Низкорослый, с квадратными плечами и печатью вечного похмелья на небритом, медного оттенка лице, тот в этот раз продавал пятнистого щенка, выдавая его за настоящую лайку.
— Слышь, парень, купи собаку, — распинался он перед каким-то очкастым
пареньком. — Лайка, самая настоящая. Мы с его матерью прошлой зимой за один день десять белок добыли, гадом буду, если совру! Это за один день, ты представляешь?! А умная была собака, царствие ей небесное, Найдой звали. Под трамвай неделю назад попала…
— Что ж она, такая умная, а под трамвай попала? — насмешливо заметил сосед меднолицего справа, торгующий молодым боксёром.
Тот зло зыркнул на него глазами, обернулся было к покупателю, но парнишка уже сбежал от него.
— Ты не лезь в разговор, когда я торг веду! — начал выговаривать «лайкин папа» соседу, а Силин прошёлся по рядам и, убедившись, что лучше меднолицего он никого здесь не найдёт, вернулся в собачий ряд. К этому времени краснолицый собаковод пытался запудрить мозги очередному клиенту.
— Всем видители паспорт подавай, родословную. А настоящий знаток он собаку видит без всякого паспорта. За эту собаку настоящий охотник не торгуясь две сотни отвалит. Знаешь какая умная собака была его мать? Мы в прошлом году с Пальмой…
Соседи меднолицего дружно грохнули хохотом в ответ на эту оговорку своего коллеги. После этого шутки посыпались как из рога изобилия.
— Мать твоего щенка охотилась не на белок, а на кошек в соседней свалке.
— А папа бегает вон в той стае, — и торговец показал рукой на пробегавшуй мимо свору бродячих собак.
Плюнув с досады и прикрыв всю компанию кинологов обширными матюгами меднолицый двинулся к выходу с базара, волоча за собой своё лопоухое чудовище.
Догнав торговца лайками Силин доверительным тоном обратился к нему:
— Слушай, друг, колымнуть хочешь?
Меднолицый сразу оживился:
— А что делать-то надо?
— Как тебя зовут?
— Василием кличут.
— Слушай, Вася, дело нехитрое, но ответственное. На тебя положиться можно?
— Ну а как же!
— Понимаешь, есть у меня подозрение, что моя баба хахаля себе завела. Сам я проследить за этим не могу, работаю, знаешь ли. День даже прогулять нельзя, хозяин сразу выгонит к черту.
Нумизмат подвёл Василия к нужному ему дому, опасливо покосился на окна и пробормотал:
— Спит ещё.
— Супруженция у тебя, что же, не работает? — поинтересовался Вася.
— Нет, только я.
Они вошли в подъезд, и Силин указал на одну из дверей второго этажа.
— Вот здесь. Сейчас я дам тебе денег на литр вина, сядешь на окошко, — он указал на площадку между этажами, — и будешь следить за всеми, кто входит и выходит из квартиры. Особенно это касается мужиков. Вечером получишь ещё на два литра, идёт?
— На три, — поспешно вставил своё слово Вася.
— Хорошо, пусть будет три.
Хозяин «лайки» радостно закивал головой. Его подопечный, как всегда, занимался любимым делом: чесал задней ногой за ухом и зубами искал блох. Силин покосился на щенка.
Когда они выходили из подъезда, Михаил спросил:
— Эта псина тебе мешать не будет?
— Эта? — удивился мужик. — Ни в жизнь. Сейчас мы её…
С этими словами знаток собак снял с шеи «чистопородной лайки» верёвку и отправил животное на свободу добрым пинком с ответным пронзительным и обиженым визгом. Нумизмат тут же отсчитал «кинологу» нужную сумму.
— Закусить возьми, а то развезёт, — предупредил Силин.
— Ну, мы же с понятием! — даже обиделся Вася.
— Ладно, я буду часа в четыре-пять. Хотя у тебя все равно часов нет.
На перекрёстке они расстались. Вася побежал к ближайшему ларьку. Он очень бы удивился, заметив, что его наниматель повернул обратно к дому. Нумизмата же волновало только одно: вернётся ли его «сыщик» обратно. Минут через десять, уже сидя на крыше, Силин с облегчением увидел, как Вася переваливающейся, утинной походкой направляется к дому, бережно прижимая к груди две бутылки «Анапы» и батон хлеба. Мужик и в самом деле оказался добросовестным и «с понятием».
Теперь Силину оставалось только ждать и надеяться на удачу.
9. ЛИЦОМ К ЛИЦУ.
