не все в этом мире зависит от самого человека…
Так длилась эта странная ночь, и те, кто был награжден или проклят причастностью к тайне Уильяма Данторна, часами путешествовали по своим сновидениям, наполненным радостью и скорбью, гневом и страхом.
Для одних рассвет забрезжил слишком рано.
Другим казалось, что утро не наступит никогда.
Часть вторая. Утраченная музыка
Музыка является одним из духовных путей в высшие миры познания, которые понимают человечество, но которые само человечество не в состоянии постичь.
Приписывается Людвигу ван Бетховену
Изначально песнопения носили религиозный характер. Позднее появились баллады, которые являлись способом передачи информации, различных историй и мнений. Ныне, в двадцатом столетии, песни превратились в средство обогащения и достижения славы. Мне кажется, первые две цели были лучше.
Майк Скотт. Из интервью в «Джемминг». 1985
Когда ты болен, чаю ли ты хочешь?
Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что от поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красную раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным.
Приписывается сэру Исааку Ньютону. Брустер. Жизнь Ньютона
1
На корнуэльской Ривьере наступило утро, неприветливое и хмурое, над заливом Маунтс висели тяжелые серые тучи. Это была та самая погода, которую местные жители называют плохой, но еще не ненастной. В прежние времена она вызывала немалое беспокойство у рыбаков, опасавшихся внезапного шторма с Атлантики. Теперь же, когда рыбный промысел перестал быть главным источником доходов, а туристический сезон, приносящий городу основную прибыль, давно закончился, погода стала скорее темой для беседы за утренним чаем, нежели силой, способной так или иначе влиять на жизнь.
Но сегодня не погоду, а загадочные сновидения минувшей ночи приглушенно обсуждали обитатели Маусхола, укрывшись за толстыми стенами своих коттеджей, в то время как снаружи волны шумно бились о берег, ветер стучался в ставни и крутил флюгеры на крышах домов, и неизменные чайки, появившиеся с первой светлой полоской в восточной части неба, словно сорвавшиеся с нитей бумажные змеи, носились над городом.
Наполняя воздух пронзительными криками, птицы метались над коттеджами, тянувшимися вдоль Рэгиннис-Хилл, когда Лилит Мэбли вошла в спальню дочери, сжимая в руке найденную записку. В молодости волосы у Лилит были такими же темными, как у Клэр. Сейчас они стали совсем белыми, но а Лилит не закрашивала седину, которая лишь придавала величия этой женщине с горделивой осанкой и высоко поднятой головой. Мать Клэр всегда держалась с достоинством герцогини, заставлявшим обитателей полуострова Пенвит относиться к ней, вдове простого рыбака, как к высокородной даме.
– Клэр? – тихонько позвала она с порога. Девушка тут же проснулась. Сердце ее бешено заколотилось, но быстро успокоилось, когда она увидела мать.
– Привет, мама.
– Эта записка…
– Я все объясню.
– Но внизу никого нет.
Клэр села на кровати и пригладила волосы. Она никак не могла собраться с мыслями после нескольких часов тревожного сна, которые ей удалось урвать.
– Никого? – повторила она. Может, все это было лишь ночным кошмаром?
– На кушетке в библиотеке лежат подушка и свернутое одеяло, но самого гостя я там не обнаружила.
«Нет, это был не сон», – осознала Клэр, когда, попытавшись встать с постели, почувствовала, как мучительно болит нога. И голова. А стоило ей закрыть глаза, и перед мысленным взором немедленно возникло лицо, спрятанное за нелепыми очками и широким шарфом.
И нож…
– Дэйви ушел? – спросила она.
Мать кивнула.
– Дэйви Роу, – произнесла она тоном, выдававшим крайнее удивление. – Дорогая, о чем ты думала, когда приглашала его к нам?
– Я…
Клэр попыталась вспомнить, что именно она написала в записке. Кажется, ничего конкретного…
– Я упала на дороге, – солгала она. – А Дэйви как раз проходил мимо. Он помог мне добраться до дома, но к тому времени лил такой дождь, что я просто не посмела выставить Дэйви на улицу. Наверное, он отправился к себе, как только погода немного улучшилась.
– Кажется, когда я ложилась спать, ты спокойно читала в своей комнате, – заметила Лилит.
«Да», – мысленно согласилась Клэр. Однако потом к ней зашел Феликс, после чего она поспешила к Джейни, а затем на нее напал какой-то сумасшедший с ножом… Но она не могла рассказать обо всем этом маме.
Интересно, нашла ли Джейни Феликса? И не пострадал ли этой ночью кто-нибудь еще?
