ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Я читал, есть немало россиянок, для кого Путин – сексуальный кумир, их зовут путинками... Меня и дёрнуло на своего рода тест...
Она спокойно улыбнулась – так, точно это и был ясный ответ (которого, однако же, не было). Он думал, она останется несловоохотливой, но в баре, выбрав коктейль Cosmopolitan, Ульяна с весёлым любопытством глядела, что будет пить он. Когда заказал смесь белого рома с сахарным сиропом, с соками зелёного лимона и апельсиновым, задорно бросила: «Скольких дам вы этим угощали, признайтесь!» Он игриво помялся, сделал вид, что сейчас ответит, и, как и следовало, промолчал. Начал о том, о чём начинают, углубляя знакомство. Пара вопросов, отвлеклись-вернулись, беседа клеится. Она была москвичкой (так и думал). Окончила инъяз (как и его жена – намного раньше и в ином городе. Но о ней ни к чему). В Германию Ульяна приехала с мужем на постоянное местожительство. «Мы расстались, наш брак изжил себя», – её лицо отразило неприязнь к теме. Тут же глаза улыбнулись. Она хотела бы сказать о его рассказе. Конфликт, накал, всё, что творится в душе героини, – не оторвёшься! Наверно, можно было бы опустить натурализм, когда она и подлец в постели... но и тут до чего хорошо написано! Вы до тонкости знаете женщин. Ведь он её вынудил к постели, но независимо от этого ей по-женски сладко от мужчины, она стремится получить больше наслаждения...
Махом допить коктейль. Хорошо, что осталось на нормальный глоток. Как она смотрела в упор, говоря... Он шутливо приложил руку к сердцу, наклонил голову. Ульяна, однако, осталась серьёзной. «То, что вы написали, – сила! – и не без робости: – Должна признаться, я пишу... вернее, пытаюсь. Может быть, это поздновато...» (кокетничает). Он не возьмётся прочесть её опус?
Вон к чему шло. Таким образом с ним не раз завязывали дружбу в той иной, до развала, жизни. Но тогда его внимание кое-чего стоило: у него выходили книги, он был завотделом самой крупной в Латвии газеты – органа ЦК Компартии.
Расположение Ульяны проистекает не оттого, что она питает иллюзии насчёт его нынешней значимости. Она почувствовала его дарование, он её заинтересовал (что в том невероятного?), и ей, естественно, хотелось бы услышать похвалу её пробе пера.
Договорились, что он зайдёт к ней на работу за рукописью (с нею она передала листок: номера домашнего телефона и мобильника). История любви была описана почти без стилистических огрехов – и без единого нового штришка. Молодая москвичка и немец; прилетевший в Москву, он выказал отменные манеры, предупредительность, а у себя дома в Германии обратился в скареду, замучил жену придирками: не надо мыть голову под душем! надо заткнуть умывальную раковину, наполнить её водой и там мыть голову.
Сколько раз было читано об этом!.. Что сказал бы Вольфганг Тик и о заезженном немце, и о столь же изморённой авторами россиянке, которая горючими слезами плачет по покинутой родине... Звоним Ульяне: прочитал! (произнесено в порыве). О ностальгии столько написано, но вы сумели передать по-своему – трогательно-трогательно! пронзительно. У вас талант! «Вы мне льстите», – говорит она приглушённо и жалобно-доверчиво. «Не страдаю привычкой – так дёшево угождать. Вы нашли свежие детали...» Разговор в том же духе на добрые полчаса. Назавтра она позвонила, потом он ей. Они побывали на гала-концерте в Русском доме, затем в баре он пристукнул стаканом о её стакан:
– За вашу удавшуюся новеллу!
Она щекотнула его взглядом:
– Приглашение к брудершафту?
Свободная женщина не прочь завести интрижку. Наверняка у неё кто-то есть, но и он волнует её. Подобное видишь едва ли не в каждом фильме, оно нормально. «Ты догадлива...» – проговорил он с плотским восхищением, она не отвела глаз: будем проще, okay? Он охотно кивнул. Было очевидно – ей понятно (может, и слыхала от кого-нибудь), что он женат, но необходимо самому подать факт. «У меня и у жены – у каждого своя жизнь, здесь для этого есть возможности; толерантность – прекрасная позиция!..» Ульяна ответила полуулыбкой, потягивая коктейль.
Они перезванивались перед сном, ворковали, хихикали. Слотов пригласил её в ресторан, и там на его комплименты (стал уже повторяться) она сказала: «Я не девочка, я вижу... у тебя сильное чувство. Мне нравится». Блаженство! Взгляд, голос выразили страстное обожание: «Яночка... Ничего, что я так назвал?» – «Ну не Уля же», – сказала она, удостоверив, что он не оказался оригиналом. Попросила: расскажи о литературной ассоциации. Кого туда принимают? только профессионалов? Он внутренне рассмеялся. Тщеславие авторов-начинашек – уж чего привычнее! «Нужно иметь публикации, хотя бы одну. Но если думаешь, что членство что-то даст... Для издателей наша ассоциация – пустой звук». Я хочу быть своей среди литераторов, произнесла она с капризной ноткой, вот! «Сделаем, – заверил он, приветствуя слабость, которая крепче привяжет к нему эту женщину. – Для начала я тебя представлю собранию, они захотят, чтобы ты им почитала, и твою вещь распушат и охаят. У нас это любят».
– Постоишь за меня! – сказала она игриво-требовательно, любуясь его готовностью.
Кельнер принёс смену блюд, выпили вина. Ульяна сообщила:
– Один мужик просит с тобой его познакомить. Твой рассказ расхваливает до небес.
Что за мужик? Из посольства. Работает при атташе культуры. Они проводят исследование, как эмигранты – бывшие работники культуры – осваиваются в чужой стране. Кто продолжает заниматься тем, что делал? кто ищет возможность... Почему к ней обратился? Он курирует общество «Беседа», спросил, не знаю ли я тебя. Я сказала: ну, конечно! В глазах Слотова вопрос о её отношениях с упомянутым субъектом. «Хорошо, я с ним познакомлюсь. Но не в ближайшее время. Сейчас я глух ко всему, кроме...» Она никак не показала, что поняла. Поболтали о литературе. На исходе ужина он выдохнул шёпотом, что поедет с ней на такси до её дома. Нет, отклонила она, ты поедешь к себе. Не надо наводить жену на мысли (усмешка с холодком). И вообще днём лучше... Его окунуло в восторг, не удержался: произойдёт? И услышал: да, всё будет. Будет, как ты захочешь... Она назвала время визита.
* * *
Оставалось семь минут, когда, покинув парк и купив букет фрезий – бело-лиловых, жёлтых, розовых, – он подошёл к дому, где она жила. Стоял, смотрел, внутренне подтянувшись, на её фамилию в списке жильцов – мужчина в годах, следящий за собой, с животиком, с обширной лысиной ото лба, с бачками. Одно время носил и усики, но понял, что с ними он фат фатом, – и сбрил.
Пора нажать на кнопку вызова. Голос Ульяны, от которого всё в нас затрепетало (именно!), ступени, перила – какою она меня встретит?.. За открывшейся дверью – о-оо!.. в белых коротеньких штанцах-капри, в лимонном топе, волосы свежевыкрашены в рыжий цвет и завиты. Эта гладкая кожа, эта улыбочка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35