В поисках следов они изучали каждую из встречных песчаных отмелей. Не проехали так и четверти мили, как Брюс вдруг вскрикнул и остановился. Он указал на круглую песчаную отмель, на которой Тэр оставил отпечаток одной из своих огромных лап. Ленгдон спешился и измерил след.
— Он! — крикнул Ленгдон, и голос его дрогнул от волнения. — Не лучше ли будет двинуться дальше без лошадей, Брюс?
Горец тряхнул головой. Но, прежде чем высказать свое мнение, спешился и принялся исследовать склоны окрестных гор в подзорную трубу. Ленгдон взялся за свой неизменный охотничий бинокль. Но они ничего не обнаружили.
— Он все еще идет по пойме ручья и обогнал нас мили на три-четыре, — сказал Брюс. — Проедем, пожалуй, одну-две мили, пока не найдется подходящее местечко для лошадей. А трава и кусты к тому времени пообсохнут.
Следовать по маршруту Тэра было нетрудно, хотя гризли и шел у самого ручья. Не больше чем в трех-четырех сотнях ярдов от огромной кучи камней, около которой гризли натолкнулся на рыжемордого медвежонка, посредине заросшего травой откоса рос небольшой ельник. Здесь охотники расседлали и стреножили лошадей.
А еще через двадцать минут они уже, крадучись, подобрались к мягкому песчаному ковру, на котором состоялось знакомство Тэра и Мусквы. Проливной дождь смыл крошечные следы лап медвежонка, но следы гризли испещрили весь песок вокруг этого места. Взглянув на Ленгдона, Брюс улыбнулся.
— Где-то неподалеку, — сказал проводник шепотом. — Вполне возможно, что он ночевал по соседству с нами и сейчас до него рукой подать.
Он послюнявил палец и поднял его над головой, чтобы определить направление ветра.
— Лучше подняться по склонам, — заметил Брюс.
Они обогнули груды камней, держа ружья наизготовку, и направились к небольшому оврагу, по которому восхождение на ближайший склон обещало быть более легким. Здесь снова замешкались. Дно овражка было устлано песком, на котором оказались следы еще одного медведя. Брюс опустился на колени.
— Еще один гризли, — сказал Ленгдон.
— Нет. Не гризли. Черный медведь, — заявил Брюс. — Ах, Джимми, когда мне только удастся вколотить тебе в голову разницу между следами гризли и черного медведя! Вот она, видишь? Задняя нога, и пятка круглая! А если бы это был гризли, то пятка была бы острая. Слишком широка и косолапа для гризли эта нога, и когти слишком велики по сравнению с длиной ступни. Ясно, как дважды два четыре, — это черный медведь!
— И идет нашим маршрутом, — сказал Ленгдон. — Пошли же!
Поднявшись вверх еще на двести ярдов, медведь выбрался из оврага и полез вверх. Туда же направились и Ленгдон с Брюсом. В густой траве и на жестком сланце ближайшего выступа скалы следы этого медведя вскоре пропали, но сейчас они не очень-то интересовали охотников.
Со скал, по которым они теперь пробирались, под ними открывался великолепный вид. Взгляд Брюса то и дело обращался к пойме ручья. Он знал, что только там, внизу, удастся обнаружить гризли, и ничто другое его сейчас не интересовало. Ленгдона же привлекало к себе все, что жило и двигалось вокруг них. Каждая груда камней и заросль боярышника манила его к себе, и его глаза исследовали каждый выступ горного кряжа над их головами так же внимательно, как и след, по которому они шли. Именно поэтому он и увидел нечто такое, что заставило его схватить своего спутника за руку и потянуть, чтобы тот присел рядом с ним к самой земле.
— Смотри! — прошептал он, не отпуская его руки.
Стоя на коленях, Брюс огляделся. Глаза его широко раскрылись от изумления. Не более чем в тридцати футах над ними возвышалась большая скала, и с нее свешивалась задняя часть туловища медведя. Это был черный медведь, его лоснящаяся шуба переливала на солнце. Целых полминуты Брюс глядел на него во все глаза. Затем ухмыльнулся:
— Спит… спит мертвым сном!.. Хочешь, Джимми, увидеть одну забавную штуку?
Он положил ружье и вытащил свой длинный охотничий нож. Посмеиваясь потихоньку, он попробовал пальцем его отточенное острие.
— Если тебе еще не доводилось видеть, как медведь удирает во все лопатки, то сейчас ты это увидишь, Джимми! Не трогайся с места!
Медленно и бесшумно он начал карабкаться вверх к скале. А Ленгдон затаил дыхание, предвкушая дальнейшее развитие событий. Дважды Брюс оглядывался на него, широко улыбаясь.
Через минуту или две медведь даст такого тягу, что только держись. Мысль об этом и вид долговязой фигуры Брюса, ползущего наверх, настроили Ленгдона на самый веселый лад.
