Дома – пустой холодильник, немым укором пыльный письменный стол и дурацкий сериал в телевизоре как последнее прибежище лени. А на работе – щебетунья Настенька и умилительно строгая Екатерина Михайловна. Целая компания.
Можно накрыть стол и болтать о чем придется.
В «Материк» – хорошо разрекламированный, дорогой супермаркет – Ира еще ни разу не заглядывала. Она вообще не любила магазины, особенно дорогие. Даже не потому, что в них было много чего такого, что она себе не могла позволить. Это как раз понятно и не ново – ей и так отлично известно, что не миллионерша. Магазины она не любила потому, что именно то, что нужно, в них, как правило, отсутствовало. Поэтому за продуктами она отправлялась на громадные «оптовки», а тряпки вообще прихватывала где придется, в зависимости от настроения и наличия денег. В результате гардероб еле вмещался в два шкафа, а что надеть – оставалось вечной проблемой.
«Тебе нужен стилист, – учила Ленка, выслушивая ее жалобы. – В этом нет ничего особенного; просто приходит человек, открывает твои закрома, выбрасывает все на пол и разбирает, что к чему. Потом раскладывает по полочкам, развешивает по плечикам, пишет список, что где докупить, и оставляет тебе несколько вариантов костюмов на все случаи жизни». Ира смеялась, оставалась при своем мнении: «Стилисты бывают только у тех, кому некуда девать деньги», – и на весь сезон влезала в полюбившееся платье или костюм. Как этим летом в льняное платье с мережками и бесчисленными пуговками.
Но в «Материке» ей понравилось. Много всякой ранее не виданной и не пробованной всячины. На цены она решила не смотреть из принципа и одним махом набрала деликатесов в маленьких пластиковых коробочках, у прилавка с бадьями салата попросила продавщицу взвесить самых-самых экзотических и даже хлеб купила какой-то особенный, усыпанный зернами и орешками.
– Ну ты, мать, даешь! – присвистнул Максим, когда загружал в багажник ее пакеты. – А говоришь, ничего не случилось. Колись, что празднуем?
– Я не орех, колоться не умею. Просто захотела есть. – Особенность Максима понимать исключительно прямые связи явлений всегда ее раздражала.
– Ага, – многозначительно хмыкнул он, – ты хоть чек догадалась взять, чтоб на представительские оформить?
– Взяла, – соврала Ира, лишь бы он отстал.
В издательстве не оказалось только Владимира Ивановича – после объезда торговых точек он прямиком направлялся в свою излюбленную деревенскую усадьбу.
Зато Настенька и Екатерина Михайловна вполне разделили Ирины чувства – обрадовались ей, точно не видели если не год, то по меньшей мере месяц. А тихие оханья редакторши и тоненькие взвизгивания Насти, сопровождавшие процесс распаковывания припасов, окупили сторицей ее старания в супермаркете.
– У вас сегодня день рождения? Извините, мы не знали… – виновато поинтересовалась Екатерина Михайловна.
– Нет, – вмешался Максим. – День рождения осенью, а это – просто так.
– А-а, – протянула Екатерина Михайловна, не решившись спрашивать дальше.
Сластена Настя сразу обнаружила кексы и коробку конфет со сливочным ликером, а Екатерина Михайловна со знанием дела разложила на красочных одноразовых тарелках закуски: прозрачные ломтики ветчины и сыра, копченого угря, рыбу, салаты, зелень и фрукты. Ира предусмотрела все, впрочем, в «Материке» это было нетрудно – разновеликие бумажные тарелочки веселенькой летней расцветки, такие же стаканчики и салфетки, пластиковые вилки, ложки, ножи и даже пластмассовые фужеры – «как настоящие». Опять же радовало, что потом никому не придется мыть посуду.
Все расселись вокруг пестрого красивого стола, разлили в фужеры вино и посмотрели на начальницу. Ира, замешкавшись, собрала непослушные мысли, но ничего оригинального не придумала:
– Давайте выпьем за нас. За то, что мы встретились, за то, что делаем общее дело. И судя по всему, оно у нас неплохо получается.
Выпили, стали передвигать и передавать друг другу бесшумные легкие тарелочки, но ожидание не рассеялось.
– Смотрите, как интересно, салат точно такой же, как «оливье», только вместо мяса – креветки, вместо огурцов – киви, а вместо горошка – оливки. Умора! – попыталась развеять обстановку чуткая Настенька.
– Ага! – гоготнул Максим. – Еще скажи вместо картошки – персики, вместо морковки – мандарины, а вместо майонеза – взбитые сливки. А все остальное точно такое же, как в «оливье».
