– Да, господин премьер-министр, ходим – с готовностью согласился он. – Но ведь это же наиболее удобный, наиболее приемлемый путь…
– И наиболее бессмысленный, – перебил я его.
Он удивленно поднял брови.
– Простите, господин премьер-министр, но, на мой взгляд, не такой уж бессмысленный. Скорее, разумно-уклончивый…
Не совсем поняв, что такое разумно-уклончивый, я попросил Годфри высказать свое мнение.
Он, само собой разумеется, отказался его высказать. За что, кстати, я его совсем не виню, это не его проблема.
– Решать это вам и только вам, господин премьер-министр, – даже не улыбнувшись, ответил он. Тем самым, как у нас принято говорить, «перекинул мяч на мою сторону». – Просто если это именно то, что вы хотите сказать, я бы предложил самый модерновый костюм. На самом модерновом фоне с суперэнергичными ярко-желтыми обоями и круто-абстрактными рисунками. Чтобы хоть как-то скомпенсировать отсутствие чего-либо нового в вашей программной речи.
Я сказал, что всегда могу вернуться к ее первоначальному варианту.
Он одобрительно кивнул головой.
– В таком случае вам нужен темный костюм в полосочку на сером фоне. И что-то вроде дубовых обоев.
А вот Бернарда мое предложение вернуться к первоначальному варианту, похоже, явно расстроило. Потому что он тут же с кислой миной попросил меня подумать и, если возможно, пересмотреть это, с его точки зрения, не совсем «своевременное» решение.
Значит, пора с предельной четкостью определить свою позицию. И для моего главного личного секретаря, и для всех присутствующих вообще.
– Послушайте, поскольку это мое первое обращение к нации в качестве премьер-министра, оно должно быть посвящено какому-нибудь жизненно важному вопросу. Нельзя ведь вот так просто выйти в эфир и нести всякую несущественную чепуху, правда ведь? Моя речь должна иметь смысл! Должна иметь последствия! Должна всем запомниться!
Бернард целиком и полностью согласился (что, впрочем, вряд ли), но вежливо поинтересовался, не мог ли бы я посвятить ее чему-нибудь, так сказать, менее противоречивому.
Я терпеливо объяснил, что так называемые «менее противоречивые темы» обычно производят намного меньшее впечатление, чем… более противоречивые.
– Господин премьер-министр, а вы уверены, что так называемые «менее противоречивые темы» не производят большего впечатления? – почему-то поинтересовался он.
– Например, какие? – не скрывая интереса, поинтересовался я.
– Ну, скажем, специальные средства в качестве туалета для домашних животных. – Он что, серьезно? – Мощный удар по тем, кто позволяет своим питомцам гадить на наших улицах. А еще можно обрушиться на злостных нарушителей дорожного движения. Или пьяниц. Или выступить в защиту «зеленых», то есть защитников окружающей среды. Или… В общем-то, таких тем сколько угодно, господин премьер-министр.
Годфри поднял еще один, слава богу, последний вопрос. Музыкальная заставка: Бах – свежие идеи, Стравинский – ничего нового. Ну и что лучше?
Я предложил Годфри найти что-нибудь у наших родных британских композиторов. Что лучше бы отражало мой патриотический образ. Ему это явно понравилось.
– Тогда, может, Элгар?
– Да, но только не «Земля надежды и славы». Ни в коем случае!
– Тогда как насчет «Загадки века»? – предложил Бернард. – Ведь…
Я одним взглядом заставил его замолчать.
(Ровно через три дня Бернард Вули направил сэру Хамфри Эплби служебную записку, касающуюся содержания телеобращения Хэкера к народу. Приводим ее оригинал ниже. – Ред.)

«13 февраля
Сэр Хамфри!
Боюсь, телеобращение ПМ не выглядит многообещающим. Наш премьер-министр почему-то предпочел темный костюм в полосочку и дубовые обои. Практически это означает, что он намеревается говорить в прямом эфире о чем-то новом и, возможно, даже радикальном. Отсюда и желание выглядеть традиционным, обычным, вселяющим уверенность в простых людей.
Догадываюсь, что это может вызвать у вас определенную озабоченность, но он, похоже, твердо намерен именно так и поступить.
С уважением, Б. В.».
(На следующий день Бернард Вули получил ответ. – Ред.)

«14 февраля
Бернард!
Намерение нашего премьер-министра затронуть тему „великого почина“ в своем телеобращении к народу не может не вызывать самой серьезной обеспокоенности.
Сам по себе этот факт, конечно, не имеет особого значения. Ничто не происходит только из-за того, что премьеры намерены с чем-то к кому-то обратиться. Невилл Чемберлен, например, тоже обратился к народу, торжественно заявив, что „принес им мир“. Что из этого вышло, миру известно. Именно этого, как мы искренне надеялись, вам удастся избежать. Почему же это все-таки произошло?
Прошу разъяснений.
X. Э.».
(Ответ Бернарда Вули, само собой разумеется, последовал незамедлительно. – Ред.)

«14 февраля
Сэр Хамфри!
Самое простое объяснение состоит в том, что, по мнению премьер-министра, его „великий почин“ прибавит ему голоса избирателей.
Партия уже провела опрос общественного мнения, и, судя по всему, избиратели „за“ возврат военного призыва.
Б. В.».

Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Да, я хорошо помню те служебные записки. Хамфри Эплби действительно был весьма недоволен тем, что мне так и не удалось отговорить Хэкера от его „великого почина“. Хотя, честно говоря, я старался, как мог.
Хамфри попросил меня срочно заскочить к нему, „чтобы, так сказать, обсудить ситуацию“: больше всего его интересовали результаты партийного опроса общественного мнения, которые, на мой взгляд, во многом и стали причиной неуспеха в попытке переубедить нашего премьер-министра.
Его решение оказалось на редкость простым: провести еще один опрос, который покажет, что избиратели против военного призыва.
Тогда я был все еще достаточно наивен. Не понимал даже, как избиратели могут быть одновременно „за“ и „против“. Впрочем, старина Хамфри довольно быстро разъяснил суть вопроса.
Оказывается, весь секрет заключается в том, что когда к усредненному обывателю подходит молодая привлекательная девушка с опросной анкетой и задает серию нужных вопросов, этому усредненному обывателю невольно хочется не выглядеть дураком, а произвести на нее хорошее впечатление. Ей, этой молодой привлекательной девушке, само собой разумеется, надо, чтобы этот самый усредненный обыватель дал ей те самые нужные ответы.
Сэр Хамфри тут же на мне самом продемонстрировал, как работает эта система:
– Мистер Вули, скажите, вас, конечно же, беспокоит рост преступности в среде подростков?
– Да, конечно же беспокоит, – ответил я.
– Вам не кажется, что в наших общеобразовательных школах сильно хромает дисциплина и недостаточно требовательности?
– Естественно, кажется.
– Как вы считаете:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193