Действуйте, Штирлиц. Теперь вы сами себе начальник. А сейчас навестим ляха”.
Витя бодро вышел из поварни и увидел Рыбкина, который дремал на солнышке под окном. Услышав, как скрипнула дверь, Леха открыл глаза и вскочил:
– Товарищ майор!
– Ладно, брось, – остановил его Витя. – Вот что, Рыбкин. Ты видел, куда тело убитого пленного отнесли?
– Да за ворота, в лес. Говорят, нехристь он, хоронить не стали, так и бросили там.
– Надо нам его с тобой навестить, посмотреть кое-что, – предложил Витя.
– Так чего на убитого смотреть? – Леха явно не горел желанием выходить за пределы усадьбы.
– Не ной, – одернул его Витя. – Ты на службе теперь, не забывайся. Страж порядка, как водится. Ты думаешь, порядок только на Невском нужен, во время проезда министра МВД? Порядок, он, брат, везде необходим. А тут такие дела открываются… Идем со мной.
Они вышли за ворота усадьбы и прошли к лесу, куда, по словам Рыбкина, оттащили убитого пленного. Но на месте, указанном Лехой, тела не оказалось. Более того, снова отметил к своему несказанному удивлению Растопченко, трава, где, как предполагалось, лежал убитый, даже не была примята, а вокруг – никаких следов и совсем нет крови.
– Ты ничего не спутал? – сглотнув слюну, сдавленным от волнения голосом спросил Рыбкина Витя. – Точно сюда отнесли? Или куда еще?
Рыбкин и сам оторопел:
– Сюда, сюда… Куда же? – пролепетал он, пятясь. – Я же сопровождал, как приказали…
– И где он? – резко спросил Витя, – Встал и домой пошел?
– Не знаю…
Витя наклонился и взял горсть земли в руку, потер пальцами: вовсе и не сухая, вода в ней чувствуется, болотом пахнет. Еще бы – столько озер да рек вокруг, не пустыня. Нет, на такой земле следы должны оставаться. А почему их нет – вот загадка. И посоветоваться не с кем, сам думай.
– Леха, – подозвал он Рыбкина, – ты не психуй, успокойся. Ну, украли труп, чего только не бывает… Ты мне вот что скажи. Ты когда там, на галере прятался, что толком-то видел?
– Ну-у… Ай! – Леха вдруг пронзительно вскрикнул и отскочил от Вити, как ошпаренный. Растопченко быстро оглянулся вокруг, потом опустил глаза и с безотчетным ужасом отступил назад – прямо у его ног в траве показалась треугольная голова черного пифона, увенчанная серебристым сиянием, а хвост его тянулся откуда-то из-под корней дерева.
Не обращая внимания на людей, пифон прополз мимо и серебристой лентой зашуршал в траве. Потом нырнул в норку под оградой. Витя и Леха молча проводили его взглядом. Витя почувствовал, как несколько капель пота скатилось по груди. Черт побери, вот гадюка…
– Товарищ майор, – вдруг донесся до него шепот Рыбкина, – а может, это он его… того… сожрал?
– Кого? – до Вити не сразу дошла версия товарища.
– Ну, змеюка, может, пленного-то и сожрала, – пояснил Рыбкин уже более уверенно. Витя рассмеялся.
– Ты что, Рыбкин, от страха ума лишился? Змея-то, конечно, большая, но ведь не удав, чтоб человека живьем проглотить. Наверняка, мышей тут ловил под корнями. Знаешь, сколько полевок вокруг бегает?
– Вообще, Груша говорит, что он не жалится, – сообщил Рыбкин, – с ним и поиграть можно.
– Ты бы поиграл? – усмехнулся Витя.
– Ну-у… – Рыбкин замялся.
