«Бог мой! А ведь она — лакомый кусочек, — думал он с вожделением. Огонь желаний мелькнул в его глазах. Как-никак Леони — его жена. Почему же он должен отказаться от брачной ночи? Кроме того, маленькая дрянь должна знать, что не очень-то умно ущемлять законные права мужа. Когда они окажутся в спальне наедине, ее дурацкий договор будет стоить не больше, чем бумага, на которой он написан».
Леони заметила похотливый блеск в глазах Эшли и каждой клеточкой ощутила отвращение к мужу.
«Боже мой! Как я рада, что не поверила ему», — презрительно подумала она. За столом они немного поговорили, но как только обед закончился Леони, извинившись, удалилась в свой номер.
Это была одна из лучших комнат, которые она видела когда-либо. Толстый, украшенный синими и желтыми цветами ковер покрывал весь пол. В углу стояло кресло, обитое темно-красным бархатом, а по обе стороны — два маленьких столика из полированного дуба. Изысканную кровать под пологом из тонкой белой сетки от москитов покрывало светлое стеганое одеяло. На окнах висели нарядные атласные занавески.
Леони охватил детский восторг.
Все-таки это приятно, подумала она с удовольствием, но сразу же сердито передернула плечиком. Завтра она вернется в свой городской дом, а через день будет на пути в усадьбу Сант-Андре.
Но сначала надо пережить ночь. Не позвонив горничной, которую прислал дедушка из городского дома, Леони подошла к огромному гардеробу из красного дерева и достала новую ночную рубашку, на которой так настаивал дедушка. Рубашка была легкомысленной. Когда Леони надела ее и посмотрела в высокое зеркало, висящее в комнате, она нервно хихикнула.
«Какие безнравственные вещи одевают люди для постели!»
Тончайшая ткань рубашки цвета морской волны выдавала кончики розовых сосков, плавный изгиб осиной талии и стройные ноги. Леони решила, что под простыней она будет чувствовать себя менее распутной и уже подошла к кровати, когда дверь, соединявшая ее комнату с комнатой мистера Слейда, распахнулась.
После ухода Леони Эшли продолжал пить. И чем больше он думал о жене, тем больше убеждал себя в том, что брачная ночь должна состояться. В конце концов, у него есть молодая жена, с которой, правда, не все как надо. Он должен действовать! Его полные губы дрожали от нетерпения. Налив себе еще один бокал, Эшли прошел в свою комнату, сорвал с себя одежду и натянул аляповатый халат из золотистого атласа с ярко-красными драконами. С отвращением взглянув на свою кровать и снова подкрепившись виски, он нетвердой походкой направился к комнате Леони.
Мгновение Эшли стоял, покачиваясь, перед дверью, пока перед мутным взором его темно-синих блестящих от желания глаз не всплыл соблазнительный образ Леони в открытом платье. Ощущая под халатом напрягшуюся плоть, облизывая пересохшие от вожделения губы, Эшли толкнул дверь и шагнул в комнату Леони.
Но девушка была начеку. Ни секунды не колеблясь, она выхватила из ридикюля, лежащего на столе около кровати, маленький дедушкин пистолет и хладнокровно направила его на Эшли. Сердце Леони колотилось так сильно, что казалось, выскочит из груди. Взяв пистоле! двумя руками, Леони пристально посмотрела на ошеломленного Эшли и спокойно сказала:
— Мсье, насколько я помню, у нас договор… не так ли? В нем сказано, что вы ничего не будете требовать от меня. Я надеюсь, вы намерены соблюдать соглашение!
Лицо Эшли потемнело от ярости В его чертах не осталось ничего красивого. Тщеславный и жадный, он был не настолько храбр, чтобы попытаться изнасиловать женщину, вооруженную пистолетом.
— Ты поплатишься за это, французская шлюха! — зарычал он, круто повернулся и, хлопнув дверью, вылетел из комнаты.
Дрожа всем телом, с трясущимися руками Леони опустилась на кровать.
«Дерьмо! — подумала она, тяжело вздохнув. — Все-таки я, испугалась».
Леони уже представляла, что ожидало бы ее, если бы не дедушкин пистолет. Она снова вспомнила поцелуи и объятия незнакомца в губернаторском доме и почти с любовью посмотрела на оружие. «Надо будет попросить дедушку научить меня стрелять из пистолета», — мрачно решила она.
Леони не спала почти всю ночь. Она сидела, сжавшись в комок, на подушке и пристально, не мигая, смотрела на дверь, ведущую в комнату Эшли. Маленькие руки крепко сжимали пистолет. Время от времени ее одолевал сон. И каждый раз, когда Леони словно от толчка просыпалась, ее сердце бешено колотилось от страха, что мсье Слейд воспользовался ее минутной слабостью и прокрался в комнату.
Когда молодожены после ночного происшествия встретились утром, в их отношениях трудно было обнаружить теплоту. Помимо страданий от похмелья, Эшли был взбешен тем, что какая-то шестнадцатилетняя девчонка посмела им пренебречь. Что касается Леони, то она и раньше была невысокого мнения о мужчинах. Грубость Эшли и попытка пренебречь договоренностью стала последней каплей. Она твердо для себя решила, что все мужчины — беспринципные скоты.
Леони холодно поздоровалась с мужем. В ее зеленых глазах читалось очевидное презрение, и Эшли с трудом выдержал этот взгляд. Если не считать Моргана, то еще никому не удавалось так его проучить. И более всего Эшли злило, что эта девчушка переиграла его в им же придуманной игре. Поэтому слова, с которыми Эшли обращался к Леони на протяжении всего завтрака, были грубыми до неприличия.
Наконец приподняв одну бровь, Леони сказала:
— Мсье, нам предстоит терпеть компанию друг друга всего несколько часов. Я думаю, будет разумно, если мы на это время сохраним вежливость. Уверена, что мне удастся сдержаться, если вы не будете себя вести по-хамски. — В ответ Эшли пробормотал что-то невразумительное и решил, что до тех пор, пока он не окажется на борту корабля, покидающего Нью-Орлеан, не стоит рисковать. Когда молодожены прибыли в городской дом Сант-Андре, никто не догадался о происшедшем между ними. Правда, Клод заметил темные круги под глазами Леони, но отнес их на счет бессонной ночи, проведенной с мужем.
Эшли всегда был хамелеоном. Сыграть свою роль для него не составляло труда. Он нежно улыбался жене и высказывал сожаления о неизбежности поездки в Натчез. Улучив момент, он крепко сжал Леони в объятиях и прошептал:
— Ну уж, по крайней мере это ты мне задолжала, — и впился в нее губами.
При дедушке Леони не могла помешать мистеру Слейду, но поклялась, что больше никогда не позволит застать себя врасплох. В сложившейся ситуации у Эшли было явное преимущество. Его руки крепко сжимали Леони, а язык успел проникнуть в ее нежный рот. Но именно в тот момент, когда Леони подумала, что не сможет устоять под напором новых чувств, взволновавших разбуженное тело, Эшли с самодовольной улыбкой отпустил ее.
Глаза Леони вспыхнули ненавистью, веснушки явственно проступили на лице, и она прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109