И вот Брюс достиг скалы. Длинное лезвие блеснуло на солнце, и сталь на целых полдюйма вошла медведю в огузок. Того, что последовало за этим, Ленгдону не забыть до самой могилы.
Медведь не шелохнулся. Брюс ткнул его ножом еще раз. Тот же результат. После второй попытки Брюс сам окаменел, как скала, за которую он цеплялся. Когда он, оглянувшись, уставился на Ленгдона, рот его был разинут от изумления.
— Ну, что ты скажешь о такой чертовщине? — спросил он, медленно поднимаясь на ноги. — Ведь он не спит. Он мертв!
Ленгдон подбежал к нему, и они взошли на скалу. Брюс все еще не выпускал ножа из рук, и на лице его появилось странное выражение. Он взволнованно хмурился и не сразу обрел дар речи.
— В жизни не видел ничего подобного! — сказал он, медленно убирая нож в ножны. — Это медведица, и у нее медвежата — к тому же, судя по ее виду, совсем еще маленькие…
— Полезла за сурком и сорвалась со скалы, — прибавил Ленгдон. — Разбилась насмерть, да, Брюс?
Брюс кивнул.
— В жизни не видал ничего подобного, — повторил он. — Я всегда ломал себе голову над тем, как они не убьются, роясь на кручах под скалами… но видеть такое мне еще не доводилось. Хотел бы я знать, где теперь ее медвежата. Вот горемыки-то!
Опустившись на колени, Брюс осмотрел медведицу.
— У нее их было не больше двух, а то и всего один, — сказал он, подымаясь на ноги. — Что-нибудь около трех месяцев.
— И теперь они умрут с голоду?
— Если только один, то скорее всего с ним так и будет. У этого маленького бездельника было столько молока, что ему не приходилось еще самому хлопотать о дополнительном рационе. Вот что получается, когда удираешь и бросаешь своих малышей одних, — заключил свою речь нравоучением Брюс. — Если ты когда-нибудь обзаведешься женой, Джимми, то не разрешай ей выкидывать подобные штуки. Ведь малышам ничего не стоит устроить пожар или сломать себе шею.
И он свернул на прежний путь по гребню кряжа. Глаза его внимательно исследовали долину. Ленгдон тронулся следом, размышляя о том, что сталось с медвежонком.
А Мусква сладко почивал рядом с Тэром на уступе скалы. Ему снилась мать, и медвежонок жалобно скулил во сне…
9. ПОЕДИНОК
Первые лучи восходящего солнца осветили уступ, на котором спали Тэр и Мусква.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Он! — крикнул Ленгдон, и голос его дрогнул от волнения. — Не лучше ли будет двинуться дальше без лошадей, Брюс?
Горец тряхнул головой. Но, прежде чем высказать свое мнение, спешился и принялся исследовать склоны окрестных гор в подзорную трубу. Ленгдон взялся за свой неизменный охотничий бинокль. Но они ничего не обнаружили.
— Он все еще идет по пойме ручья и обогнал нас мили на три-четыре, — сказал Брюс. — Проедем, пожалуй, одну-две мили, пока не найдется подходящее местечко для лошадей. А трава и кусты к тому времени пообсохнут.
Следовать по маршруту Тэра было нетрудно, хотя гризли и шел у самого ручья. Не больше чем в трех-четырех сотнях ярдов от огромной кучи камней, около которой гризли натолкнулся на рыжемордого медвежонка, посредине заросшего травой откоса рос небольшой ельник. Здесь охотники расседлали и стреножили лошадей.
А еще через двадцать минут они уже, крадучись, подобрались к мягкому песчаному ковру, на котором состоялось знакомство Тэра и Мусквы. Проливной дождь смыл крошечные следы лап медвежонка, но следы гризли испещрили весь песок вокруг этого места. Взглянув на Ленгдона, Брюс улыбнулся.
— Где-то неподалеку, — сказал проводник шепотом. — Вполне возможно, что он ночевал по соседству с нами и сейчас до него рукой подать.
Он послюнявил палец и поднял его над головой, чтобы определить направление ветра.
— Лучше подняться по склонам, — заметил Брюс.
Они обогнули груды камней, держа ружья наизготовку, и направились к небольшому оврагу, по которому восхождение на ближайший склон обещало быть более легким. Здесь снова замешкались. Дно овражка было устлано песком, на котором оказались следы еще одного медведя. Брюс опустился на колени.
— Еще один гризли, — сказал Ленгдон.
— Нет. Не гризли. Черный медведь, — заявил Брюс. — Ах, Джимми, когда мне только удастся вколотить тебе в голову разницу между следами гризли и черного медведя! Вот она, видишь? Задняя нога, и пятка круглая! А если бы это был гризли, то пятка была бы острая. Слишком широка и косолапа для гризли эта нога, и когти слишком велики по сравнению с длиной ступни. Ясно, как дважды два четыре, — это черный медведь!
