Вот и сейчас, посмотрев сквозь меня, словно сквозь пустое место, она сказала:
– Если вы уже закончили возиться со своей игрушкой, можно поужинать. Я уже второй раз разогреваю ужин.
По крайней мере теперь я знал, что она не стояла здесь как столб в течение нескольких часов.
– Возможно, завтра эта «игрушка» поможет нам прорваться к переходным воротам.
– Сначала их надо найти.
– Ну, это уж по вашей части… С ужином придется немного подождать. Мне надо умыться.
– Душевые на втором этаже. Ужин я накрою в гостиной шефа. Это «пентхауз», на самом верху. Там хороший запас продуктов, а нам перед завтрашним походом необходимо как следует подкрепиться и отдохнуть.
Она словно бы оправдывалась в чем-то… Но в здравомыслии ей не откажешь… Я не стал возражать, хотя перспектива подниматься на тридцать второй этаж в лифте, который каждую секунду мог остановиться навсегда, не вызывала у меня особого восторга.
Я почувствовал, что если сейчас упомяну об этом, то предстану в ее глазах маньяком, боящимся собственной тени.
Не дождавшись моих возражений, Лания направилась к лифту, а я лишь минут через двадцать отыскал эти чертовы душевые. Естественно, я не надеялся на горячую воду, но ошибся – здесь все оказалось на высоте: и горячая вода, и мраморные ванны с озонаторами.
Похоже, муниципальные чиновники не слишком терзали себя работой в этом здании и не особенно заботились об экономии средств налогоплательщиков. За всей этой роскошью проглядывало таинственное лицо «Феникса». Конечно, все чиновники в мэрии были куплены в первую очередь. Хотелось бы знать, каким образом Лании удалось избежать этой участи. Коррупционеры редко терпят в своем учреждении честных служащих – слишком велик их страх перед разоблачением. С этой загадкой нужно было разобраться во что бы то ни стало, и при этом чтобы не оскорбить своими подозрениями Ланию.
В конце концов здесь у меня не было больше друзей, и если я лишусь последнего, то винить в этом будет некого, кроме себя самого. Погрузившись в роскошную ванну, я попытался отбросить тревожные мысли и полностью расслабиться.
Больше всего поражала тишина. Стоило выключить воду, как тишина прокрадывалась снаружи, сквозь стены здания, напоминая о том, что все здесь: эта ванная, стены, да и сам город возникли из какой-то невообразимой смеси иллюзий и реальности. И потому казались ненастоящими. Лишь тишина тут была настоящей.
Покончив с умыванием и одевшись в добротный новый комбинезон, найденный в открытом шкафчике, я отправился на поиски Лании.
Когда лифт доставил меня на плоскую крышу небоскреба, где все пространство заполнил искусственный сад, я уже перестал удивляться тому образу жизни, который устроили себе местные чиновники.
Сквозь ветви земных апельсиновых деревьев матово поблескивали стекла «пентхауза», где и располагалась, по-видимому, гостиная барнудского мэра. Я представил, что бы случилось, если бы я попытался проникнуть на этот запретный этаж в подлинном Барнуде, где за каждым из этих деревьев должны были скрываться невидимые посты охраны.
Сознание того, что вся эта немыслимая роскошь принадлежит нам двоим с Ланией, не укладывалось в голове. Но даже и теперь я все еще не мог представить, что меня ожидало за стеклянными дверями «пентхауза».
Прежде всего в глаза бросился огромный стол, метров десяти длиной, уставленный яствами и драгоценной посудой. «Саксонский фарфор – восемнадцатый век», – определил я, застыв на пороге. Это, конечно, копии, но все равно им не было цены.
И лишь потом, пройдясь взглядом по всей длине этого невероятного стола, я увидел сидящую в его конце женщину… Лания? Я поверил в это далеко не сразу.
На ней было платье из тонкой облегающей материи, переливающееся всеми цветами радуги, – открытые плечи безупречной формы, жемчужное ожерелье…
Разве что знакомые очки в роговой оправе напомнили мне прежнюю помощницу мэра Барнуда, синий чулок, в котором лишь с трудом можно было угадать зачатки того, что я видел сейчас.
И эта прическа… Свободно спадающие на плечи, вьющиеся волосы… Где, черт возьми, нашла она парикмахерскую в этом мертвом городе? Как смогла за столь короткое время осуществить это волшебное превращение? И почему она это сделала?.. От последнего вопроса у меня перехватило дыхание.
Она молчала, разглядывая меня сквозь бокал, наполненный старым вином рубинового цвета.
– Я потрясен… – пробормотал я, стараясь за иронией скрыть свое замешательство, но, похоже, мне не удалось ее обмануть. Она даже не ответила, лишь молча улыбнулась. – Мне будет позволено сесть рядом с вами, мадам?