Ту фразу про китайское терпение придумал не Силин, а один из его знакомых, пьяница и философ Витька Замойченко. Именно умение терпеть больше всего нужно было теперь Михаилу. Нумизмат пожалел, что не захватил с собой одеяло. Подстилкой служила собственная серая куртка, но даже сквозь неё пробивался стылый холод многотонного бетона. Новая куртка хоть и грела лучше старой, но четыре часа неподвижного ожидания под ударами октябрьского ветра сделали из Силина двухметровую сосульку. Хорошо ещё, не было дождя, хотя тучи опускались так низко, что Нумизмату казалось, что скоро они начнут задевать за его голову. Самым скверным было то, что он не мог встать, размяться. Просто боялся упустить момент приезда Чалого. Время от времени он напрягал все мышцы, стараясь хоть этим перебить надоедливую дрожь тела, но ни на секунду не отрывал глаз от своей треугольной бойницы.
Порой мысли его убегали назад в прошлое, перебирали прошедшую жизнь, о будущем Нумизмат старался не думать. Но постепенно подступило отупение. Волна безразличия сковала его тело и мозги, и когда джип «чероки» чёрной тенью скользнул из-за поворота, Силин ещё несколько секунд неподвижно лежал на своей холодной лежанке. Затем до него дошло, что случилось наконец то, ради чего он так долго в холодине торчал на крыше.
Вскочив как ошпаренный, Михаил ошалело кинулся к чердачному скворечнику, матеря себя последними словами. Он потерял как минимум три секунды, непозволительную уйму времени.
Лихорадочным движением откинув шпингалет, Силин огромными прыжками побежал вниз по ступенькам. На площадке между пятым и четвёртым этажами он успел бросить взгляд вниз и увидел, как чёрная фигура медленно направляется к крыльцу. Телохранитель ещё не успел войти в подъезд, когда Нумизмат простучал в железную дверь точно такую же дробь, что в прошлый раз выбивал Чалый. Ему, правда, показалось, что получилось чересчур громко. Ещё бы, тот стучал золотой печаткой да одним пальчиком, а Михаил рукоятью тяжёлого пистолета.
Именно об этом же подумала и Нина. Стоя в прихожей перед зеркалом, она наводила последний лоск, прихорашивала «массажкой» крупные локоны завивки. Бывшая выпускница культпросветучилища была из категории «умненьких» девушек. Распределиться в Железногорске ей не удалось, а возвращаться в родной город, ещё меньше Свечина, Ниночке, впитавшей современную культуру всеми фибрами души, не хотелось. Тут и подвернулся ей бывший уголовник, положивший на неё глаз на одной из дискотек. Роман с Чалым приносил ей мало радости. Все-таки зековские замашки из него было уже не выбить, временами девушка просто плакала после ухода благодетеля, но зато она имела от него три основных житейских блага:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Слышь, парень, купи собаку, — распинался он перед каким-то очкастым
пареньком. — Лайка, самая настоящая. Мы с его матерью прошлой зимой за один день десять белок добыли, гадом буду, если совру! Это за один день, ты представляешь?! А умная была собака, царствие ей небесное, Найдой звали. Под трамвай неделю назад попала…
— Что ж она, такая умная, а под трамвай попала? — насмешливо заметил сосед меднолицего справа, торгующий молодым боксёром.
Тот зло зыркнул на него глазами, обернулся было к покупателю, но парнишка уже сбежал от него.
— Ты не лезь в разговор, когда я торг веду! — начал выговаривать «лайкин папа» соседу, а Силин прошёлся по рядам и, убедившись, что лучше меднолицего он никого здесь не найдёт, вернулся в собачий ряд. К этому времени краснолицый собаковод пытался запудрить мозги очередному клиенту.
— Всем видители паспорт подавай, родословную. А настоящий знаток он собаку видит без всякого паспорта. За эту собаку настоящий охотник не торгуясь две сотни отвалит. Знаешь какая умная собака была его мать? Мы в прошлом году с Пальмой…
Соседи меднолицего дружно грохнули хохотом в ответ на эту оговорку своего коллеги. После этого шутки посыпались как из рога изобилия.
— Мать твоего щенка охотилась не на белок, а на кошек в соседней свалке.
— А папа бегает вон в той стае, — и торговец показал рукой на пробегавшуй мимо свору бродячих собак.
Плюнув с досады и прикрыв всю компанию кинологов обширными матюгами меднолицый двинулся к выходу с базара, волоча за собой своё лопоухое чудовище.
Догнав торговца лайками Силин доверительным тоном обратился к нему:
— Слушай, друг, колымнуть хочешь?
Меднолицый сразу оживился:
— А что делать-то надо?
— Как тебя зовут?
— Василием кличут.
— Слушай, Вася, дело нехитрое, но ответственное. На тебя положиться можно?
— Ну а как же!
— Понимаешь, есть у меня подозрение, что моя баба хахаля себе завела. Сам я проследить за этим не могу, работаю, знаешь ли. День даже прогулять нельзя, хозяин сразу выгонит к черту.
Нумизмат подвёл Василия к нужному ему дому, опасливо покосился на окна и пробормотал:
— Спит ещё.
