ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Подобной точки зрения придерживался и известный критик Уильям Говард Гардинер, чья обширная статья о последних романах Купера была опубликована в июльском номере «Северо-американского обозрения» за 1826 год. Индейцы Купера, утверждал Гардинер, «…Никак не списаны с жизни, это создания поэтического мозга, смутное видение возбужденного воображения… Автор целиком положился на описания энтузиаста и мечтателя Дж. Геквелдера, чей труд – всего лишь панегирик достоинствам его любимого индейского племени и содержит наряду со множеством интересных фактов чистый вымысел… Мы были бы рады узнать, к примеру, в каком племени и в какой период индейской истории процветал такой цивилизованный воитель, как Ункас?..»
Интересно отметить, что тот же Гардинер в своей предыдущей статье о творчестве Купера («Северо-аме-риканское обозрение», июль 1822 г.), явно обращаясь к писателю, выражал надежду, что «мы действительно надеемся увидеть тот день, когда более сложное творение – современный исторический роман – будет воздвигнут во всей своей самобытной элегантности и мощи на американской почве и из чисто американских материалов».
И вот теперь, когда такой современный американский исторический роман наконец-то появился, тот же критик не сумел разглядеть в нем именно то творение чисто американского происхождения, за создание которого он сам еще не так давно ратовал. Гардинер забыл и о том, что именно ему принадлежал совет Куперу при описаниях индейцев опираться на труды не кого-нибудь иного, как Джона Г.Э. Геквелдера.
Конечно, Купер в известной мере идеализировал своих индейцев. Как отмечали американские литературоведы, он превратил конец XVIII века в свое «романтическое прибежище», в котором он с радостью поспешил укрыться. Прошлое он видел смягченным дымкой времени. «Сумерки – могучий волшебник, – подчеркивал известный историк американской общественной мысли В.Л. Паррингтон, – и Купер поддался волшебству сумеречного освещения, окружавшего мягким ореолом хорошо знакомое ему прошлое».
Некоторые рецензенты романа сокрушались, что Ун-кас и Кора не смогли соединить свои судьбы, и считали их гибель искусственной и ненужной. Купер и сам хорошо знал, что читатели предпочитают благополучный конец: одна-две свадьбы в конце романа только прибавляют книге притягательности. Однако писатель предпочел не подлаживаться под читательские вкусы, а следовать исторической правде жизни, как он ее понимал и видел.
Это следование исторической правде характерно для всего романа. Замысел писателя заключался не в том, чтобы достоверно показать конкретные перипетии Семилетней войны между англичанами и французами за владение колониями, а в том, чтобы отразить историческую трагедию индейских племен, «исчезающих под напором или вторжением цивилизации, как опадает листва их родных лесов под наступлением мороза». Купер писал, что в центре романа он хотел поставить индейцев – этот «замечательный народ», – «на войне отважный, кичливый, коварный, беспощадный, готовый к самопожертвованию; в мирное время – справедливый, великодушный, гостеприимный, мстительный, суеверный, скромный и обычно целомудренный».
Читатель видит, как под напором буржуазной цивилизации исчезает многовековой жизненный уклад целого народа, как рушатся, казалось бы, незыблемые устои, на которых века зиждилось благополучие индейцев. И в этом смысле смерть красавицы Коры и храбреца Ункаса, этого «последнего из могикан», олицетворяет неизбежность трагического конца этого гордого народа, не сумевшего найти свое место в новых исторических условиях, обреченного на полное уничтожение в когда-то принадлежавшей ему стране.
«Последний из могикан» – вершина творческого гения Купера, выдвинувшая его в число тех немногих властителей человеческих дум, чье влияние и значение никак не уменьшаются с течением времени. Все новые и новые поколения читателей в самых разных странах и самого различного социального положения с душевным трепетом следят за приключениями смелого Ункаса, восторгаются храбростью Соколиного Глаза и житейской мудростью Чингачгука. Название же романа стало устойчивым нарицательным словосочетанием, получившим новую самостоятельную жизнь на многих языках.
В то время, как «Последний из могикан» печатался в типографии, Купер задумал написать еще один роман и также об индейцах. В ходе работы над «Последним из могикан» и после он, как мы уже отмечали, неоднократно встречался с группами индейцев, направлявшихся в столицу страны, чтобы «выкурить трубку мира» в вашингтонских залах власти. Ехали они из-за реки Миссисипи и рассказывали о своем житье-бытье охотно, если замечали в слушателе подлинный интерес. Купер был благодарным слушателем, он не только с интересом вникал в рассказы о незнакомой ему жизни в прериях, но и подмечал манеру поведения, обращал внимание на одежду, обувь, отмечал неожиданные вспышки злости или радости. Он выслушивал длинные рассказы об охоте на буйволов и о схватках между враждующими племенами, о лесных пожарах и бесчисленных погонях за противниками.
Сам Купер не бывал западнее Ниагарского водопада и поэтому с известным сомнением принялся за роман, действие которого должно было происходить в прериях за рекой Миссисипи. Было и еще одно, более серьезное сомнение: выводить ли на страницах нового романа Натти Бампо? Как отнесутся читатели к его появлению в третьей книге? Сумеет ли он достойно изобразить стареющего охотника, приближающегося к концу своего жизненного пути? Но Натти уже занял прочное место в душе писателя. Он доведет жизнь Натти до логического завершения и уж тогда расстанется с ним навсегда. Весну и лето 1826 года Купер работал над новым романом.
Глава 6
ОТЪЕЗД В ЕВРОПУ
Между тем финансовое положение писателя благодаря успеху его книг за эти годы серьезно упрочилось. Крупные долги были почти полностью погашены, можно было подумать и о долгожданном путешествии в Европу, благо имелось достаточно средств, чтобы спокойно прожить там какое-то время всей семьей. К тому же напряженная работа последних лет пагубно сказалась на здоровье писателя, его мучили приступы лихорадки, он сильно похудел, болезненная бледность не сходила с его лица. Конечно, в Европу имело смысл ехать, если пробыть там несколько лет. Но важно за эти годы не потерять связь с родиной, не отвыкнуть от американских обычаев. Лучше всего было бы получить необременительное дипломатическое назначение, которое связывало бы его прочными узами с родиной. Помог нью-йоркский губернатор Клинтон. По его ходатайству в Вашингтоне подыскали для Купера подходящее назначение – консулом США во французском городе Лионе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88