– Я бы ни за что. А ты, Леха, смелый, я погляжу, где не надо, – поддел его Витя, – а где надо, тебя не докличешься. Кстати, – ему вдруг пришла в голову новая мысль, – ты спроси у Груши, чем он питается. Мало ли что… Мышей в разных местах ловить можно, не обязательно там, где убитого человека оставили. Так что ты на галере видал, докладывай, – вернулся Растопченко к делу. – Матросы же на берегу были, и капитан, когда ты там разведкой занимался?
– Да, – подтвердил Рыбкин. – Ну, что там… Палубы, каюты… Все заперто. Стеклянный холл, стекла такие красивые: сине-розовые, зеленые, красные – мозаика, значит. Витиеватые, с завитками, с фигурками стеклянными вокруг, там даже в фигурках этих как будто воздух внутри, пузырьки плавают, если на свет смотреть. Внутри холла – все в бархате, мебель золоченая, столы да кресла, одним словом – антиквариат в натуре, что еще скажешь… – Рыбкин запнулся.
– Ну, а вензелей где-нибудь таких, как мы на кинжале обнаружили, или букв таких отдельно, вырезанных или вылепленных где-нибудь на стенах или перед входом ты не видал?
– Нет, вроде, – пожал плечами Рыбкин, – я ж тогда не знал, не присматривался.
– А людей на галере не было?
– Людей? – изумился Рыбкин. – Вы же сами сказали, Виктор Александрович, что все на берег сошли. Нет, я никого не видел.
– А не слышал ничего подозрительного, – продолжал допытываться Витя, – Ну, например, шагов, каких-нибудь других звуков, разговоров приглушенных… вообще что-нибудь слышал?
– Да ничего, – Леха потер лоб, напрягая память, – только волны плескались у бортов, да корабельный колокол позвякивал при качке. Нет, никого там не было, – решительно заявил он.
– Понятно, – задумчиво произнес Витя. Подтверждений своей версии он пока не находил. – Слушай, Леха, а ты в Мадриде не был?
– Я?! – ужаснулся Рыбкин
– Ты, – подтвердил Витя, – а что ты так пугаешься? Всякое же случается, не посылали вас по обмену опытом? И в Мексике не бывал? А на Канарах?
– Не-е-е, – кисло промямлил бывший сержант российской милиции, – куда нам с нашей зарплатой… Да и с опытом тоже, сами знаете…
– Это я к тому, – пояснил Витя, – что надо бы тебе с испанцем подружиться, в доверие втереться, так сказать. Вот я и думал, может ты с ним про Мадрид или про Канары побалакаешь…
– Так о чем мне с ним говорить? – безнадежно махнул рукой Рыбкин. – разве только про мадридский “Реал” в Кубке УЕФА, про Сантильяну…
– Вот про мадридский “Реал” не надо, – предостерег его Витя, – это лишнее. И про Сантильяну тоже. Лучше воздержаться. Кстати, а ты не знаешь, как там сыграли?
– Откуда?! – Рыбкин остолбенел от изумления.
– Ах, да, – спохватился Растопченко. – Знаешь, о чем я жалею, Леха? О том, что профессор Попов изобрел радио в девятнадцатом, а не в шестнадцатом веке. Сейчас бы мы с тобой футбольчик послушали. А про телек и говорить нечего. Ни новостей тебе, ни спортика… Вот только молись с утра до вечера. Скучно живут. Как ты считаешь?
– Да уж, невесело, – согласился Рыбкин. – Еда невкусная, не солят, чая не пьют, кофе не знают, табака и того нет, бабы толстые…
– Но ты не отчаивайся, друг, – подбодрил его Витя, – считай, что мы здесь выполняем важное ответственное задание, вот об этом и думай.
– А какое у нас задание? – с сомнением поинтересовался Леха.