– Мне надоело читать, – сказала Клэр, – и я решила отправиться к Джейни – поболтать немного.
– Так поздно? – неодобрительно покачала головой мать. – Тебе крупно повезло, что ты встретила Дэйви.
Впрочем, по ее тону было ясно, что, несмотря на благородство, проявленное Дэйви Роу, она по-прежнему не желала видеть дочь в его обществе.
– Он хороший человек, – попробовала заступиться за своего спасителя девушка.
– Ну разумеется. Должно быть, именно за это его и посадили в тюрьму.
– Мама, как ты можешь!
– Джейни могла бы отвезти тебя домой, – сменила тему Лилит.
– У нее было срочное дело.
– Ночью? – изумилась мать. – И куда только катится мир…
Это Клэр и сама хотела бы знать.
– Пожалуй, я оденусь, – пробормотала она.
– Ты уходишь?
– Мне нужно навестить Джейни.
– А я надеялась, что ты поможешь мне с той картинкой…
Мать Клэр обожала пазлы. Причем ее интерес к ним напрямую зависел от степени их сложности. Когда очередное изображение было собрано, Лилит наклеивала его на картон и ставила на каминную полку, и картинка красовалась там вплоть до появления новой, после чего отправлялась в шкаф, где уже образовалась четырехфутовая стопка. Последняя головоломка оказалась особенно трудной – это было изображение люггера с серо-голубым парусом, дрейфовавшего по такой же серо-голубой воде. Над ним простирались серо-голубые небеса, позади него вздымались серо-голубые скалы, а вокруг играли серо-голубые тени.
По вечерам в будние дни и почти каждое утро по воскресеньям мать с дочерью складывали пазлы. Они устраивались за столом в гостиной и притворялись, что усиленно думают, в то время как на самом деле просто наслаждались общением друг с другом.
– Извини, мама, – сказала Клэр, – но это действительно важно.
Мать искусно скрыла свое разочарование за улыбкой.
– Феликс, да? – поинтересовалась она. – Они с Джейни ждут, что ты рассудишь очередной их спор?
– Что-то в этом роде, – согласилась Клэр.
Мать вздохнула:
– И когда только они поумнеют? Ладно, девочка, одевайся. Тебе и вправду лучше поторопиться, а то окажется слишком поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Так длилась эта странная ночь, и те, кто был награжден или проклят причастностью к тайне Уильяма Данторна, часами путешествовали по своим сновидениям, наполненным радостью и скорбью, гневом и страхом.
Для одних рассвет забрезжил слишком рано.
Другим казалось, что утро не наступит никогда.
Часть вторая. Утраченная музыка
Музыка является одним из духовных путей в высшие миры познания, которые понимают человечество, но которые само человечество не в состоянии постичь.
Приписывается Людвигу ван Бетховену
Изначально песнопения носили религиозный характер. Позднее появились баллады, которые являлись способом передачи информации, различных историй и мнений. Ныне, в двадцатом столетии, песни превратились в средство обогащения и достижения славы. Мне кажется, первые две цели были лучше.
Майк Скотт. Из интервью в «Джемминг». 1985
Когда ты болен, чаю ли ты хочешь?
Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что от поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красную раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным.
Приписывается сэру Исааку Ньютону. Брустер. Жизнь Ньютона
1
На корнуэльской Ривьере наступило утро, неприветливое и хмурое, над заливом Маунтс висели тяжелые серые тучи. Это была та самая погода, которую местные жители называют плохой, но еще не ненастной. В прежние времена она вызывала немалое беспокойство у рыбаков, опасавшихся внезапного шторма с Атлантики. Теперь же, когда рыбный промысел перестал быть главным источником доходов, а туристический сезон, приносящий городу основную прибыль, давно закончился, погода стала скорее темой для беседы за утренним чаем, нежели силой, способной так или иначе влиять на жизнь.
Но сегодня не погоду, а загадочные сновидения минувшей ночи приглушенно обсуждали обитатели Маусхола, укрывшись за толстыми стенами своих коттеджей, в то время как снаружи волны шумно бились о берег, ветер стучался в ставни и крутил флюгеры на крышах домов, и неизменные чайки, появившиеся с первой светлой полоской в восточной части неба, словно сорвавшиеся с нитей бумажные змеи, носились над городом.
