Ртутные пары в этой откаченной трубке имели при комнатной температуре достаточную плотность, чтобы давать резонансную радиацию при освещении ртутной дугой, получаемой при слабом токе и низких температурах в другой кварцевой колбе. Излучение было настолько сильное, что экран из платиносинеродистого бария, помещенный вблизи, светился желтым светом, а если на нагретой стеклянной пластинке поместить каплю ртути между экраном и резонансной лампой, ее пары казались колеблющимся столбом черного дыма на желтом фоне. На основе этого явления можно было построить оптический прибор, показывавший малейшие следы паров ртути в воздухе, чрезвычайно ценный для силовых установок, использующих вместо водяного пара ртутный. Этот пар чрезвычайно ядовит, и малейшая течь в котле высокого давления двигателя может быть незаметной до тех пор, пока у людей не появятся симптомы ртутного отравления, зашедшего уже очень далеко. Несколько лет спустя исследовательская лаборатория «Дженерал Электрик» попросила Вуда построить прибор для этой цели. Он отправился в Скинектеди с чертежами, но было решено не строить прибор, так как химики компании изготовили индикаторную бумагу, черневшую от паров ртути. Обходясь ею несколько лет, они в конце концов обнаружили, что бумага действовала очень медленно и капризно и, в случае внезапной утечки пара, отравление часто наступало раньше, чем она чернела. Одному из молодых работников лаборатории предложили разработать детектор по идеям Вуда. После того как он безуспешно проработал год, к Вуду обратился за консультацией один из старших сотрудников. Выяснилось, что лаборатория «Дженерал Электрик» все время старалась обнаружить пары при свете высоко нагретой кварцевой дуги высокого давления. Вуд указал им на полную ошибочность таких попыток, ибо лучи, которые способны поглощать ртутные пары, совершенно не излучаются такой лампой, так как их нацело поглощают более холодные слои пара внутри самой лампы. Он посоветовал и объяснил им, как построить резонансную лампу, т. е. дугу, работающую при очень низкой температуре, и меньше чем через год газеты были полны статьями об «электрическом носе», вынюхивающем пары ртути, построенном инженерами компании «Дженерал Электрик». Прибор был точной копией первого предложения Вуда, за исключением того, что у них сигналом служил звонок, а у него разность в яркости двух половин круглого светящегося экрана. Звонок приводился в действие обычным фотоэлементом и усилителем.
В начале 1913 года Вуд был приглашен сэром Оливером Лоджем, канцлером Бирмингемского университета в Англии, участвовать в ежегодном собрании британской Ассоциации в сентябре и получить от университета почетную степень доктора права. Так как он в это время как раз собирался в новую годовую поездку за границу, Вуд принял приглашение и отправился в Англию, в то время как семья его поехала в Париж.
Сэр Оливер Лодж был в этот год президентом британской Ассоциации, и собрание было самым многолюдным с 1904 года. Среди других членов, удостоенных степени доктора права на этом собрании, были профессор Г. А. Лоренц и мадам Кюри. Представляя Вуда, сэр Оливер характеризовал его, как «одного из самых блестящих и оригинальных экспериментаторов-физиков во всем мире».
В своем выступлении на собрании Вуд описал опыты с резонансными спектрами и развеселил почтенных ученых рассказом о применении кошки в спектроскопии. Nature в сообщении о его речи проявила еще больший энтузиазм, чем сэр Оливер. Немного позднее Фредерик Содди, впоследствии профессор неорганической химии в Оксфорде, в этом же журнале говорил о Вуде, как «об одном из величайших мастеров эксперимента». Вуд как-то находил время для развлечений. Перед отъездом их Англии он смотрел большие автомобильные гонки на треке в Брукленде, и там же видел то, что в те времена восхищала всех, интересовавшихся авиацией. Французский летчик Пегу должен был показать свой последний номер, где он не только делал «внутреннюю» и «внешнюю» мертвые петли, но даже пролетал четверть мили вниз головой.
«Был прекрасный осенний день, — говорит Вуд; — и огромный стадион был набит битком. Высоко в воздухе послышался шум мотора, и мы увидели маленький аэроплан с торчащим из кабины шлемом Пегу.
Петля, за ней другая и третья, а затем аэроплан полетел горизонтально, вниз головой, причем Пегу висел на ремнях. Двадцатитысячная толпа привстала, застыв в ужасе. Аэроплан опять нырнул, перевернулся и опять полетел, как полагается, теперь уже всего в ста футах над восторженной толпой, которой Пегу махал рукой».
Вуд был в полном восторге от зрелища и позднее нашел забавное применение своих впечатлений. Он присоединился к семье в Париже, и они опять провели Рождество в Сен-Морице, остановившись в Кульм-Отеле. Среди других гостей там был богатый румын, господин Столожан, красавица-жена которого, Марна, была дочерью военного министра Румынии Филипеску.
Перед каждым обедом господин Столожан угощал коктейлем свою компанию и приглашал Вудов. Они подружились. Марна, как рассказывает Вуд, носила каждый вечер новое платье и новые драгоценности, а у ее мужа карманы были наполнены золотыми, один из которых он всегда оставлял на столе со счетом. Днем они катались на санях, а по вечерам танцевали. Вершиной сезона должен был стать костюмированный рождественский бал. Однажды за завтраком Маргарет спросила отца, собирается ли он принять участие, и как он думает нарядиться.
Я предоставляю рассказать об этом самому Вуду — он очень любит вспоминать эту историю.
«Я ответил Маргарет: „Я не собираюсь платить сто франков, чтоб взять напрокат костюм Арлекина, или триста франков, чтобы одну ночь быть индийским принцем“. Но Маргарет пристала ко мне; и наконец я сказал: „Хорошо. Я пойду. Я наряжусь Пегу, вниз головой в аэроплане“.
«О, чудесно, только как же вы это сделаете?»
«Моя голова и плечи будут закрыты картонным фюзеляжем. Спереди будет мотор „Гном“ и пропеллер, крылья на вытянутых руках, белые перчатки на ногах и огромная голова француза в шлеме и очках, с бородой — крепко привязана на заду».
Гертруда сказала: «Это будет не смешно. Просто человек с маской на заду». Но я уже видел мысленно свой костюм, сбегал в деревню, купил там несколько ярдов желтого полотна, достал связку тонких бамбуковых палок у своего лыжного инструктора и листы картона и поспешил обратно в отель. Заставив Гертруду, Маргарет и Элизабет шить, а сам взявшись за картонный фюзеляж, я к шести часам уже закончил всю конструкцию. Вся она стоила меньше трех франков.
После коктейлей к нам зашел господин Столожан. Он был в диком восторге. «Вы должны получить первый приз. Предоставьте дело мне, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87