Все расхохотались, оставили в покое чуть распробованную и быстро надоевшую экзотическую еду и пили ароматное прохладное белое вино.
– Все-таки зря ты Степа не взяла, – с умным видом изрек цедивший одну минералку Максим, придвинулся к ней совсем близко и взял кусок рыбы с ее тарелки, хотя перед ним стояла точно такая же тарелка с точно такой же рыбой. – На Степе можно было б неплохие бабки заработать, к тому же мне под него на телевидении проектик обещали. И чего ты на пустом месте упираешься?
Его принародная фамильярность в который раз неприятно задела Иру, но показывать это было бы еще хуже. Деланно грациозным жестом она подняла свой фужер и попросила:
– Екатерина Михайловна, может быть, вы что-нибудь скажете, а то все молчите и молчите.
Все затихли, подождали, пока Екатерина Михайловна, разрумянившаяся от вина, набралась духу.
– Ирина Сергеевна, милая, вы не представляете, какая для меня радость на старости лет, что попала сюда, к вам. Где только не работала в последнее время, где только не подрабатывала, а теперь словно домой вернулась. Самое главное, вы любите то, что делаете – и людей уважаете, это сейчас большая редкость, не самоутверждаетесь за чужой счет.
Пожилая редакторша так растрогалась, что у нее навернулись слезы, и Ира с Настенькой тоже растрогались, но скорее от жалости. Естественной человеческой жалости молодых к старикам, которые, как им кажется, по определению должны быть жалки и несчастны, да к тому же вынуждены это тщательно скрывать. Кому охота выглядеть жалким?
– Вы на меня, старую, не обижайтесь, Ирина Сергеевна, но я от всей души вам счастья желаю. Вы с Максимом такая красивая пара…
На этой фразе Настенька испуганно встрепенулась и вопросительно посмотрела на Иру, не понимая, можно ли и ей теперь перестать делать вид, что она ничего не знает, а Максим сильной рукой по-хозяйски обнял Иру за плечи и с чувством изрек:
– Спасибо, Екатерина Михайловна. Спасибо, что вы все поняли, а то ей бы все шутки шутить. Хоть вы ей скажите, что нам пора пожениться.
Редакторша что-то отвечала, Настенька звонко смеялась, Максим опустил руку с ее плеча на талию, и все вместе это напоминало картинку деревенского сватовства, которого Ира, конечно, никогда не видела, но представляла себе именно так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Можно накрыть стол и болтать о чем придется.
В «Материк» – хорошо разрекламированный, дорогой супермаркет – Ира еще ни разу не заглядывала. Она вообще не любила магазины, особенно дорогие. Даже не потому, что в них было много чего такого, что она себе не могла позволить. Это как раз понятно и не ново – ей и так отлично известно, что не миллионерша. Магазины она не любила потому, что именно то, что нужно, в них, как правило, отсутствовало. Поэтому за продуктами она отправлялась на громадные «оптовки», а тряпки вообще прихватывала где придется, в зависимости от настроения и наличия денег. В результате гардероб еле вмещался в два шкафа, а что надеть – оставалось вечной проблемой.
«Тебе нужен стилист, – учила Ленка, выслушивая ее жалобы. – В этом нет ничего особенного; просто приходит человек, открывает твои закрома, выбрасывает все на пол и разбирает, что к чему. Потом раскладывает по полочкам, развешивает по плечикам, пишет список, что где докупить, и оставляет тебе несколько вариантов костюмов на все случаи жизни». Ира смеялась, оставалась при своем мнении: «Стилисты бывают только у тех, кому некуда девать деньги», – и на весь сезон влезала в полюбившееся платье или костюм. Как этим летом в льняное платье с мережками и бесчисленными пуговками.
Но в «Материке» ей понравилось. Много всякой ранее не виданной и не пробованной всячины. На цены она решила не смотреть из принципа и одним махом набрала деликатесов в маленьких пластиковых коробочках, у прилавка с бадьями салата попросила продавщицу взвесить самых-самых экзотических и даже хлеб купила какой-то особенный, усыпанный зернами и орешками.
– Ну ты, мать, даешь! – присвистнул Максим, когда загружал в багажник ее пакеты. – А говоришь, ничего не случилось. Колись, что празднуем?
– Я не орех, колоться не умею. Просто захотела есть. – Особенность Максима понимать исключительно прямые связи явлений всегда ее раздражала.
– Ага, – многозначительно хмыкнул он, – ты хоть чек догадалась взять, чтоб на представительские оформить?
– Взяла, – соврала Ира, лишь бы он отстал.
