– спросил он и, не дожидаясь ответа, схватил его за руку и быстро потащил к машине.
«Не перевелись еще добрые люди на свете, – растроганно подумал Франтик. – До чего же любят своего ближнего, только и ждут, как бы услужить, как бы доброе дело сделать!»
Франтик был не совсем неправ. Однако никогда не надо преувеличивать. Прежде чем нога его коснулась ступеньки двухтонки, он вдруг почувствовал, что кто-то схватил его за другую руку и тянет в противоположную сторону. Законы физики совершенно точно устанавливают, до какого предела может сопротивляться тело двум взаимно противоположным силам, прежде чем разорвется пополам. Франтик чувствовал, что предел этот близок.
– Пустите меня! – закричал он.
Но Фердинанд и Густи считали, что держат в руках ключ к сердцу русалки, и, по всей видимости, не собирались легко выпустить свою добычу.
– Ух ты! – пыхтел Фердинанд.
– Уф, уф! – сопел Густи.
В ту минуту, когда воображение Франтика начало рисовать ужасную картину, как его руки растянулись до такой степени, что могут с легкостью обнять талию тетушки Каролины, у Густи вдруг подвернулась нога, и все трое кучей повалились на землю. Первым вскочил на ноги Фердинанд.
Это был брюнет с сильно развитой мускулатурой, волосы на его круглой голове были подстрижены ежиком и торчали, как щетка. Он сгреб Франтика в охапку, поднял его и в два прыжка очутился в машине. Только теперь Франтик заметил, что на другой стороне дороги стояла еще одна машина – пожарная. Свет из окон трактира отражался на ее ярко-красной поверхности, вид у машины был такой же внушительный, как и у Фердинанда, имеющего над ней власть, вверенную ему местным добровольным обществом пожарников.
В эту машину и был водворен с молниеносной быстротой Франтик. Он уже сидел в кабине, как вдруг его осенила страшная мысль. Чемодан! Где чемодан тетушки Каролины? Куда он исчез? Когда его схватили за руки и тянули в разные стороны, он уронил чемодан!.. Теперь чемодан валяется где-нибудь на дороге, и Франтик уже никогда его не увидит.
– Чемодан! – заорал Франтик благим матом.
– Чемодан? Ага!.. – Обычно Фердинанд соображал очень туго, но на сей раз он на удивление быстро понял, чего от него хотят. В самом деле! Что говорила русалка? Что приказывала она ему и Густи? Чтобы они заботились о Франтике, как о своем родном брате. Кормили его. А главное, следили за его драгоценным чемоданом. Вот что она наказывала…
Фердинанд громко закричал и выскочил из машины. Но было уже поздно. Густи успел залезть в свою двухтонку и перед самым его носом захлопнул дверцы. Гирлянда из колбасок висела у него на шее, на коленях лежал чемодан. Дал газ. Машина рванулась и стремительно помчалась вперед.
В одно мгновенье Фердинанд тоже очутился за рулем. Мотор заурчал, пронзительно завыла сирена. Санкт-Михаэльские жители бросили свои дома и выбежали на улицу, готовясь спасать имущество от губительного пожара. Но на улице было тихо и спокойно.
Обе машины уже скрылись вдали, они мчались на юг сквозь июньскую ночь.
В одной из них находился Франтик Паржизек, в другой – чемодан тетушки Каролины, если не считать колбасной гирлянды. За рулем каждой из них сидело по здоровому, с крепкими кулаками парню, и оба, мечтая о сладкой награде, ожидающей победителя в состязании, ощущали в себе необыкновенную силу и твердую решимость бороться до конца.
* * *
Мура – красивая, быстрая река с шумными запрудами. В ее прозрачной зеленой воде водится множество форелей, чистенькие деревеньки раскинулись по обоим крутым берегам. Но Франтик ничего не замечал. Во-первых, было темно, во-вторых, чтобы не выпасть из машины, он должен был крепко держаться за ручку дверцы. Альпийская дорога стремительно извивается то вправо, то влево, и на скорости сто километров в час пассажир чувствует себя дождевым червяком, в которого вцепились с обоих концов два энергичных дрозда и тянут изо всех сил каждый в свою сторону.
Итак, пожарная машина Фердинанда неслась вперед, несмотря на кромешную тьму и опасную дорогу. Она вела себя, как лихой спортсмен. Когда дорога шла по прямой, машина мчалась на четырех колесах, на поворотах же обходилась двумя. Время от времени она подшибала забор, придорожный столб или указатель пути; пожарная лестница срывала листья черешен и яблонь, но Фердинанд не обращал внимания на эти мелочи и гнал машину вперед.
