Василий поднял вверх руки.
— Все понял. Был неправ.
— Ты бегаешь быстро, — объяснил усмехающийся Влад. — Запасным к тебе пойдет Денис. К Семену — Данила.
— Ясно, — кивнул невозмутимый верзила Лукашевич.
— «Пейджер боями» работают только те, у кого «Винторезы», — продолжил биолог. — У остальных своих обязанностей навалом. Никита ведет группу, снайперы проводят общее наблюдение, гранатометчики волокут снаряжение... Естественно, совсем без связи мы не обойдемся. Но она будет заключаться только в двух передатчиках. На случай срочного сообщения на базу...
В охотничьем хозяйстве возле Тарского возвращения группы должны были ожидать родственники Чубарова и Туманишвили — десяток вооруженных мужиков в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет, способных — выдвинуться навстречу отходящему с боем отряду. Третий день они уже находились на месте и готовились встречать вертолет.
— В общих чертах план мы выработали. Что будет конкретно — узнаем на месте, — Владислав поднялся и прошелся вдоль стола. — Всего не предусмотришь. Но вероятность успеха очень велика... Кто сомневается, еще есть время отказаться и остаться в Тарском...
Сомневающихся не нашлось. Настоящие казаки всегда идут до конца.
* * *
С эмиссаром председателя «Всепланетного Еврейского Конгресса», а заодно — и владельца щвейцарской фирмы «Noga Ingeneering S.p.A.» Ицхака Гаона Анатолий Борисович Чубайсенко встретился совершенно открыто. Прямо в своем кабинете московского офиса. Ицхак Гаон через подставные компании скупил несколько процентов акций энергетического монополиста, и потому визит одного из акционеров не вызывал никаких подозрений.
Эмиссар был худ, как сушеная вобла, лишен чувства юмора и свободно говорил по русски, так как происходил из семьи недавних эмигрантов, долго и скандально добивавшихся выезда из СССР на «землю обетованную», а в результате оставшихся в Германии, где принялись доставать своими дурацкими претензиями терпеливых бюргеров.
Чубайсенко сухо поприветствовал визитера, приказал секретарю, чтобы его ни с кем, кроме высших должностных лиц, не соединяли, и провел запечатанного в душный черный костюм гостя в специальную комнатку для секретных переговоров.
Эмиссар уселся на диванчик и выжидательно посмотрел на главного энергетика России.
«Ржавый Толик», как Чубайсенко именовали и друзья, и враги, включил систему глушения подслушивающих устройств, и помещение наполнилось негромким гудением.
— Что вас ко мне привело? — визит не был оговорен заранее, и чиновник не знал, с чем прибыл посланник Гаона.
— Последние события на бирже, — немного гнусаво ответил незваный гость.
— А именно?
— Падение котировки, предприятия. И слухи о пересмотре продажи пакета акций.
Российские энергосистемы были приватизированы с дикими нарушениями закона. Вместо положенных двадцати пяти процентов акций иностранные компании получили тридцать три, еще десять процентов находились вообще неизвестно в чьих руках, в стане российских держателей постоянно шла грызня, время от времени заканчивающаяся отстрелом наиболее зарвавшихся бизнесменов. В развитие производства или хотя бы в ремонт обветшавшего оборудования никто не думал вкладывать ни копейки, предпочитая решать свои финансовые вопросы путем веерных отключений и правых, и виноватых, и переправляя денежки со счетов корпорации на свои личные, по странному совпадению сплошь находящиеся в банках оффшорных зон.
А с введением в совет директоров Главы Президентской Администрации ситуация только осложнилась.
Стальевич привнес в и так запутанные отношения между акционерами и потребителями еще большую путаницу, ибо сам хронически не мог не воровать то, до чего дотягивались его загребущие ручонки.
— Колебание курса акций — явление временное и носит сезонный характер, — спокойно отреагировал Чубайсенко. — А слухи о пересмотре итогов продаж ничем не подтверждены. Я недавно беседовал с Президентом. Он мне ясно дал понять, что против деприватизации. Надо будет — внесем соответствующие изменения в законы... Госдума уже наша, и вам волноваться не о чем.
— Я что то не видел в проектах законов подобного документа...
— На подготовку проекта уйдет пара дней. Успеем.
— Вы понимаете, что произойдет, если наши интересы пострадают, — в голосе эмиссара прозвучала угроза.
— Не надо со мной разговаривать в подобном тоне! — вскипел Чубайсенко. — Я еще ни разу не нарушал наши договоренности, а вы все время мне намекаете на негативные последствия. Ни к чему хорошему это не приведет. Не хотите со мной работать — извольте, договаривайтесь с кем нибудь другим. Я лично могу спокойно уйти с этого поста. Ничего, кроме головной боли, он мне не принес...