– К сожалению, у меня нет выбора. Пока что вы единственный мужчина в этом городе.
Если это и был комплимент – то весьма сомнительный.
Я прошел вдоль огромного стола и опустился на стул с высокой спинкой из резного дуба. По правую руку от Лании.
– Наверно, теперь должен протрубить горн… – Я все еще пытался острить. Но выглядело это довольно нелепо.
Наконец, сжалившись надо мной, она налила вина в мой бокал и пододвинула блюдо с ароматно пахнущим жарким. Если это и была синтетическая подделка, то весьма высокого качества. Жаркое благоухало так, что следующие пять минут были слышны лишь хруст костей под моими зубами и весьма неаппетитное чавканье.
Я никогда не отличался изысканными манерами. Вот и сейчас я начисто забыл о них, и, кажется, напрасно…
Когда мне удалось утолить неожиданно сильный приступ голода, я вновь взглянул на женщину, сидевшую рядом.
Заметив мой взгляд, она сняла очки и положила их на стол. В этот миг ее лицо стало беспомощным, почти детским, таким, как в тот первый раз, когда я увидел ее и навсегда запомнил разрез широких удивленных глаз, обезоруживающую улыбку и глубоко спрятанную под внешними наслоениями настоящую, редкостную красоту. Словно какой-то ненормальный ювелир поместил драгоценный бриллиант в фальшивую оправу.
Сам не зная почему, в этот миг я приревновал ее и к этому столу, и к этой комнате, где наверняка она провела не один прием, и ко всему этому проклятому городу, и к тем сложным переплетениям обстоятельств, которые сопутствовали нашей встрече…
– Все это… – я широким жестом провел вдоль стола, – куплено на деньги «Феникса»?
– Разумеется. Продолжаете свою работу даже сейчас?
– Продолжаю. Слишком многое от нее зависит. Но вы, кажется, говорили, что мэрия не куплена этой компанией!
– Я говорила лишь о небольшой ее части, о маленькой группе, которая, несмотря ни на что, сопротивляется «Фениксу», ежеминутно подвергая опасности жизнь своих людей.
Может, в первый раз я наконец поверил в то, что она говорила правду. И все же почти автоматически продолжал проверку, продолжал сбор информации, даже сейчас я ничего не мог с этим поделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Если вы уже закончили возиться со своей игрушкой, можно поужинать. Я уже второй раз разогреваю ужин.
По крайней мере теперь я знал, что она не стояла здесь как столб в течение нескольких часов.
– Возможно, завтра эта «игрушка» поможет нам прорваться к переходным воротам.
– Сначала их надо найти.
– Ну, это уж по вашей части… С ужином придется немного подождать. Мне надо умыться.
– Душевые на втором этаже. Ужин я накрою в гостиной шефа. Это «пентхауз», на самом верху. Там хороший запас продуктов, а нам перед завтрашним походом необходимо как следует подкрепиться и отдохнуть.
Она словно бы оправдывалась в чем-то… Но в здравомыслии ей не откажешь… Я не стал возражать, хотя перспектива подниматься на тридцать второй этаж в лифте, который каждую секунду мог остановиться навсегда, не вызывала у меня особого восторга.
Я почувствовал, что если сейчас упомяну об этом, то предстану в ее глазах маньяком, боящимся собственной тени.
Не дождавшись моих возражений, Лания направилась к лифту, а я лишь минут через двадцать отыскал эти чертовы душевые. Естественно, я не надеялся на горячую воду, но ошибся – здесь все оказалось на высоте: и горячая вода, и мраморные ванны с озонаторами.
Похоже, муниципальные чиновники не слишком терзали себя работой в этом здании и не особенно заботились об экономии средств налогоплательщиков. За всей этой роскошью проглядывало таинственное лицо «Феникса». Конечно, все чиновники в мэрии были куплены в первую очередь. Хотелось бы знать, каким образом Лании удалось избежать этой участи. Коррупционеры редко терпят в своем учреждении честных служащих – слишком велик их страх перед разоблачением. С этой загадкой нужно было разобраться во что бы то ни стало, и при этом чтобы не оскорбить своими подозрениями Ланию.
В конце концов здесь у меня не было больше друзей, и если я лишусь последнего, то винить в этом будет некого, кроме себя самого. Погрузившись в роскошную ванну, я попытался отбросить тревожные мысли и полностью расслабиться.
Больше всего поражала тишина. Стоило выключить воду, как тишина прокрадывалась снаружи, сквозь стены здания, напоминая о том, что все здесь: эта ванная, стены, да и сам город возникли из какой-то невообразимой смеси иллюзий и реальности. И потому казались ненастоящими. Лишь тишина тут была настоящей.
