ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Почему-то все к той площадке - проводник вон проталкивается к этой, где кран. Успеть можно. И уж на площадке и уж быстро, молнией, рука толкнула ручку крана на место, стоя, как была. Уже толпа на площадке. Трудно выбиться туда, к офицеру. Поезд стоит, кажется.
- Господа? Пропустите, не толпитесь в тамбуре, - и проводник с фонарем над головами тискается к дверям.
И вдруг окрик, резкий, оттуда, снаружи, из темноты. И все равно слышен за говором и через дверь - командный:
- Не выходить никому. Стрелять будем. За сопротивление взорвем поезд!
И сразу все смолкли на площадке. И слышны крики за дверью, там на воле голоса:
- Пятый сюда!
И вдруг крик возник в коридоре.
- Да что за сволочь! Непременно буду стрелять!
Санька рванулся в коридор.
Офицер колотил ногой в дверь купе. Две дамы хватали его за руки.
- Умоляю! Они взорвут! У меня ребенок! - И девочкин крик поверх голосов. Какой-то мужчина кричит:
- Вы не один, вы не имеете права! Не отпирайте, не отпирайте купе.
Уже плотная толпа сперла офицера. Офицер, красный, кричит, ревет:
- Проводник! Проводник!
"Не пустят, не пустят проводника, и все равно там защелка".
- Шинель мою подайте! - офицер локтями расталкивает пассажиров.
- У него револьвер в шинели, - кричит кто-то впереди Саньки. - Вы никакого права...
Нет проводника, не идет. Санька прошел на площадку. Проводника не было. И от дверей все отсунулись.
- О! Слыхали - два выстрела, - шепотом сказал пассажир возле Саньки и осторожно приподнял палец. - Господа, - громче сказал уже, - лучше сядем по своим местам.
Санька прошел в свое купе. Дама прижимала девочку, бледная, жала ее изо всех сил.
- Они будут ходить по вагонам. Ничего, ничего, золотце мое, они нас не тронут, они не трогают девочек, солнышко мое.
- Нет, нет, не будут, - вдруг заговорил Санька, он гладил спину девочки, - не будут, милая.
- Вот и дядя говорит - дядя не даст девочку. Девочка всхлипывала и вздергивала плечами.
- Не дам, не дам, - и Санька боялся дальше говорить, голос сбивался, рвался, подпрыгивал, еще пустить себя прятаться за эту девочку, и тогда все, все лопнет. Санька слушал, существом ловил звуки снаружи.
Рядом с дверью толпились мужчины, и кто-то повторил хрипло:
- Мы вам не позволим... не позволим. Пожалуйста, арестуйте... Потом, пожалуйста... Пожалуйста... Санька вышел в проход, к площадке. Прежний пассажир перегородил рукой.
- Не ходите, - шептал он с дрожью, - ей-богу, все может быть. В уборную? Кажется, занято.
Скорей, скорей! Санька боялся, что еще минута, полторы, и не выдержит, откроет дверь и ноги унесут вон, дальше, дальше.
- Ломают, ломают. Железо,- шептал пассажир. - Дайте папироску, не знаю, не знаю, где свои дел. Ух! - перевел дух пассажир.
Вдруг Санька услыхал тонкий свист - долгий и потом отрывисто. И в вагоне погас свет.
"Уходят! Как, как теперь?" - Санька ходил на ощупь по кусочку коридора, от офицера до пожилого пассажира - он прошел одиннадцать раз.
- Да я в уборную! - и Санька прошел мимо пожилого. Уборная была заперта. Санька вышел в тамбур.
- Псс! Псс! - звал пассажир.- Не зажигайте спичек. Вы дальше от окна, - он кричал осиплым шепотом.
- А может, никого уж нет, - сказал Санька, проклятый голос становился как свой, прежний. Открыл наружную дверь. Он слышал, как завозил ногами вслед за ним пассажир. Санька спрыгнул со ступеньки. Темной стеной стоял поезд, и только впереди у паровоза краснела земля.
