«Интересно, что будет дальше»? – подумал я. «За деньги ручайся, за людей никогда», – так обычно говорил учитель, и только со временем я понял, насколько он прав. Порвать с ней отношения? Логика требует именно этого. Сознание подсказывает, что никаких обязательств перед Юлей у меня нет. В конце концов, я ни единым намеком не давал ей возможности подумать, что наши отношения могут вылиться во что-то большее, чем обычный мимолетный роман. Иски адвокатской конторы Морозова против журналистов, позволивших себе лишнее в описании наших с Юлей отношений, уже сделали ее весьма обеспеченной женщиной. Казалось бы, самое простое – это сказать сейчас: «Извини, дорогая, нам было хорошо с тобой, но наши пути расходятся», подарить коттедж в Ливадии или Новом Афоне и проститься навсегда. Она бы поняла, а я был бы избавлен от опасения, что подпустил кого-то слишком близко к себе, слишком привязался к кому-то. Когда живешь на огромной скорости, даже незначительное препятствие может привести к катастрофе. Я не мог позволить ей остаться около себя. Этому противились и логика, и опыт... но этого требовало мое сердце.
Я резко встал, наверное, слишком резко, потому что Юля зашевелилась, открыла глаза и потянулась.
– Ты уже встал? – спросила она. – Сколько времени?
– Спи, еще только шесть.
– А ты работать?
– Да, есть кое-какие дела.
– Господи, чем ты только занимаешься?
– Имениями. Они запущены, и я хочу кое-что поменять. Сегодня в час пополудни должен приехать архитектор. Я решил перестроить левое крыло...
– И ты это называешь отдыхом? – лукаво улыбнулась она. – Я тут подсчитала, что у тебя здесь десятичасовой рабочий день, без выходных.
– Так это отдых для меня, – рассмеялся я. – Обычно я работаю четырнадцать, а то и шестнадцать часов в сутки.
– Трудяга! – она притворно нахмурилась. – А мы-то, простые смертные, думаем, что у вас вся жизнь: вернисажи, «скачки, рауты, вояжи».
– Самая работа, – с шутливой важностью согласился я. – Особенно если вернисаж в посольстве Поднебесной империи, на скачках присутствует цесаревич, раут проходит с членами правления союза предпринимателей, а вояж предстоит на императорской яхте. А ты думаешь, основные решения принимаются на официальных переговорах и конференциях?
– Ты хоть когда-нибудь отдыхаешь? – спросила она уже серьезно.
– С тобой, – ответил я неожиданно для себя.
Ее лицо вдруг стало необычайно серьезным.
– Ты уничтожишь себя. Сожжешь – и сам не заметишь. В твоем ритме ни один нормальный человек и месяца не выдержит.
– Может, и не выдержит, – я пожал плечами. – Я выдержал уже пятнадцать лет. В конце концов, это мой выбор. Я могу и отказаться от него.
– Правда?! – она снова хитро прищурилась. – А слабо сегодня все бросить и поехать вместе кататься?
– Я пригласил архитектора на час. Заставить его ждать было бы невежливо. А в остальном нет проблем. Давай после завтрака поедем верхом в Горелово. Как раз к часу обернемся.
– Горелово? Где это?
– Одно село на окраине имения. Никогда там не был. Говорят, самое бедное в уезде.
– Горелово, – повторила она. – Прямо как у Некрасова.
– «Горелово, Неелово, Неурожайка тож», – припомнил я. – Вот и посмотрим, кому не живется «весело, вольготно на Руси».
Лошади рысили по лесной дороге. Небо по-прежнему хмурилось, но, кажется, дождем уже не набухало. Я иногда с опаской поглядывал на Юлю, которая еще не очень уверенно держалась в седле, но всякий раз весело улыбалась мне, давая понять, что чувствует себя прекрасно и никакой опасности нет. От свежего ветра, напоенного лесными запахами, лицо ее раскраснелось и светилось счастьем.
«Интересно, что ее привело в такой восторг? – подумал я рассеянно. – Понравилось ездить верхом или почуяла свою женскую власть? Если второе, то, пожалуй, она несколько переоценивает свои силы».
Лес закончился. Мы въехали на вершину холма, и я осадил лошадь. Рядом со мной остановилась Юля. Перед нами открылся восхитительный пасторальный пейзаж. Небольшая речка петляла среди лугов и полей, раскинувшихся на пологих холмах, и убегала к темневшему на горизонте лесу. В ее излучине, у холма, увенчанного маленькой церковкой, притулилась небольшая деревенька. Ни церковь, ни деревенские дома не блистали богатством отделки, но лучи солнца, неожиданно выглянувшего из-за туч, так ударили в золоченый купол церкви, так ярко заставили его засиять, что мы невольно зажмурились.
– Как красиво! – воскликнула Юля.
Я прикрыл ладонью глаза от слепящего сияния купола. Было что-то особенное, неземное в гармонии собравшихся на горизонте грозовых туч и отважном блеске церковной позолоты.
– Жаль, не дал мне бог таланта живописца! Вот бы такую картину написать!
– Мне кажется, что люди, которые живут среди такой красоты, просто не могут быть злыми, – чуть помолчав, заметила Юля.
– А вот мы сейчас спустимся вниз и посмотрим, – усмехнулся я.
– Только не быстро, – попросила Юля с опаской.
– Хорошо, – я тронул поводья, и лошадь медленно зашагала вниз по склону.
Некоторое время Юля молча ехала рядом.
– Ты так изменился за то время, пока мы не встречались, – проговорила вдруг она.
– Что это ты сегодня заинтересовалась? – повернулся я к ней.
– Да так, – она отвела глаза.
«Все еще боится меня», – с грустью подумал я.
– Передо мной поставили вопрос, на который я не сразу нашел ответ.
– Честно говоря, ты не производишь впечатление человека, который долго думает над вопросом.
– Это только кажется.
– Вот как?! И что же повергло в такое замешательство самого князя Юсупова?
– Небольшая логическая задача. Представь, мы живем в стабильном мире. Он несправедлив: люди рождаются в неравных условиях и не могут раскрыть себя в полной мере, одни страны и классы подавляют другие. Происходит целая куча несуразностей и несправедливостей, но мы к ним привыкли и научились устраиваться в этом несовершенном мире. И тут появляется человек, который говорит о том, что может изменить существующий порядок вещей. Он хочет предоставить всем по-настоящему равные возможности, хочет вывести творцов из-под власти капитала, ограничить алчность и притязания тех, кто получил доходные места не по заслугам. Он, словом, хочет создать идеальный миропорядок, в котором конфликты не будут кровавы и каждый сможет проявить себя согласно своим наклонностям и талантам.
– Но ведь это невозможно, – усмехнулась Юля.
– Что невозможно? – переспросил я.
– Изменить существующий порядок вещей.
– Это-то как раз проще всего. Он, собственно, все время меняется.
– Но чтобы так сильно...
– Можно и кардинально. Как сказал бы Архимед, «дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Антагонизм бушующих страстей позволяет сохранить стабильность мира, но если кто-то нарушит баланс, мир перевернется мгновенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84