— И идет нашим маршрутом, — сказал Ленгдон. — Пошли же!
Поднявшись вверх еще на двести ярдов, медведь выбрался из оврага и полез вверх. Туда же направились и Ленгдон с Брюсом. В густой траве и на жестком сланце ближайшего выступа скалы следы этого медведя вскоре пропали, но сейчас они не очень-то интересовали охотников.
Со скал, по которым они теперь пробирались, под ними открывался великолепный вид. Взгляд Брюса то и дело обращался к пойме ручья. Он знал, что только там, внизу, удастся обнаружить гризли, и ничто другое его сейчас не интересовало. Ленгдона же привлекало к себе все, что жило и двигалось вокруг них. Каждая груда камней и заросль боярышника манила его к себе, и его глаза исследовали каждый выступ горного кряжа над их головами так же внимательно, как и след, по которому они шли. Именно поэтому он и увидел нечто такое, что заставило его схватить своего спутника за руку и потянуть, чтобы тот присел рядом с ним к самой земле.
— Смотри! — прошептал он, не отпуская его руки.
Стоя на коленях, Брюс огляделся. Глаза его широко раскрылись от изумления. Не более чем в тридцати футах над ними возвышалась большая скала, и с нее свешивалась задняя часть туловища медведя. Это был черный медведь, его лоснящаяся шуба переливала на солнце. Целых полминуты Брюс глядел на него во все глаза. Затем ухмыльнулся:
— Спит… спит мертвым сном!.. Хочешь, Джимми, увидеть одну забавную штуку?
Он положил ружье и вытащил свой длинный охотничий нож. Посмеиваясь потихоньку, он попробовал пальцем его отточенное острие.
— Если тебе еще не доводилось видеть, как медведь удирает во все лопатки, то сейчас ты это увидишь, Джимми! Не трогайся с места!
Медленно и бесшумно он начал карабкаться вверх к скале. А Ленгдон затаил дыхание, предвкушая дальнейшее развитие событий. Дважды Брюс оглядывался на него, широко улыбаясь.
Через минуту или две медведь даст такого тягу, что только держись. Мысль об этом и вид долговязой фигуры Брюса, ползущего наверх, настроили Ленгдона на самый веселый лад.
И вот Брюс достиг скалы. Длинное лезвие блеснуло на солнце, и сталь на целых полдюйма вошла медведю в огузок. Того, что последовало за этим, Ленгдону не забыть до самой могилы.
Медведь не шелохнулся. Брюс ткнул его ножом еще раз. Тот же результат. После второй попытки Брюс сам окаменел, как скала, за которую он цеплялся. Когда он, оглянувшись, уставился на Ленгдона, рот его был разинут от изумления.
— Ну, что ты скажешь о такой чертовщине? — спросил он, медленно поднимаясь на ноги. — Ведь он не спит. Он мертв!
Ленгдон подбежал к нему, и они взошли на скалу. Брюс все еще не выпускал ножа из рук, и на лице его появилось странное выражение. Он взволнованно хмурился и не сразу обрел дар речи.
— В жизни не видел ничего подобного! — сказал он, медленно убирая нож в ножны. — Это медведица, и у нее медвежата — к тому же, судя по ее виду, совсем еще маленькие…
— Полезла за сурком и сорвалась со скалы, — прибавил Ленгдон. — Разбилась насмерть, да, Брюс?
Брюс кивнул.
— В жизни не видал ничего подобного, — повторил он. — Я всегда ломал себе голову над тем, как они не убьются, роясь на кручах под скалами… но видеть такое мне еще не доводилось. Хотел бы я знать, где теперь ее медвежата. Вот горемыки-то!
Опустившись на колени, Брюс осмотрел медведицу.
— У нее их было не больше двух, а то и всего один, — сказал он, подымаясь на ноги. — Что-нибудь около трех месяцев.
— И теперь они умрут с голоду?
— Если только один, то скорее всего с ним так и будет. У этого маленького бездельника было столько молока, что ему не приходилось еще самому хлопотать о дополнительном рационе. Вот что получается, когда удираешь и бросаешь своих малышей одних, — заключил свою речь нравоучением Брюс. — Если ты когда-нибудь обзаведешься женой, Джимми, то не разрешай ей выкидывать подобные штуки. Ведь малышам ничего не стоит устроить пожар или сломать себе шею.
И он свернул на прежний путь по гребню кряжа. Глаза его внимательно исследовали долину. Ленгдон тронулся следом, размышляя о том, что сталось с медвежонком.
А Мусква сладко почивал рядом с Тэром на уступе скалы. Ему снилась мать, и медвежонок жалобно скулил во сне…
9. ПОЕДИНОК
Первые лучи восходящего солнца осветили уступ, на котором спали Тэр и Мусква.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37