Автомобиль с такой скоростью проносился мимо городов и деревень, что казалось, по дороге мчится по крайней мере дюжина пожарных команд. Старушка Шинделнагель, жительница селения Оберунтербах, ста трех лет от роду, разбуженная в полночь воем сирены, поднялась с постели, приковыляла к окну и, устремив слезящиеся глаза на юг, заявила, что горит Целовец. Другая стотрехлетняя старуха из селения Унтеробербах назвала это сообщение дьяволовым измышлением. «Только безбожник, – уверяла она, – мог пустить слух о пожаре в Целовце». Каждому христианину понятно, что горит Рим, город святого отца. Его подожгли басурманы. После короткого заседания муниципалитет Унтеробербаха срочно отправил на помощь святому отцу пожарную помпу, разукрашенную полевыми цветами; ее волокли члены муниципалитета и детишки из местного приюта. В половине четвертого утра помпа прибыла в Санкт-Ламбрехт, что в двух с половиной километрах от Унтеробербаха, но оттуда повернула назад; было решено не тушить святой город, а лучше изничтожить всех нечестивцев в Унтеробербахе и принадлежащих к его приходу деревеньках.
А между тем машина Фердинанда давно уже миновала Целовец и катила по широкому шоссе, время от времени обгоняя двухтонку Густи. У Фердинанда не раз мелькала мысль наехать сзади на переднюю машину и избавиться навсегда от ненавистного соперника. Но соображение, что при этом могут пострадать носки тетушки Каролины, каждый раз удерживало его от выполнения этого намерения.
– Давай сюда чемодан и колбасу! – всякий раз орал Фердинанд, проезжая мимо двухтонки; он надеялся, что один звук его голоса заставит соперника сдаться.
– Отдай-ка лучше чешского мальчишку! – дерзко отвечал Густи.
Бежали часы в жестокой схватке, бежали и километры, обе машины неслись у самой обочины, пренебрегая указателями направления, табличками с разноязычными названиями населенных пунктов и шлагбаумами.
Только раз красная машина Фердинанда была вынуждена остановиться: за опущенным шлагбаумом пролетел скорый поезд. Освещенные окна длинных вагонов промелькнули в ночной тьме вереницей призраков и исчезли вдали.
Откуда было Франтику знать, что в одном из них сидит тетушка Каролина и со страстным увлечением читает детективный роман Персиваля Эшера «Тайна кровавой руки»?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
содержащая рассказ о том, как тетушке Каролине грозила опасность быть проданной в Аргентину
Мало кому на свете доводилось получать в наследство остров, да еще в Тихом океане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
«Не перевелись еще добрые люди на свете, – растроганно подумал Франтик. – До чего же любят своего ближнего, только и ждут, как бы услужить, как бы доброе дело сделать!»
Франтик был не совсем неправ. Однако никогда не надо преувеличивать. Прежде чем нога его коснулась ступеньки двухтонки, он вдруг почувствовал, что кто-то схватил его за другую руку и тянет в противоположную сторону. Законы физики совершенно точно устанавливают, до какого предела может сопротивляться тело двум взаимно противоположным силам, прежде чем разорвется пополам. Франтик чувствовал, что предел этот близок.
– Пустите меня! – закричал он.
Но Фердинанд и Густи считали, что держат в руках ключ к сердцу русалки, и, по всей видимости, не собирались легко выпустить свою добычу.
– Ух ты! – пыхтел Фердинанд.
– Уф, уф! – сопел Густи.
В ту минуту, когда воображение Франтика начало рисовать ужасную картину, как его руки растянулись до такой степени, что могут с легкостью обнять талию тетушки Каролины, у Густи вдруг подвернулась нога, и все трое кучей повалились на землю. Первым вскочил на ноги Фердинанд.
Это был брюнет с сильно развитой мускулатурой, волосы на его круглой голове были подстрижены ежиком и торчали, как щетка. Он сгреб Франтика в охапку, поднял его и в два прыжка очутился в машине. Только теперь Франтик заметил, что на другой стороне дороги стояла еще одна машина – пожарная. Свет из окон трактира отражался на ее ярко-красной поверхности, вид у машины был такой же внушительный, как и у Фердинанда, имеющего над ней власть, вверенную ему местным добровольным обществом пожарников.
В эту машину и был водворен с молниеносной быстротой Франтик. Он уже сидел в кабине, как вдруг его осенила страшная мысль. Чемодан! Где чемодан тетушки Каролины? Куда он исчез? Когда его схватили за руки и тянули в разные стороны, он уронил чемодан!.. Теперь чемодан валяется где-нибудь на дороге, и Франтик уже никогда его не увидит.
– Чемодан! – заорал Франтик благим матом.
