— С этим мы уже столкнулись. Звено штурмовиков произвело ракетный залп по объекту, даже не запросив на это соответствующего разрешения. — Казалось, генерал почти оправдывается перед этим невзрачным, неряшливо одетым человеком. Но Копылов настолько заинтересовался услышанным, что даже не заметил этого.
— И что же? Что произошло?!
— Эта информация секретна, но поскольку вы почти догадались… Короче, если вы дадите мне слово не использовать ее для печати…
— Я здесь не для того, чтобы написать еще один репортаж! Здесь происходят вещи, от которых, возможно, зависит дальнейшая судьба всей нашей цивилизации!
Петров поморщился от этих громких слов, но тем не менее продолжил:
— Ракеты вошли в тело объекта и бесследно исчезли. Взрыва не последовало.
— Это все?
— Не совсем… Объект после залпа увеличил свои размеры почти вдвое…
— Значит, он использовал энергию взрыва для своего роста… И, возможно, не только энергию… Первоначально для роста ему было достаточно контакта с водой, но, видимо, он изменился… Воды вокруг сколько угодно, и она его больше не интересует. Ему нужен металл из оболочек снарядов, энергия взрыва, химические вещества и еще много чего… Скоро мы узнаем, что именно…
— Откуда вы знаете про воду?
— Мальчик, в подарок которому предназначалась игрушка, вынесенная с территории института плазмы, решил ее вымыть, а может быть, хотел проверить на преодоление водной преграды… Тогда она и начала расти.
— Что произошло с мальчиком?
— Отделался легким испугом. Объект им не заинтересовался.
— Вы хотите сказать, что у него может быть выборочный интерес к конкретным людям?
— Его форма — всего лишь маскировка. Вы должны все время помнить об этом! Она не имеет никакого значения. Под ней скрывается нечто, совершенно не известное земной науке. Некая и, вполне возможно, разумная субстанция, у которой имеются свои конкретные задачи, своя цель в нашем мире. Чем скорее мы в этом разберемся, тем больше шансов на успех. Стрелять по нему из пушек — это даже не глупость и не преступление. Это нечто большее, я даже не знаю, как это назвать.
— Вам придется срочно придумать название, потому что очень скоро вы будете в этом участвовать. У меня приказ остановить объект любой ценой. Не дать ему войти в столицу. Ну а вы… Я разрешу вам остаться в качестве наблюдателя от общественности. Приятно будет хотя бы раз в жизни разделить ответственность с одним из вас. Но даже если вы захотите сбежать, вас отсюда не выпустят до окончания операции.
— Стрельбой вы его не остановите… — почему-то шепотом произнес Копылов, и было заметно, как крупные бисеринки пота выступили на его лбу. Впрочем, генерал этого не заметил и не услышал последней реплики журналиста. В окулярах его дальномера наконец появилась цель.
Батареи ударили единым залпом, земля вздрогнула под ногами, звонкие удары орудийных выстрелов перекрыл и задавил рев ракетных установок, расположенных за ними. Дымные хвосты, разрезанные огненными сполохами, пронеслись над головами стрелявших, для того чтобы исчезнуть в развороченной, вставшей дыбом земле и добавить свою энергию разрушения к дикой какофонии разрывов.
Казалось, на месте разрывов смешались земля и небо. Казалось, в этом аду не может уцелеть ничто движущееся, ничто живое.
Но танк выполз из облака разрывов и как ни в чем не бывало продолжил свое движение по шоссе. Какое-то время казалось, что с ним ничего не произошло. Потом его башня стала увеличиваться странным, непропорциональным образом. Теперь она походила на шляпу какого-то гигантского гриба, накрывшего машину сверху, и если бы не огромный ствол пушки, торчавший из середины этого безобразного нароста, можно было бы предположить, что к боевой технике это уродливое образование не имеет никакого отношения.
— Сейчас он ответит… — прошептал Копылов и, не услышав собственного голоса, прокричал эту фразу несколько раз, как заклинание. Никто даже не обернулся в его сторону. Штабные офицеры, связисты, наводчики и сам Петров были слишком поглощены развернувшейся перед ними неправдоподобной картиной.
Выстрел чудовищного орудия больше всего походил на вспышку молнии, распоровшей горизонт у них над головами. Звука не было, или их истерзанные уши были просто не в состоянии его услышать. В той стороне, за холмами, где располагались ракетные установки, что-то льдисто сверкнуло, и прежде чем пришел доклад о том, что ракетные установки прекратили свое существование, танк уже достиг батарейных позиций. Теперь орудия прямой наводкой били по чудовищному пришельцу, продолжавшему увеличиваться в размерах. Беглый огонь выплевывал град стальных болванок, исчезавших в теле машины с хлюпающим всплеском. Сами снаряды невозможно было рассмотреть, но зато хорошо были видны воронки, возникавшие в местах их попаданий и тут же исчезавшие, словно бронебойные снаряды погружались в мягкую резину или густой кисель.
Танк достиг заграждения из десятиметровых стальных ежей, подмял их под себя, вдавил в землю или, возможно, позволил им погрузиться внутрь своего корпуса. Как бы там ни было, когда машина миновала линию заграждений, от ежей остались лишь короткие пеньки, сверкавшие на солнце свежими срезами. Теперь между танком и линией капониров, внутри которых стояли орудия, не осталось никаких преград. С командного наблюдательного пункта было видно, как врассыпную, в разные стороны побежали от орудий фигурки людей, казавшиеся крохотными на фоне чудовищной громады танка, достигавшей теперь высоты многоэтажного здания.
Генерал, так и не оторвавшийся от окуляров своей трубы, чувствовал себя посторонним наблюдателем, а не участником развернувшихся перед ним событий. Да так оно, в сущности, и было. События вышли из-под контроля и развивались по своей, неведомой ему логике, к тому же слишком быстро для того, чтобы воля одного человека могла в них что-то изменить. Впрочем, последнее оказалось все же не совсем верным…
Был еще один участник этих событий, журналист Копылов. И это именно он бежал сейчас от наблюдательного пункта к шоссе наперерез надвигавшейся на людей чужой громаде.
ГЛАВА 10
Обычно страх, если ему удалось подавить разум и волю человека, заставляет его бежать прочь от опасности. Но бывает иной род безумия, бросающий воина навстречу врагу. Таких воинов в старину называли берсеркерами. Они не чувствовали боли и не знали страха. Враги разбегались перед ними, никто не хотел становиться на пути такого воина, потому что за ним оставались только трупы врагов.
И сейчас, поймав в перекрестье дальномера фигуру журналиста, генерал подумал об этом. Что чувствовал этот человек, что им двигало в последние секунды? Что за неведомый зов бросил его навстречу неминуемой гибели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107