Наполняя воздух пронзительными криками, птицы метались над коттеджами, тянувшимися вдоль Рэгиннис-Хилл, когда Лилит Мэбли вошла в спальню дочери, сжимая в руке найденную записку. В молодости волосы у Лилит были такими же темными, как у Клэр. Сейчас они стали совсем белыми, но а Лилит не закрашивала седину, которая лишь придавала величия этой женщине с горделивой осанкой и высоко поднятой головой. Мать Клэр всегда держалась с достоинством герцогини, заставлявшим обитателей полуострова Пенвит относиться к ней, вдове простого рыбака, как к высокородной даме.
– Клэр? – тихонько позвала она с порога. Девушка тут же проснулась. Сердце ее бешено заколотилось, но быстро успокоилось, когда она увидела мать.
– Привет, мама.
– Эта записка…
– Я все объясню.
– Но внизу никого нет.
Клэр села на кровати и пригладила волосы. Она никак не могла собраться с мыслями после нескольких часов тревожного сна, которые ей удалось урвать.
– Никого? – повторила она. Может, все это было лишь ночным кошмаром?
– На кушетке в библиотеке лежат подушка и свернутое одеяло, но самого гостя я там не обнаружила.
«Нет, это был не сон», – осознала Клэр, когда, попытавшись встать с постели, почувствовала, как мучительно болит нога. И голова. А стоило ей закрыть глаза, и перед мысленным взором немедленно возникло лицо, спрятанное за нелепыми очками и широким шарфом.
И нож…
– Дэйви ушел? – спросила она.
Мать кивнула.
– Дэйви Роу, – произнесла она тоном, выдававшим крайнее удивление. – Дорогая, о чем ты думала, когда приглашала его к нам?
– Я…
Клэр попыталась вспомнить, что именно она написала в записке. Кажется, ничего конкретного…
– Я упала на дороге, – солгала она. – А Дэйви как раз проходил мимо. Он помог мне добраться до дома, но к тому времени лил такой дождь, что я просто не посмела выставить Дэйви на улицу. Наверное, он отправился к себе, как только погода немного улучшилась.
– Кажется, когда я ложилась спать, ты спокойно читала в своей комнате, – заметила Лилит.
«Да», – мысленно согласилась Клэр. Однако потом к ней зашел Феликс, после чего она поспешила к Джейни, а затем на нее напал какой-то сумасшедший с ножом… Но она не могла рассказать обо всем этом маме.
Интересно, нашла ли Джейни Феликса? И не пострадал ли этой ночью кто-нибудь еще?
– Мне надоело читать, – сказала Клэр, – и я решила отправиться к Джейни – поболтать немного.
– Так поздно? – неодобрительно покачала головой мать. – Тебе крупно повезло, что ты встретила Дэйви.
Впрочем, по ее тону было ясно, что, несмотря на благородство, проявленное Дэйви Роу, она по-прежнему не желала видеть дочь в его обществе.
– Он хороший человек, – попробовала заступиться за своего спасителя девушка.
– Ну разумеется. Должно быть, именно за это его и посадили в тюрьму.
– Мама, как ты можешь!
– Джейни могла бы отвезти тебя домой, – сменила тему Лилит.
– У нее было срочное дело.
– Ночью? – изумилась мать. – И куда только катится мир…
Это Клэр и сама хотела бы знать.
– Пожалуй, я оденусь, – пробормотала она.
– Ты уходишь?
– Мне нужно навестить Джейни.
– А я надеялась, что ты поможешь мне с той картинкой…
Мать Клэр обожала пазлы. Причем ее интерес к ним напрямую зависел от степени их сложности. Когда очередное изображение было собрано, Лилит наклеивала его на картон и ставила на каминную полку, и картинка красовалась там вплоть до появления новой, после чего отправлялась в шкаф, где уже образовалась четырехфутовая стопка. Последняя головоломка оказалась особенно трудной – это было изображение люггера с серо-голубым парусом, дрейфовавшего по такой же серо-голубой воде. Над ним простирались серо-голубые небеса, позади него вздымались серо-голубые скалы, а вокруг играли серо-голубые тени.
По вечерам в будние дни и почти каждое утро по воскресеньям мать с дочерью складывали пазлы. Они устраивались за столом в гостиной и притворялись, что усиленно думают, в то время как на самом деле просто наслаждались общением друг с другом.
– Извини, мама, – сказала Клэр, – но это действительно важно.
Мать искусно скрыла свое разочарование за улыбкой.
– Феликс, да? – поинтересовалась она. – Они с Джейни ждут, что ты рассудишь очередной их спор?
– Что-то в этом роде, – согласилась Клэр.
Мать вздохнула:
– И когда только они поумнеют? Ладно, девочка, одевайся. Тебе и вправду лучше поторопиться, а то окажется слишком поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136