"Вот оно какое!" - Санька глядел, как молчал черный поезд в степи. Готово - и возврата нет. И вдруг страх ворвался сразу во все суставы. Саньку ноги дергали с места.
- А ведь в самом деле, черт его... - Санька узнал голос офицера - он грузно прыгнул на насыпь. - Вы здесь?
- Тише, - шептал Санька. Он слышал, как над ним в дверях вполголоса говорили:
- Я все равно не поеду, я пешком назад пойду, все равно черт знает что.
- Да тише! Христа ради.
Вдоль поезда двигался фонарь.
Санька видел, как в темноте офицер нагнулся, шагнул за буфера. Наверху хлопнули дверью. Санька отошел несколько шагов под откос. Стало видно, что идет проводник с фонарем.
- Фу! Мы думали, они! - крикнул офицер.
- Мы думали - они! - говорил Санька - пусть голос дрожит, у всех дрожит.
- Проводник! - кричал офицер.
Пассажиры начали спрыгивать и сразу кучей голосов, охрипших, сбивчивых, хлынули на проводника. В других вагонах хлопали двери. Санька несколько секунд потолкался и сделал два больших шага в темноту. Он делал их легко по прелой траве и вот быстро, быстрее, и отдал ноги страху, и страх нес его по степи вдаль, все равно, дальше, дальше.
В два часа ночи Санька, уже в студенческой форме, тыкал ключом в парадную дверь, не попадал, пошатывался - очень кстати и шатает, как из кабака приплелся, - Санька оглядывал улицу, пока вертел ключом. Ночной сторож мирно шагал по пустой мостовой. Сторож поровнялся, взглянул, повернул назад.
- Что, дождя завтра не будет? - спросил, не выдержал Санька. Сторож запрокинул голову:
- Не, не должно.
Санька пошатывался по-пьяному на пустой темной лестнице. Пошатывался и дома, один у себя в комнате. Он стал раздеваться, вдруг пошел без сапог в столовую, отпер тихонько буфет, нащупал графинчик. Рука прыгала, когда Санька пил из горлышка. Скорее, скорее. Он выпил все и не чуял водки, шло как вода. Санька лег, не снимая брюк. Потом вскочил. Вынул из брюк браунинг. Огляделся в полутьме. Подошел на цыпочках к шкафу, заложил руку с браунингом на шкаф, подержал секунду, снял. Оглядывал комнату. Сунул браунинг под подушку, разделся и лег. Он положил голову на подушку и вдруг ясно услышал тот самый тонкий, пронзительный свист. Он отдернул ухо от подушки. Кровать опять скрипнула.
Утром Санька, не пивши чаю, прямо из своей комнаты пошел в университет. Санька никогда так не вглядывался в лица - прямо вцеплялся глазами, и хотелось вмиг, одним рывком, ободрать физиономию, узнать - кто? Не шпик? Моментами казалось в людской густоте, что шпики, шпики, как мухи, стаей вьются уже сзади, кругом. Санька замедлял шаг, отходил к витринам. В университете Санька насвистывал повеселее в лаборатории, разговаривал, много разговаривал, и с теми, кого не любил.
"Нет, все же обыкновенно", - и Санька поддавал веселости. Но время шло толчками. Саньке казалось, что уж три, но, наверно, нет двенадцати. Санька выскочил из университета. Но в разгоне веселости прошел два квартала. "Это кажется только, что за мной идут", - но ноги поддавали быстрей, и Санька не оглядывался. На половине лестницы к Ржевским Санька остановился. Прождал минуту - никого.
Танечка завтракала с отцом. Сидела хозяйкой, и Санька не понял, отчего одно Танечкино лицо светит за столом, светит, как в сиянии. Танечка поднялась и незаметно поправила рукой воротничок - это был "цвет", и его первый раз Санька видел на Тане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23