ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Наконец всадники въехали на огромную поляну, один край которой был не защищен деревьями и хорошо просматривался из замка. Джим резко остановил коня. Арагх тоже остановился и повернулся к нему. Пасть его приоткрылась в неслышном волчьем смехе.
— Лучше осади назад и останови своих спутников, чтоб не выезжали на открытое поле. Тебя, конечно, не очень-то разглядят со стены замка, но сдается мне, могут и узнать. Незачем привлекать внимание к этому месту, если это не входит в наши намерения.
— Но ведь это место не…— начал Джим и услышал голос Каролинуса, звучавший прямо у него за спиной:
— Напротив, Джеймс, это идеальное место. Осади назад и присоединяйся к нам.
Джим повернул коня, вновь въехал в лес и увидел не только епископа и сэра Джеймса, но и стоявшего рядом с ними Каролинуса. На нем, как обычно, была красная мантия, которую он носил везде, в любое время года и в любую погоду, никогда не испытывая неудобств.
— Но, Каролинус, ведь это место…
— Взгляни как следует, Джим, — посоветовал Каролинус. — Разве ты не считаешь, что намного легче убедить хозяина Сомерсета встретиться с Мнрогаром, если за спиной графа будут его замок и воины?
— Конечно, — согласился Джим, — но подумай… вряд ли легко согласится Мнрогар — по этой же причине. Кроме того, я предчувствую, что убедить его будет гораздо труднее, чем графа, даже если место ему понравится.
— Взгляни еще раз, — предложил Каролинус.
Джим заморгал. Полянка была полностью окружена деревьями. Замка не было видно.
На этот раз Джиму не пришлось даже моргать. Деревья, которые он только что видел, исчезли, вокруг простиралось открытое поле, замок стоял на своем месте, всего в семидесяти пяти ярдах. Ha стене виднелись несколько маленьких фигурок, с любопытством взиравших на всадников внизу, ведь заросли не скрывали их.
— Граф, — начал Каролинус, — увидит совсем рядом свой замок, а вокруг открытое поле; вы все увидите то же самое. Мнрогар же не увидит ничего, кроме глухого леса; более того, все его чувства, в особенности обоняние, скажут ему, что он в лесу. Мнрогар согласится, и они с графом смогут поговорить наедине, если не считать — как ты назвал себя? — арбитра.
— Более точное слово «посредник», — поправил Джим.
— Цыц! — И Каролинус махнул рукой, отпуская его.
— Но ты же создашь иллюзию глухого леса вокруг поля, которое открыто со стороны замка? — настаивал Джим.
— Нет, — презрительно отмахнулся от его слов Каролинус.
— Значит, ты будешь перебрасывать нас туда-сюда, то в глухой лес, то в поле, в зависимости от того, кто смотрит в сторону замка?
— Нет. — Тон Каролинуса посуровел. — Я иногда думаю, Джим, что ты хочешь забыть, что такой мастер магии, как я, и такой подмастерье, как ты, способны сделать с нашим великим искусством. Тому, что я сейчас делаю, тебе еще предстоит научиться.
Глава 19
— Если ты не возражаешь, — сказал Джим, возвращаясь вместе с Джоном Чендосом в замок. На время они остались наедине.
— Нисколько, Джеймс, — ответил Чендос. И в его серьезных серых глазах на секунду промелькнула искорка. — Я охотно подыграю тебе, чтобы убедить графа поговорить с троллем. Я нахожу твой подход очень необычным и потому интересным.
— Я тебе весьма обязан. — Джим в очередной раз напомнил себе, что не стоит недооценивать Чендоса.
Обменявшись легкими поклонами, они расстались.
Джим поднялся по лестнице в свои комнаты, чувствуя себя так, будто выдержал жестокий бой и победил. Действительно, убедить графа будет нелегко. Убедить же Мнрогара еще тяжелее, хотя Арагх обещал свою поддержку. Не то чтобы Джим чувствовал необходимость в поддержке Арагха, как он объяснил волку, но если Мнрогар кому и доверяет, то, как ни странно, только Арагху. Впрочем, Джим ничуть не сомневался, что они попытаются убить друг друга, если потребуется.
Но, даже если забыть об этих проблемах, явно наметился прогресс. Следующим важным делом, которое предстояло Джиму, было найти Брайена и узнать расписание развлечений, предстоявших до конца двенадцатидневных рождественских праздников. Джим легко взбежал по лестнице, — за последние три года его ноги привыкли к этому. По пути он пытался вспомнить, что же говорилось в той песне, где возлюбленный что-то дарит своей милой утром третьего дня Рождества.
В первый день, насколько вспомнил, это была куропатка на грушевом дереве. На следующий день — две голубки. На третий… Память отказывала ему. Это были или три танцующие девушки, или три прыгающих лорда. Джим был почти уверен, что прыгающие лорды упоминались в следующем стихе — четыре прыгающих лорда. Он повернул по коридору, огибающему замковую башню, к проходу, ведущему прямо к его комнатам. Он все время пытался вспомнить, о чем пелось в песне. Чем больше он думал, тем сильнее уверовал, что это три танцующие девушки, а вовсе не леди и не лорды. Возможно, Энджи помнит эту песню.
— Привет, Том! — радостно приветствовал он часового у двери и попытался открыть ее,
— Разве она заперта изнутри, милорд? — удивился Том Трандл.
— Нет-нет, Том, — ответил Джим, немного помолчав. — Я просто пошутил. Счастливого Рождества тебе и всем!
— И милорду тоже, — откликнулся Том, когда Джим уже закрывал за собой дверь.
Оказавшись в комнате, он, все еще пребывая в веселом настроении, оглядел свой временный счастливый дом, и вся его радость улетучилась.
То, что он услышал, заставило его застыть на месте.
Но только на миг. Звук шел из соседней комнаты. Это были яростно кричавшие женские голоса, два. Один из них принадлежал Энджи.
Джим рывком откинул гобелен и вбежал в соседнюю комнату. Роберт плакал в своей колыбели, молодая кормилица лежала на полу без чувств или убитая, а Энджи боролась с какой-то женщиной. В руке женщины блеснул кинжал. Она не сумела им воспользоваться лишь потому, что Энджи перехватила ее запястье.
Джим не стал терять время на выяснения, кто она, эта женщина с кинжалом. Он тоже схватил ее за запястье.
Энджи была выше своей противницы, крепкая и сильная даже для женщины двадцатого века. Пребывание в средневековье только укрепило ее. Но другая женщина, хоть и была ниже ростом, имела более плотное телосложение и острые ногти. Она на равных боролась с Энджи. Джим же превосходил весом любую из них минимум на сорок фунтов, и его атака была подобна удару футболиста по мячу. Его пальцы сомкнулись на запястье руки, державшей кинжал, другой рукой он схватил кинжал и буквально вырвал его у женщины.
Нападение Джима заставило женщин отскочить назад, но обе устояли на ногах. Энджи была вся взъерошена, но держалась хорошо. Джим взглянул на женщину, у которой вырвал кинжал. Это оказалась Агата Фалон. Ее взгляд устремился на Джима, — тот никогда бы не поверил, что гнев способен так исказить человеческое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117