Ржавый Толик тактично умолчал о семи миллионах долларов, которые ему удалось скоробчить за год пребывания на новой должности.
— У нас с вами заключен контракт, — проскрипел гость.
— Устный, — напомнил хозяин кабинета.
— При свидетелях, — не сдавался эмиссар Гаона.
— И что? — язвительно спросил чиновник. — Вы намерены предать его гласности?
— При определенных условиях...
— Бросьте! Это разговоры на уровне детского сада. В Европе вашего босса за те делишки, что он проворачивает здесь, по головке не погладят. Вы считаете, я не проверил те деньги, на которые Ицхак приобретал акции? Ошибаетесь... И знаете, что я выяснил?
Главный энергетик шел напролом. С Гаоном и компанией ему подобных нужно всегда держать ухо востро и иметь сильные контраргументы. Иначе сожрут. Сначала будут стонать о маленьких дивидендах и незавидной судьбе инвестиций в чахлую российскую экономику, потом перейдут к завуалированным угрозам, а затем ударят в спину.
— Что? — скрипнул гость.
— Источники поступления, — широко улыбнулся хозяин офиса. — Проводки денег из Колумбии через Сейшелы и Каймановы острова. И копии документиков припас. Так, на всякий случай... С кем Ицхак в Колумбии сотрудничает, не подскажете?
Визитер засопел.
— Это бездоказательно...
— Вы так думаете? — Чубайсенко хрустнул пальцами. — Мне почему то так не кажется... Клан Очоа, если не ошибаюсь. И в случае скандала американцы подключатся...
Эмиссар Гаона полминуты просидел молча. Российский чиновник ударил по самому больному месту. Если хоть кто нибудь в Европе или Америке, не говоря уже об Израиле, узнает, что через счета подконтрольных «Всепланетному Еврейскому Конгрессу» фирм прокачиваются деньги наркомафии, на дальнейшей карьере можно ставить большой жирный крест. Гаону придется просить защиты у США и выступать главным свидетелем обвинения, а у более мелких сошек выхода всего два — либо садиться на пожизненное, либо скрываться в Бразилии или в Африке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Все понял. Был неправ.
— Ты бегаешь быстро, — объяснил усмехающийся Влад. — Запасным к тебе пойдет Денис. К Семену — Данила.
— Ясно, — кивнул невозмутимый верзила Лукашевич.
— «Пейджер боями» работают только те, у кого «Винторезы», — продолжил биолог. — У остальных своих обязанностей навалом. Никита ведет группу, снайперы проводят общее наблюдение, гранатометчики волокут снаряжение... Естественно, совсем без связи мы не обойдемся. Но она будет заключаться только в двух передатчиках. На случай срочного сообщения на базу...
В охотничьем хозяйстве возле Тарского возвращения группы должны были ожидать родственники Чубарова и Туманишвили — десяток вооруженных мужиков в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет, способных — выдвинуться навстречу отходящему с боем отряду. Третий день они уже находились на месте и готовились встречать вертолет.
— В общих чертах план мы выработали. Что будет конкретно — узнаем на месте, — Владислав поднялся и прошелся вдоль стола. — Всего не предусмотришь. Но вероятность успеха очень велика... Кто сомневается, еще есть время отказаться и остаться в Тарском...
Сомневающихся не нашлось. Настоящие казаки всегда идут до конца.
* * *
С эмиссаром председателя «Всепланетного Еврейского Конгресса», а заодно — и владельца щвейцарской фирмы «Noga Ingeneering S.p.A.» Ицхака Гаона Анатолий Борисович Чубайсенко встретился совершенно открыто. Прямо в своем кабинете московского офиса. Ицхак Гаон через подставные компании скупил несколько процентов акций энергетического монополиста, и потому визит одного из акционеров не вызывал никаких подозрений.
Эмиссар был худ, как сушеная вобла, лишен чувства юмора и свободно говорил по русски, так как происходил из семьи недавних эмигрантов, долго и скандально добивавшихся выезда из СССР на «землю обетованную», а в результате оставшихся в Германии, где принялись доставать своими дурацкими претензиями терпеливых бюргеров.
Чубайсенко сухо поприветствовал визитера, приказал секретарю, чтобы его ни с кем, кроме высших должностных лиц, не соединяли, и провел запечатанного в душный черный костюм гостя в специальную комнатку для секретных переговоров.
