловалась на головную боль, но, вероятно, они ей не поверили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Джеймс спиной прислонился к стене и крепко прижал ее к своему возбужденному телу.
– Вы для меня как вино, – прошептал он, – только еще много-много лучше.
– У меня сейчас такое ощущение, какого не было никогда... – Погрузив пальцы в его замечательную черную шевелюру, Софи поцеловала Джеймса и тут же почувствовала прикосновения его пальцев на шее и плечах.
Для нее все это было совершенно внове, она не знала, что ей нужно делать, что думать, как прикасаться к нему. Она никогда в жизни не целовалась с мужчиной таким образом, и ей казалось, что она спала всю свою жизнь и только сейчас, наконец проснулась.
Софи откинула голову, и Джеймс принялся покрывать поцелуями ее шею и грудь вдоль выреза ее платья. Боже, как ей хотелось, чтобы его губы проникли сквозь материю, чтобы у него была возможность целовать то, что под платьем...
– Ах, если бы мы были одни! – прошептала она, задыхаясь. – По-настоящему одни.
Герцог пожирал ее глазами; его многообещающая сексуальная усмешка действовала на нее как колдовство.
– Это было бы весьма опасно, моя дорогая. Я, конечно, джентльмен, но у моего терпения тоже есть предел. Если бы мы оказались действительно наедине, я бы хорошенько распробовал вас, и вы бы, безусловно, распрощались со своей невинностью. Так что даже хорошо, что мы с вами здесь. Меньше риска.
Софи согнула колено и потерлась о его ногу.
– Я не хочу думать об этом... о риске.
И все же Софи прекрасно знала, что ей следовало думать об этом. Герцог же тем временем попытался поднять ее ногу еще немного выше, и она почувствовала, насколько он возбужден.
Боже, что она делает?!
Софи никогда раньше не представляла, что мужская плоть может быть такой большой и твердой. Она продолжала прижиматься к нему, чувствуя, как пламя страсти охватывает ее и совершенно лишает способности разумно мыслить.
Потом Софи почувствовала, что он приподнял ее юбку, и его рука коснулась ее обнаженной ноги там, где кончались чулки. Она тихо застонала, и он повернул ее так, что теперь ее спина была прижата к стене, а затем еще сильнее прижался к ней.
– О, Джеймс! – прошептала она, не зная, что еще сказать и как вернуть себе способность думать.
В это время в зале рядом с оранжереей раздался громкий смех, и Джеймс мгновенно оторвался от Софи. Прижав палец к ее губам, он сразу дал понять, что ей не следует произносить ни звука. Она смотрела в его блестящие глаза, находившиеся совсем близко от ее глаз, ощущала его горячее дыхание у себя на лице, и сердце ее билось с такой силой, что казалось, оно вот-вот разорвет ей грудь.
Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, затем Джеймс опять поцеловал ее, и она охотно ответила на его поцелуй, погрузив свои пальцы в его густую шевелюру.
Когда они снова услышали смех в зале, Джеймс оторвался от нее и хриплым голосом прошептал:
– Это совершенно неразумно.
Безусловно, так оно и было – они оба, похоже, просто сошли с ума.
О чем она думала, ведя себя таким образом? Герцог может решить, что так же она вела бы себя с другим джентльменом, если бы он предложил ей близость. Безусловно, он потерял теперь к ней всякое уважение.
Ужас и сожаление охватили Софи. Неужели она все испортила? И что ей теперь делать? Похоже, она уже ничего не сможет изменить.
– Отпустите меня, – прошептала она.
Освободившись из объятий герцога, Софи торопливо прошла вдоль живописной зеленой стены в зал. Группа гостей, голоса которых она слышала, находилась слишком далеко, и ей удалось никем не замеченной пройти к буфетному столу. При этом она дышала с трудом и была совершенно ошеломлена тем порывом страсти, который только что захватил ее.
Приложив руку к пылающей щеке, Софи пыталась сообразить, что же все-таки заставило ее потерять вдруг присущую ей сдержанность, ведь обычно она старалась поступать так, как подсказывал ей разум, а не чувства. Что произошло, куда девались ее логическое мышление, ее обычно ясная голова?
Пройдя в оранжерею, Джеймс, закрыв глаза, оперся спиной о стену: он задыхался и не мог понять, как за несколько минут, поддавшись страсти, потерял власть над своими чувствами. Именно так мог поступать его отец.
Обессиленный этими мыслями, он сжал лоб обеими руками и попытался вернуть себе способность рассуждать хладнокровно. Проклятие! Он не мог поступить глупее. Герцог, конечно, не впервые целовал женщину в оранжерее, но жизненный опыт подсказывал ему, что этого нельзя делать, общаясь с юными девицами, ищущими титулованных женихов. Происшедшее стало очевидным доказательством того, что он владел своими чувствами в значительно меньшей степени, чем предполагал. Если у него сохранились хоть какие-то остатки умственных способностей, ему следует изменить свои планы. Но как теперь это сделать? Из-за его неразумного поведения события стали развиваться с такой скоростью, что он уже не в состоянии был их контролировать.
Что толку размышлять о том, следует ли ему делать официальное предложение: после происшедшего сегодня вечером это было неминуемо. Из сложившейся ситуации не оставалось иного достойного выхода. Ему придется просить руки Софи немедленно, чтобы успеть до того, как поползут сомнительные слухи. Вероятнее всего, кто-нибудь видел их, к примеру Лили или ее друзья. Они были очень молоды и еще не знали, насколько важно хранить такие секреты и избегать лишних опасных разговоров.
Боже, богатая американская наследница!
Самым странным было то, что, несмотря на все колебания, Джеймс с большим удовольствием предвкушал будущее, особенно когда думал о том, что Софи скоро будет принадлежать ему.
А его мамаша, наверное, подавится за завтраком, когда узнает об этом.
Глава 8
На следующее утро Софи, несмотря на беспокойно проведенную ночь, проснулась довольно рано и после легкого завтрака вышла в сад. Дом Лансдаунов являлся одним из немногих частных домов в Лондоне, возле которых находился собственный сад.
В это утро весь сад, как и весь город, окутывал легкий туман. Ощущая влажную прохладу утреннего воздуха, Софи подумала, что прическа ее может от этого испортиться, но решила не обращать на это внимания. Наконец-то она оказалась одна среди высоких величественных елей и ей не нужно было прятаться от вопросительных любопытствующих взглядов Флоренс и Беатрис. Вчера они покинули прием рано, так как Софи пожаловалась на головную боль, но, вероятно, они ей не поверили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76