– Задание у нас всегда одно, – наставительно сообщил Витя, – мошенников отлавливать, мирных граждан защищать. Тебе Иван Иваныч в отделении не объяснял, что ли? Помнишь же: “Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…” Вот за такими элементами мы сейчас с тобой и пойдем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Витя бодро вышел из поварни и увидел Рыбкина, который дремал на солнышке под окном. Услышав, как скрипнула дверь, Леха открыл глаза и вскочил:
– Товарищ майор!
– Ладно, брось, – остановил его Витя. – Вот что, Рыбкин. Ты видел, куда тело убитого пленного отнесли?
– Да за ворота, в лес. Говорят, нехристь он, хоронить не стали, так и бросили там.
– Надо нам его с тобой навестить, посмотреть кое-что, – предложил Витя.
– Так чего на убитого смотреть? – Леха явно не горел желанием выходить за пределы усадьбы.
– Не ной, – одернул его Витя. – Ты на службе теперь, не забывайся. Страж порядка, как водится. Ты думаешь, порядок только на Невском нужен, во время проезда министра МВД? Порядок, он, брат, везде необходим. А тут такие дела открываются… Идем со мной.
Они вышли за ворота усадьбы и прошли к лесу, куда, по словам Рыбкина, оттащили убитого пленного. Но на месте, указанном Лехой, тела не оказалось. Более того, снова отметил к своему несказанному удивлению Растопченко, трава, где, как предполагалось, лежал убитый, даже не была примята, а вокруг – никаких следов и совсем нет крови.
– Ты ничего не спутал? – сглотнув слюну, сдавленным от волнения голосом спросил Рыбкина Витя. – Точно сюда отнесли? Или куда еще?
Рыбкин и сам оторопел:
– Сюда, сюда… Куда же? – пролепетал он, пятясь. – Я же сопровождал, как приказали…
– И где он? – резко спросил Витя, – Встал и домой пошел?
– Не знаю…
Витя наклонился и взял горсть земли в руку, потер пальцами: вовсе и не сухая, вода в ней чувствуется, болотом пахнет. Еще бы – столько озер да рек вокруг, не пустыня. Нет, на такой земле следы должны оставаться. А почему их нет – вот загадка. И посоветоваться не с кем, сам думай.
– Леха, – подозвал он Рыбкина, – ты не психуй, успокойся. Ну, украли труп, чего только не бывает… Ты мне вот что скажи. Ты когда там, на галере прятался, что толком-то видел?
– Ну-у… Ай! – Леха вдруг пронзительно вскрикнул и отскочил от Вити, как ошпаренный. Растопченко быстро оглянулся вокруг, потом опустил глаза и с безотчетным ужасом отступил назад – прямо у его ног в траве показалась треугольная голова черного пифона, увенчанная серебристым сиянием, а хвост его тянулся откуда-то из-под корней дерева.
Не обращая внимания на людей, пифон прополз мимо и серебристой лентой зашуршал в траве. Потом нырнул в норку под оградой. Витя и Леха молча проводили его взглядом. Витя почувствовал, как несколько капель пота скатилось по груди. Черт побери, вот гадюка…
– Товарищ майор, – вдруг донесся до него шепот Рыбкина, – а может, это он его… того… сожрал?
– Кого? – до Вити не сразу дошла версия товарища.
– Ну, змеюка, может, пленного-то и сожрала, – пояснил Рыбкин уже более уверенно. Витя рассмеялся.
– Ты что, Рыбкин, от страха ума лишился? Змея-то, конечно, большая, но ведь не удав, чтоб человека живьем проглотить. Наверняка, мышей тут ловил под корнями. Знаешь, сколько полевок вокруг бегает?
– Вообще, Груша говорит, что он не жалится, – сообщил Рыбкин, – с ним и поиграть можно.
– Ты бы поиграл? – усмехнулся Витя.
– Ну-у… – Рыбкин замялся.