В издательстве не оказалось только Владимира Ивановича – после объезда торговых точек он прямиком направлялся в свою излюбленную деревенскую усадьбу.
Зато Настенька и Екатерина Михайловна вполне разделили Ирины чувства – обрадовались ей, точно не видели если не год, то по меньшей мере месяц. А тихие оханья редакторши и тоненькие взвизгивания Насти, сопровождавшие процесс распаковывания припасов, окупили сторицей ее старания в супермаркете.
– У вас сегодня день рождения? Извините, мы не знали… – виновато поинтересовалась Екатерина Михайловна.
– Нет, – вмешался Максим. – День рождения осенью, а это – просто так.
– А-а, – протянула Екатерина Михайловна, не решившись спрашивать дальше.
Сластена Настя сразу обнаружила кексы и коробку конфет со сливочным ликером, а Екатерина Михайловна со знанием дела разложила на красочных одноразовых тарелках закуски: прозрачные ломтики ветчины и сыра, копченого угря, рыбу, салаты, зелень и фрукты. Ира предусмотрела все, впрочем, в «Материке» это было нетрудно – разновеликие бумажные тарелочки веселенькой летней расцветки, такие же стаканчики и салфетки, пластиковые вилки, ложки, ножи и даже пластмассовые фужеры – «как настоящие». Опять же радовало, что потом никому не придется мыть посуду.
Все расселись вокруг пестрого красивого стола, разлили в фужеры вино и посмотрели на начальницу. Ира, замешкавшись, собрала непослушные мысли, но ничего оригинального не придумала:
– Давайте выпьем за нас. За то, что мы встретились, за то, что делаем общее дело. И судя по всему, оно у нас неплохо получается.
Выпили, стали передвигать и передавать друг другу бесшумные легкие тарелочки, но ожидание не рассеялось.
– Смотрите, как интересно, салат точно такой же, как «оливье», только вместо мяса – креветки, вместо огурцов – киви, а вместо горошка – оливки. Умора! – попыталась развеять обстановку чуткая Настенька.
– Ага! – гоготнул Максим. – Еще скажи вместо картошки – персики, вместо морковки – мандарины, а вместо майонеза – взбитые сливки. А все остальное точно такое же, как в «оливье».
Все расхохотались, оставили в покое чуть распробованную и быстро надоевшую экзотическую еду и пили ароматное прохладное белое вино.
– Все-таки зря ты Степа не взяла, – с умным видом изрек цедивший одну минералку Максим, придвинулся к ней совсем близко и взял кусок рыбы с ее тарелки, хотя перед ним стояла точно такая же тарелка с точно такой же рыбой. – На Степе можно было б неплохие бабки заработать, к тому же мне под него на телевидении проектик обещали. И чего ты на пустом месте упираешься?
Его принародная фамильярность в который раз неприятно задела Иру, но показывать это было бы еще хуже. Деланно грациозным жестом она подняла свой фужер и попросила:
– Екатерина Михайловна, может быть, вы что-нибудь скажете, а то все молчите и молчите.
Все затихли, подождали, пока Екатерина Михайловна, разрумянившаяся от вина, набралась духу.
– Ирина Сергеевна, милая, вы не представляете, какая для меня радость на старости лет, что попала сюда, к вам. Где только не работала в последнее время, где только не подрабатывала, а теперь словно домой вернулась. Самое главное, вы любите то, что делаете – и людей уважаете, это сейчас большая редкость, не самоутверждаетесь за чужой счет.
Пожилая редакторша так растрогалась, что у нее навернулись слезы, и Ира с Настенькой тоже растрогались, но скорее от жалости. Естественной человеческой жалости молодых к старикам, которые, как им кажется, по определению должны быть жалки и несчастны, да к тому же вынуждены это тщательно скрывать. Кому охота выглядеть жалким?
– Вы на меня, старую, не обижайтесь, Ирина Сергеевна, но я от всей души вам счастья желаю. Вы с Максимом такая красивая пара…
На этой фразе Настенька испуганно встрепенулась и вопросительно посмотрела на Иру, не понимая, можно ли и ей теперь перестать делать вид, что она ничего не знает, а Максим сильной рукой по-хозяйски обнял Иру за плечи и с чувством изрек:
– Спасибо, Екатерина Михайловна. Спасибо, что вы все поняли, а то ей бы все шутки шутить. Хоть вы ей скажите, что нам пора пожениться.
Редакторша что-то отвечала, Настенька звонко смеялась, Максим опустил руку с ее плеча на талию, и все вместе это напоминало картинку деревенского сватовства, которого Ира, конечно, никогда не видела, но представляла себе именно так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80