Покончив с умыванием и одевшись в добротный новый комбинезон, найденный в открытом шкафчике, я отправился на поиски Лании.
Когда лифт доставил меня на плоскую крышу небоскреба, где все пространство заполнил искусственный сад, я уже перестал удивляться тому образу жизни, который устроили себе местные чиновники.
Сквозь ветви земных апельсиновых деревьев матово поблескивали стекла «пентхауза», где и располагалась, по-видимому, гостиная барнудского мэра. Я представил, что бы случилось, если бы я попытался проникнуть на этот запретный этаж в подлинном Барнуде, где за каждым из этих деревьев должны были скрываться невидимые посты охраны.
Сознание того, что вся эта немыслимая роскошь принадлежит нам двоим с Ланией, не укладывалось в голове. Но даже и теперь я все еще не мог представить, что меня ожидало за стеклянными дверями «пентхауза».
Прежде всего в глаза бросился огромный стол, метров десяти длиной, уставленный яствами и драгоценной посудой. «Саксонский фарфор – восемнадцатый век», – определил я, застыв на пороге. Это, конечно, копии, но все равно им не было цены.
И лишь потом, пройдясь взглядом по всей длине этого невероятного стола, я увидел сидящую в его конце женщину… Лания? Я поверил в это далеко не сразу.
На ней было платье из тонкой облегающей материи, переливающееся всеми цветами радуги, – открытые плечи безупречной формы, жемчужное ожерелье…
Разве что знакомые очки в роговой оправе напомнили мне прежнюю помощницу мэра Барнуда, синий чулок, в котором лишь с трудом можно было угадать зачатки того, что я видел сейчас.
И эта прическа… Свободно спадающие на плечи, вьющиеся волосы… Где, черт возьми, нашла она парикмахерскую в этом мертвом городе? Как смогла за столь короткое время осуществить это волшебное превращение? И почему она это сделала?.. От последнего вопроса у меня перехватило дыхание.
Она молчала, разглядывая меня сквозь бокал, наполненный старым вином рубинового цвета.
– Я потрясен… – пробормотал я, стараясь за иронией скрыть свое замешательство, но, похоже, мне не удалось ее обмануть. Она даже не ответила, лишь молча улыбнулась. – Мне будет позволено сесть рядом с вами, мадам?
– К сожалению, у меня нет выбора. Пока что вы единственный мужчина в этом городе.
Если это и был комплимент – то весьма сомнительный.
Я прошел вдоль огромного стола и опустился на стул с высокой спинкой из резного дуба. По правую руку от Лании.
– Наверно, теперь должен протрубить горн… – Я все еще пытался острить. Но выглядело это довольно нелепо.
Наконец, сжалившись надо мной, она налила вина в мой бокал и пододвинула блюдо с ароматно пахнущим жарким. Если это и была синтетическая подделка, то весьма высокого качества. Жаркое благоухало так, что следующие пять минут были слышны лишь хруст костей под моими зубами и весьма неаппетитное чавканье.
Я никогда не отличался изысканными манерами. Вот и сейчас я начисто забыл о них, и, кажется, напрасно…
Когда мне удалось утолить неожиданно сильный приступ голода, я вновь взглянул на женщину, сидевшую рядом.
Заметив мой взгляд, она сняла очки и положила их на стол. В этот миг ее лицо стало беспомощным, почти детским, таким, как в тот первый раз, когда я увидел ее и навсегда запомнил разрез широких удивленных глаз, обезоруживающую улыбку и глубоко спрятанную под внешними наслоениями настоящую, редкостную красоту. Словно какой-то ненормальный ювелир поместил драгоценный бриллиант в фальшивую оправу.
Сам не зная почему, в этот миг я приревновал ее и к этому столу, и к этой комнате, где наверняка она провела не один прием, и ко всему этому проклятому городу, и к тем сложным переплетениям обстоятельств, которые сопутствовали нашей встрече…
– Все это… – я широким жестом провел вдоль стола, – куплено на деньги «Феникса»?
– Разумеется. Продолжаете свою работу даже сейчас?
– Продолжаю. Слишком многое от нее зависит. Но вы, кажется, говорили, что мэрия не куплена этой компанией!
– Я говорила лишь о небольшой ее части, о маленькой группе, которая, несмотря ни на что, сопротивляется «Фениксу», ежеминутно подвергая опасности жизнь своих людей.
Может, в первый раз я наконец поверил в то, что она говорила правду. И все же почти автоматически продолжал проверку, продолжал сбор информации, даже сейчас я ничего не мог с этим поделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106