– И что? – неохотно спросил Эневек. – Что он сказал?
– Он не ожидал этого.
Эневек выжидательно смотрел на неё.
– Он даже растерялся, – продолжала Делавэр. – И обрадовался. Потом он спросил, как дела у тебя.
– У меня?
– Знаешь, что я думаю? – Она скрестила руки на столе. – Я думаю, у него мало друзей.
– Может, ему следовало бы спросить у себя самого, почему.
– И я думаю, что он хорошо к тебе относится.
– Лисия, прекрати. Что из того? Что мне, заплакать и объявить его святым?
– Просто расскажи мне про него.
Боже правый, зачем? – думал Эневек. Неужели нам больше не о чем поговорить? О чём-нибудь более приятном, например…
Он раздумывал. Ему ничего не приходило в голову.
– Мы с ним дружили когда-то, – скупо сказал он. Он ждал, что Делавэр подпрыгнет с победным воплем: ага, попался, я была права! – но она только кивнула.
– Его зовут Джек О’Бэннон, родом он из штата Вашингтон. Его отец ирландец и женился на полуиндианке. В США Джек чем только не занимался – был и водителем грузовика, и вышибалой, и рекламным графиком, и телохранителем, и в конце концов даже аквалангистом в военно-морском флоте. Там он тренировал дельфинов. И делал это хорошо, но потом у него обнаружили порок сердца. Не то чтобы тяжёлый, но у военных жёсткие правила. Пришлось расстаться с флотом, хотя у него дома целая полка с наградами.
– Что привело его в Канаду?
– Джек всегда питал к Канаде слабость. Сперва он попытал счастья в кино. Думал стать актёром, но таланта Бог не дал. Собственно, у него ничего не получается только потому, что он мгновенно теряет самообладание, от его кулаков люди в больницу попадали.
Делавэр ахнула. Эневек ухмыльнулся:
– Мне очень жаль, если я нанёс урон твоему идеалу. Я не особо большой его поклонник.
– Ну, хорошо. И что потом?
– Потом? – Эневек налил себе стакан апельсинового сока. – Потом он угодил в тюрьму. Хотя ничего не украл, никого не обманул. Горячий темперамент его подвёл. Когда он оттуда вышел, всё, конечно, существенно осложнилось. А тут он начитался книг о защите природы, о китах и решил примкнуть. Он пришёл к Дэви, с которым познакомился в одной поездке в Уклюлете. Дэви взял его шкипером при условии, что от него не будет никаких неприятностей. А Джек умеет быть обаятельным, когда захочет.
Делавэр кивнула:
– Но он не захотел.
– Какое-то время держался. Туристки к нам так и повалили валом. Всё было в лучшем виде – до того дня, пока он снова не побил одного.
– Надеюсь, не туриста?
– Не надейся.
– О боже!
– М-да. Дэви хотел его вышвырнуть. Я его еле уговорил дать Джеку ещё один шанс. И что же делает этот идиот? – В нём снова проснулось озлобление против Грейвольфа. – Через три недели – тот же номер. После этого Дэви просто обязан был его уволить. А как бы ты поступила?
– Думаю, мне бы хватило и первого эпизода, – тихо сказала Делавэр.
– Тогда я спокоен за твоё будущее, – насмешливо сказал Эневек. – Но когда ты за кого-то ручаешься, а он благодарит тебя таким образом, симпатия почему-то пропадает.
Он выпил апельсиновый сок, поперхнулся и закашлялся. Делавэр похлопала его по спине.
– После этого у него совсем поехала крыша, – продолжил он. – У Джека есть ещё одна проблема: его подводит чувство реальности. Видимо, в момент отчаяния к нему явился Великий Маниту и возвестил: мол, отныне ты зовёшься Грейвольфом, ты защищаешь китов и всё, что шевелится. Иди, дескать, и борись. Ясно, что он затаил на нас зуб, и вот этот идиот внушил себе, что должен бороться против нас, к тому же он считает, что я на неверном пути и не понимаю этого. – Эневек злился всё больше. – Он всё валит в одну кучу. Он понятия не имеет ни о защите природы, ни об индейцах, к которым чувствует такую привязанность. Индейцы над ним потешаются. Ты была у него дома? Ах, нет, ты же нашла его в пивной! Вся его халупа забита индейским китчем. Над ним смеются все, кроме тех, кто сам ни на что не годен, – бестолковые подростки, старые хиппи, драчуны и пьяницы. Они от него в восторге. Грейвольф собрал вокруг себя все отбросы двух культур – анархистов и неудачников-антиглобалистов, восстающих против мирового государственного насилия, воинствующих природозащитных уродов, которых выкинули из Гринписа, чтоб не наносили урон его доброму имени, и индейцев, которых не хочет знать собственное племя. Всякий криминальный сброд. Большинству этих бедолаг плевать на китов, им лишь бы пошуметь и привлечь к себе внимание, но Джек этого не понимает и всерьёз верит, что его «Морская гвардия» – настоящая природозащитная организация. Он финансирует этот сброд, представь себе, зарабатывая лесорубом и лесным проводником, а сам живёт в лачуге, в которой ты и собаку бы не поселила! Вот ведь паскудство! Как он смеет делать из себя посмешище? Почему такой человек становится трагической фигурой, а? Этот засранец! Можешь ты мне это сказать?
Эневек смолк и перевёл дух.
Делавэр намазала маслом кусочек хлеба, добавила сверху варенья и засунула себе в рот.
– Чудно, – сказала она. – Я вижу, у тебя всё ещё за него болит душа.
Название Уклюлет происходило из языка племени ноотка и означало что-то вроде «надёжной гавани». Как и Тофино, Уклюлет располагался в естественной бухте, и рыбацкая деревушка со временем превратилась в живописный уголок с китовым туризмом, с крашеными деревянными домами, уютными пивными и ресторанчиками.
Жилище Грейвольфа стояло на отшибе. С главной улицы нужно было свернуть на просёлок с выпирающими из земли корнями деревьев. Машина тут могла бы проехать, но с жестокими последствиями для амортизаторов. Через несколько сот метров открывалась поляна, окружённая вековыми деревьями. Посреди поляны стояла покосившаяся избушка с пристроенным сараем.
Что хижина эта малопригодна для жилья, лучше всех знал её единственный обитатель. Пока позволяла погода – а на взгляд Грейвольфа плохая погода начиналась где-то между торнадо и цунами, – он оставался под открытым небом, водил туристов к медведям и брался за любую случайную работу. Вероятность встретить его здесь была близка к нулю, даже ночью. Он ночевал либо на природе, либо в комнатах изголодавшихся по жизненным впечатлениям туристок, которые были уверены, что подцепили чистокровного дикаря.
Эневек приехал в Уклюлет утром. Он собирался в Нанаймо, а оттуда паромом до Ванкувера. Шумейкер, который хотел встретиться в Уклюлете с Дэви, подвёз Эневека, дав ему тем самым подходящий предлог сделать там промежуточную остановку. Дэви в эти дни ломал голову над разработкой новых туристических маршрутов: раз он больше не мог предложить людям даже двух часов на море, надо было найти для них что-нибудь приличное на суше. Эневек уклонился от участия в обсуждениях. Он чувствовал, что время его пребывания на острове Ванкувер подходит к концу, как бы ни разворачивались события дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242