– Я бы ни за что. А ты, Леха, смелый, я погляжу, где не надо, – поддел его Витя, – а где надо, тебя не докличешься. Кстати, – ему вдруг пришла в голову новая мысль, – ты спроси у Груши, чем он питается. Мало ли что… Мышей в разных местах ловить можно, не обязательно там, где убитого человека оставили. Так что ты на галере видал, докладывай, – вернулся Растопченко к делу. – Матросы же на берегу были, и капитан, когда ты там разведкой занимался?
– Да, – подтвердил Рыбкин. – Ну, что там… Палубы, каюты… Все заперто. Стеклянный холл, стекла такие красивые: сине-розовые, зеленые, красные – мозаика, значит. Витиеватые, с завитками, с фигурками стеклянными вокруг, там даже в фигурках этих как будто воздух внутри, пузырьки плавают, если на свет смотреть. Внутри холла – все в бархате, мебель золоченая, столы да кресла, одним словом – антиквариат в натуре, что еще скажешь… – Рыбкин запнулся.
– Ну, а вензелей где-нибудь таких, как мы на кинжале обнаружили, или букв таких отдельно, вырезанных или вылепленных где-нибудь на стенах или перед входом ты не видал?
– Нет, вроде, – пожал плечами Рыбкин, – я ж тогда не знал, не присматривался.
– А людей на галере не было?
– Людей? – изумился Рыбкин. – Вы же сами сказали, Виктор Александрович, что все на берег сошли. Нет, я никого не видел.
– А не слышал ничего подозрительного, – продолжал допытываться Витя, – Ну, например, шагов, каких-нибудь других звуков, разговоров приглушенных… вообще что-нибудь слышал?
– Да ничего, – Леха потер лоб, напрягая память, – только волны плескались у бортов, да корабельный колокол позвякивал при качке. Нет, никого там не было, – решительно заявил он.
– Понятно, – задумчиво произнес Витя. Подтверждений своей версии он пока не находил. – Слушай, Леха, а ты в Мадриде не был?
– Я?! – ужаснулся Рыбкин
– Ты, – подтвердил Витя, – а что ты так пугаешься? Всякое же случается, не посылали вас по обмену опытом? И в Мексике не бывал? А на Канарах?
– Не-е-е, – кисло промямлил бывший сержант российской милиции, – куда нам с нашей зарплатой… Да и с опытом тоже, сами знаете…
– Это я к тому, – пояснил Витя, – что надо бы тебе с испанцем подружиться, в доверие втереться, так сказать. Вот я и думал, может ты с ним про Мадрид или про Канары побалакаешь…
– Так о чем мне с ним говорить? – безнадежно махнул рукой Рыбкин. – разве только про мадридский “Реал” в Кубке УЕФА, про Сантильяну…
– Вот про мадридский “Реал” не надо, – предостерег его Витя, – это лишнее. И про Сантильяну тоже. Лучше воздержаться. Кстати, а ты не знаешь, как там сыграли?
– Откуда?! – Рыбкин остолбенел от изумления.
– Ах, да, – спохватился Растопченко. – Знаешь, о чем я жалею, Леха? О том, что профессор Попов изобрел радио в девятнадцатом, а не в шестнадцатом веке. Сейчас бы мы с тобой футбольчик послушали. А про телек и говорить нечего. Ни новостей тебе, ни спортика… Вот только молись с утра до вечера. Скучно живут. Как ты считаешь?
– Да уж, невесело, – согласился Рыбкин. – Еда невкусная, не солят, чая не пьют, кофе не знают, табака и того нет, бабы толстые…
– Но ты не отчаивайся, друг, – подбодрил его Витя, – считай, что мы здесь выполняем важное ответственное задание, вот об этом и думай.
– А какое у нас задание? – с сомнением поинтересовался Леха.
– Задание у нас всегда одно, – наставительно сообщил Витя, – мошенников отлавливать, мирных граждан защищать. Тебе Иван Иваныч в отделении не объяснял, что ли? Помнишь же: “Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…” Вот за такими элементами мы сейчас с тобой и пойдем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88