– Чемодан? Ага!.. – Обычно Фердинанд соображал очень туго, но на сей раз он на удивление быстро понял, чего от него хотят. В самом деле! Что говорила русалка? Что приказывала она ему и Густи? Чтобы они заботились о Франтике, как о своем родном брате. Кормили его. А главное, следили за его драгоценным чемоданом. Вот что она наказывала…
Фердинанд громко закричал и выскочил из машины. Но было уже поздно. Густи успел залезть в свою двухтонку и перед самым его носом захлопнул дверцы. Гирлянда из колбасок висела у него на шее, на коленях лежал чемодан. Дал газ. Машина рванулась и стремительно помчалась вперед.
В одно мгновенье Фердинанд тоже очутился за рулем. Мотор заурчал, пронзительно завыла сирена. Санкт-Михаэльские жители бросили свои дома и выбежали на улицу, готовясь спасать имущество от губительного пожара. Но на улице было тихо и спокойно.
Обе машины уже скрылись вдали, они мчались на юг сквозь июньскую ночь.
В одной из них находился Франтик Паржизек, в другой – чемодан тетушки Каролины, если не считать колбасной гирлянды. За рулем каждой из них сидело по здоровому, с крепкими кулаками парню, и оба, мечтая о сладкой награде, ожидающей победителя в состязании, ощущали в себе необыкновенную силу и твердую решимость бороться до конца.
* * *
Мура – красивая, быстрая река с шумными запрудами. В ее прозрачной зеленой воде водится множество форелей, чистенькие деревеньки раскинулись по обоим крутым берегам. Но Франтик ничего не замечал. Во-первых, было темно, во-вторых, чтобы не выпасть из машины, он должен был крепко держаться за ручку дверцы. Альпийская дорога стремительно извивается то вправо, то влево, и на скорости сто километров в час пассажир чувствует себя дождевым червяком, в которого вцепились с обоих концов два энергичных дрозда и тянут изо всех сил каждый в свою сторону.
Итак, пожарная машина Фердинанда неслась вперед, несмотря на кромешную тьму и опасную дорогу. Она вела себя, как лихой спортсмен. Когда дорога шла по прямой, машина мчалась на четырех колесах, на поворотах же обходилась двумя. Время от времени она подшибала забор, придорожный столб или указатель пути; пожарная лестница срывала листья черешен и яблонь, но Фердинанд не обращал внимания на эти мелочи и гнал машину вперед.
Автомобиль с такой скоростью проносился мимо городов и деревень, что казалось, по дороге мчится по крайней мере дюжина пожарных команд. Старушка Шинделнагель, жительница селения Оберунтербах, ста трех лет от роду, разбуженная в полночь воем сирены, поднялась с постели, приковыляла к окну и, устремив слезящиеся глаза на юг, заявила, что горит Целовец. Другая стотрехлетняя старуха из селения Унтеробербах назвала это сообщение дьяволовым измышлением. «Только безбожник, – уверяла она, – мог пустить слух о пожаре в Целовце». Каждому христианину понятно, что горит Рим, город святого отца. Его подожгли басурманы. После короткого заседания муниципалитет Унтеробербаха срочно отправил на помощь святому отцу пожарную помпу, разукрашенную полевыми цветами; ее волокли члены муниципалитета и детишки из местного приюта. В половине четвертого утра помпа прибыла в Санкт-Ламбрехт, что в двух с половиной километрах от Унтеробербаха, но оттуда повернула назад; было решено не тушить святой город, а лучше изничтожить всех нечестивцев в Унтеробербахе и принадлежащих к его приходу деревеньках.
А между тем машина Фердинанда давно уже миновала Целовец и катила по широкому шоссе, время от времени обгоняя двухтонку Густи. У Фердинанда не раз мелькала мысль наехать сзади на переднюю машину и избавиться навсегда от ненавистного соперника. Но соображение, что при этом могут пострадать носки тетушки Каролины, каждый раз удерживало его от выполнения этого намерения.
– Давай сюда чемодан и колбасу! – всякий раз орал Фердинанд, проезжая мимо двухтонки; он надеялся, что один звук его голоса заставит соперника сдаться.
– Отдай-ка лучше чешского мальчишку! – дерзко отвечал Густи.
Бежали часы в жестокой схватке, бежали и километры, обе машины неслись у самой обочины, пренебрегая указателями направления, табличками с разноязычными названиями населенных пунктов и шлагбаумами.
Только раз красная машина Фердинанда была вынуждена остановиться: за опущенным шлагбаумом пролетел скорый поезд. Освещенные окна длинных вагонов промелькнули в ночной тьме вереницей призраков и исчезли вдали.
Откуда было Франтику знать, что в одном из них сидит тетушка Каролина и со страстным увлечением читает детективный роман Персиваля Эшера «Тайна кровавой руки»?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
содержащая рассказ о том, как тетушке Каролине грозила опасность быть проданной в Аргентину
Мало кому на свете доводилось получать в наследство остров, да еще в Тихом океане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99