ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 

поэтому авторитет такого учителя или толкователя закона служит основанием для полного оправдания всех преступлений, которые не содержат в себе отрицания верховной власти и не являются нарушением очевидного закона, между тем как тот, кто руководствуется в своих действиях собственными мнениями, держится стойко или падает в зависимости от правильности или ошибочности этих мнений.
Примеры безнаказанности смягчают вину. То же действие является большим преступлением, если до этого другие люди неизменно наказывались за подобное действие, и меньшим – если они оставались до этого во многих случаях безнаказанными. Ибо такие примеры являются надеждой на безнаказанность, внушенной правонарушителю самим сувереном. И так как тот, кто внушает человеку надежду на безнаказанность, которая поощряет его к совершению преступления, сам является соучастником, то у него нет основания взваливать всю вину за это преступление на непосредственного правонарушителя.
Заранее обдуманное намерение отягощает вину. Преступление, проистекшее из внезапной страсти, не так велико, как совершенное по зрелом размышлении. Ибо в первом случае смягчающим вину обстоятельством является общая слабость человеческой природы. Тот же, кто совершил преступление с заранее обдуманным намерением, тот хладнокровно взвесил закон, наказание и последствия преступления для человеческого общества и всем этим пренебрег, поставив превыше всего собственную склонность. Но внезапность страсти не есть достаточное основание для полного оправдания, ибо время, протекшее с момента первого знакомства с законом до совершения преступления, должно учитываться как время обдумывания, так как правонарушитель обязан был размышлением над законом побороть порочность своих страстей.
Если закон объявлен и старательно прочитан и истолкован перед всем народом, то всякое деяние, совершенное в его нарушение, является большим преступлением, чем когда люди оставлены без такого наставления и вынуждены сами осведомляться о содержании закона, что создает для них трудность и неуверенность, заставляет их прерывать свои обычные занятия и обращаться к частным лицам. Ибо в этом случае часть вины отпадает в силу очень распространенного незнакомства с законом, в первом же случае имеется небрежность, свидетельствующая о некотором презрении к верховной власти.
Молчаливое одобрение суверена смягчает вину. Деяния, которые ясно выраженный закон осуждает, а законодатель несомненными проявлениями своей воли молчаливо одобряет, являются меньшим преступлением, чем те же деяния, которые осуждены как законом, так и законодателем. Так как мы знаем, что воля законодателя есть закон, то в первом случае мы имеем два противоречащих друг другу закона – обстоятельство, которое служило бы полным оправданием, если бы люди обязаны были судить о том, что одобряется законодателем, не по его ясно выраженному повелению, а по другим признакам. Но так как в данном случае наказание полагается не только за нарушение закона, но и за его исполнение, то законодатель сам является отчасти причиной правонарушения и поэтому не может взвалить всю вину за преступление на правонарушителя. Например, закон запрещает дуэли, и они наказываются как уголовное Преступление. С другой стороны, человек, не принимающий вызова на дуэль, подвергается глубочайшему презрению и иногда самим сувереном считается недостойным занимать какой-нибудь высокий пост или получить продвижение по военной службе. Если в силу этого человек принимает вызов на дуэль, полагая, что все люди законно стремятся иметь о себе хорошее мнение тех, кто обладает верховной властью, то разумно не наказывать его строго, так как часть вины явно падает на наказывающего. Я забочусь не о том, чтобы была предоставлена свобода личной мести или другой форме неповиновения, а о правителях – чтобы они не поощряли косвенно того, что ими прямо запрещается. Примеры монархов оказывают и всегда оказывали более могущественное влияние на действия тех, перед глазами кого эти примеры имелись, чем сами законы. И хотя нашей обязанностью является делать не то, что монархи делают, а лишь то, что монархи говорят, но эта обязанность, однако, не будет выполнена до тех пор, пока Богу не будет угодно оказать людям необычайную и сверхъестественную милость, внушив им склонность следовать этому правилу.
Сравнение преступлении по их последствиям. Если мы, далее, сравниваем преступления по степени вредности их последствий, то, во-первых, одно и то же действие является большим преступлением, когда оно приносит вред многим, и меньшим – когда оно приносит вред немногим. Поэтому, когда какое-нибудь действие приносит вред не только в настоящем, но и, к примеру, в будущем, то оно является большим преступлением, чем когда оно приносит вред лишь в настоящем. Ибо первое преступление является плодовитым, порождая все больший ущерб, последнее же преступление бесплодно. Преподавать учения, противные установленной в государстве религии, является большим преступлением со стороны уполномоченного государством проповедника, чем со стороны частного лица. То же различие приходится делать в случаях нечестивого и невоздержанного образа жизни или при совершении нечестивого поступка. Точно так же распространение какого-нибудь мнения или совершение какого-нибудь действия, ведущих к ослаблению верховной власти, является большим преступлением, когда правонарушитель – профессор права, чем когда таковым оказывается любой другой человек. Точно так же является большим преступлением один и тот же противозаконный поступок, если он совершен человеком, пользующимся славой мудрого, так что многие следуют его советам и подражают его действиям, чем если тот же поступок совершен обыкновенным человеком. Ибо первый не только совершает преступление, но преподает это как закон всем другим людям. И вообще все преступления усугубляются в зависимости от производимых ими скандалов, т. е. в зависимости от того, насколько они становятся камнями преткновения для слабых людей, которые смотрят не столько на тот путь, на который они вступают, сколько на тот свет, который несут перед ними другие.
Laesae Majestas. Точно так же действия против существующего в государстве положения являются более тяжелыми преступлениями, чем такие же действия против частных лиц, ибо в первом случае вред распространяется на всех. К таким действиям относятся: сообщение врагу секретных сведений о состоянии военных сил государства, всякие покушения на представителя государства, будь то монарх или собрание, и всякие попытки словом или делом умалить авторитет суверена в настоящем или будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158