— Супруженция у тебя, что же, не работает? — поинтересовался Вася.
— Нет, только я.
Они вошли в подъезд, и Силин указал на одну из дверей второго этажа.
— Вот здесь. Сейчас я дам тебе денег на литр вина, сядешь на окошко, — он указал на площадку между этажами, — и будешь следить за всеми, кто входит и выходит из квартиры. Особенно это касается мужиков. Вечером получишь ещё на два литра, идёт?
— На три, — поспешно вставил своё слово Вася.
— Хорошо, пусть будет три.
Хозяин «лайки» радостно закивал головой. Его подопечный, как всегда, занимался любимым делом: чесал задней ногой за ухом и зубами искал блох. Силин покосился на щенка.
Когда они выходили из подъезда, Михаил спросил:
— Эта псина тебе мешать не будет?
— Эта? — удивился мужик. — Ни в жизнь. Сейчас мы её…
С этими словами знаток собак снял с шеи «чистопородной лайки» верёвку и отправил животное на свободу добрым пинком с ответным пронзительным и обиженым визгом. Нумизмат тут же отсчитал «кинологу» нужную сумму.
— Закусить возьми, а то развезёт, — предупредил Силин.
— Ну, мы же с понятием! — даже обиделся Вася.
— Ладно, я буду часа в четыре-пять. Хотя у тебя все равно часов нет.
На перекрёстке они расстались. Вася побежал к ближайшему ларьку. Он очень бы удивился, заметив, что его наниматель повернул обратно к дому. Нумизмата же волновало только одно: вернётся ли его «сыщик» обратно. Минут через десять, уже сидя на крыше, Силин с облегчением увидел, как Вася переваливающейся, утинной походкой направляется к дому, бережно прижимая к груди две бутылки «Анапы» и батон хлеба. Мужик и в самом деле оказался добросовестным и «с понятием».
Теперь Силину оставалось только ждать и надеяться на удачу.
9. ЛИЦОМ К ЛИЦУ.
Ту фразу про китайское терпение придумал не Силин, а один из его знакомых, пьяница и философ Витька Замойченко. Именно умение терпеть больше всего нужно было теперь Михаилу. Нумизмат пожалел, что не захватил с собой одеяло. Подстилкой служила собственная серая куртка, но даже сквозь неё пробивался стылый холод многотонного бетона. Новая куртка хоть и грела лучше старой, но четыре часа неподвижного ожидания под ударами октябрьского ветра сделали из Силина двухметровую сосульку. Хорошо ещё, не было дождя, хотя тучи опускались так низко, что Нумизмату казалось, что скоро они начнут задевать за его голову. Самым скверным было то, что он не мог встать, размяться. Просто боялся упустить момент приезда Чалого. Время от времени он напрягал все мышцы, стараясь хоть этим перебить надоедливую дрожь тела, но ни на секунду не отрывал глаз от своей треугольной бойницы.
Порой мысли его убегали назад в прошлое, перебирали прошедшую жизнь, о будущем Нумизмат старался не думать. Но постепенно подступило отупение. Волна безразличия сковала его тело и мозги, и когда джип «чероки» чёрной тенью скользнул из-за поворота, Силин ещё несколько секунд неподвижно лежал на своей холодной лежанке. Затем до него дошло, что случилось наконец то, ради чего он так долго в холодине торчал на крыше.
Вскочив как ошпаренный, Михаил ошалело кинулся к чердачному скворечнику, матеря себя последними словами. Он потерял как минимум три секунды, непозволительную уйму времени.
Лихорадочным движением откинув шпингалет, Силин огромными прыжками побежал вниз по ступенькам. На площадке между пятым и четвёртым этажами он успел бросить взгляд вниз и увидел, как чёрная фигура медленно направляется к крыльцу. Телохранитель ещё не успел войти в подъезд, когда Нумизмат простучал в железную дверь точно такую же дробь, что в прошлый раз выбивал Чалый. Ему, правда, показалось, что получилось чересчур громко. Ещё бы, тот стучал золотой печаткой да одним пальчиком, а Михаил рукоятью тяжёлого пистолета.
Именно об этом же подумала и Нина. Стоя в прихожей перед зеркалом, она наводила последний лоск, прихорашивала «массажкой» крупные локоны завивки. Бывшая выпускница культпросветучилища была из категории «умненьких» девушек. Распределиться в Железногорске ей не удалось, а возвращаться в родной город, ещё меньше Свечина, Ниночке, впитавшей современную культуру всеми фибрами души, не хотелось. Тут и подвернулся ей бывший уголовник, положивший на неё глаз на одной из дискотек. Роман с Чалым приносил ей мало радости. Все-таки зековские замашки из него было уже не выбить, временами девушка просто плакала после ухода благодетеля, но зато она имела от него три основных житейских блага:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116