Эмиссар уселся на диванчик и выжидательно посмотрел на главного энергетика России.
«Ржавый Толик», как Чубайсенко именовали и друзья, и враги, включил систему глушения подслушивающих устройств, и помещение наполнилось негромким гудением.
— Что вас ко мне привело? — визит не был оговорен заранее, и чиновник не знал, с чем прибыл посланник Гаона.
— Последние события на бирже, — немного гнусаво ответил незваный гость.
— А именно?
— Падение котировки, предприятия. И слухи о пересмотре продажи пакета акций.
Российские энергосистемы были приватизированы с дикими нарушениями закона. Вместо положенных двадцати пяти процентов акций иностранные компании получили тридцать три, еще десять процентов находились вообще неизвестно в чьих руках, в стане российских держателей постоянно шла грызня, время от времени заканчивающаяся отстрелом наиболее зарвавшихся бизнесменов. В развитие производства или хотя бы в ремонт обветшавшего оборудования никто не думал вкладывать ни копейки, предпочитая решать свои финансовые вопросы путем веерных отключений и правых, и виноватых, и переправляя денежки со счетов корпорации на свои личные, по странному совпадению сплошь находящиеся в банках оффшорных зон.
А с введением в совет директоров Главы Президентской Администрации ситуация только осложнилась.
Стальевич привнес в и так запутанные отношения между акционерами и потребителями еще большую путаницу, ибо сам хронически не мог не воровать то, до чего дотягивались его загребущие ручонки.
— Колебание курса акций — явление временное и носит сезонный характер, — спокойно отреагировал Чубайсенко. — А слухи о пересмотре итогов продаж ничем не подтверждены. Я недавно беседовал с Президентом. Он мне ясно дал понять, что против деприватизации. Надо будет — внесем соответствующие изменения в законы... Госдума уже наша, и вам волноваться не о чем.
— Я что то не видел в проектах законов подобного документа...
— На подготовку проекта уйдет пара дней. Успеем.
— Вы понимаете, что произойдет, если наши интересы пострадают, — в голосе эмиссара прозвучала угроза.
— Не надо со мной разговаривать в подобном тоне! — вскипел Чубайсенко. — Я еще ни разу не нарушал наши договоренности, а вы все время мне намекаете на негативные последствия. Ни к чему хорошему это не приведет. Не хотите со мной работать — извольте, договаривайтесь с кем нибудь другим. Я лично могу спокойно уйти с этого поста. Ничего, кроме головной боли, он мне не принес...
Ржавый Толик тактично умолчал о семи миллионах долларов, которые ему удалось скоробчить за год пребывания на новой должности.
— У нас с вами заключен контракт, — проскрипел гость.
— Устный, — напомнил хозяин кабинета.
— При свидетелях, — не сдавался эмиссар Гаона.
— И что? — язвительно спросил чиновник. — Вы намерены предать его гласности?
— При определенных условиях...
— Бросьте! Это разговоры на уровне детского сада. В Европе вашего босса за те делишки, что он проворачивает здесь, по головке не погладят. Вы считаете, я не проверил те деньги, на которые Ицхак приобретал акции? Ошибаетесь... И знаете, что я выяснил?
Главный энергетик шел напролом. С Гаоном и компанией ему подобных нужно всегда держать ухо востро и иметь сильные контраргументы. Иначе сожрут. Сначала будут стонать о маленьких дивидендах и незавидной судьбе инвестиций в чахлую российскую экономику, потом перейдут к завуалированным угрозам, а затем ударят в спину.
— Что? — скрипнул гость.
— Источники поступления, — широко улыбнулся хозяин офиса. — Проводки денег из Колумбии через Сейшелы и Каймановы острова. И копии документиков припас. Так, на всякий случай... С кем Ицхак в Колумбии сотрудничает, не подскажете?
Визитер засопел.
— Это бездоказательно...
— Вы так думаете? — Чубайсенко хрустнул пальцами. — Мне почему то так не кажется... Клан Очоа, если не ошибаюсь. И в случае скандала американцы подключатся...
Эмиссар Гаона полминуты просидел молча. Российский чиновник ударил по самому больному месту. Если хоть кто нибудь в Европе или Америке, не говоря уже об Израиле, узнает, что через счета подконтрольных «Всепланетному Еврейскому Конгрессу» фирм прокачиваются деньги наркомафии, на дальнейшей карьере можно ставить большой жирный крест. Гаону придется просить защиты у США и выступать главным свидетелем обвинения, а у более мелких сошек выхода всего два — либо садиться на пожизненное, либо скрываться в Бразилии или в Африке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61