– Как вы добры к бедным отсталым американцам! – саркастически пролепетал Римо.
– Будущее за царством мира, принесенного Монголией! – по-прежнему сияя, провозгласил Кула.
– Будет очень хорошо, – одобрил Чиун, – если вы принесете восточную культуру в эту прозябающую во мраке невежества страну.
Посмотрев на учителя, Римо спросил:
– Значит, когда монгольская кавалерия вторгнется в нашу страну, ты будешь молчаливо наблюдать со стороны? Но ведь Америка платит тебе золотом!
– Император Смит нанимает мастера Синанджу с одной-единственной целью: чтобы по его приказу он расправлялся с врагами Америки, – сказал Чиун. – Предотвращение каких-либо вторжений не входит в мои обязанности. Если император объявит Болдбатора Хана врагом Америки, я его убью. С сожалением, конечно, – добавил он, чтобы хоть как-то ублаготворить Кулу.
– А если ты убьешь моего Хана, я вынужден буду отрубить твою прославленную голову, – парировал Кула. – Хотя и буду очень огорчен.
– Какая смертная рука может остановить события, – вмешался Лобсанг Дром, – может предотвратить события, предопределенные Колесом Судьбы?
– Но ведь мы все равно возродимся! – засмеялся Кула. – Все, кроме Белого Тигра, который, как христианин, лишен такой возможности.
– А я и не хочу возрождаться, – заявил Римо. – Так-то вот!
– Римо хочет сказать, что не желает возрождаться христианином, – поддел его Чиун.
– Чушь собачья! – выпалил Уильямс и отправился в туалет, чтобы набрать воды из-под крана. Когда он вернулся, Кула и Лобсанг с нескрываемым ужасом уставились на бумажный стаканчик в его руке.
– В чем дело? – удивился Римо.
– Неужели ты собираешься пить воду, предназначенную для мытья рук? – спросил монгол.
Белый придурок, с удовольствием осушив бумажный стаканчик, ответил:
– Колодезная вода вредна для моего здоровья.
Глава 7
Утром, в шестидесятый день своего рождения, Скуирелли Чикейн проснулась, ожидая просветления.
Она сбросила прикрывавшую лицо маску и часто заморгала голубыми глазами, глядя на струящийся из окон солнечный свет. Тихий океан снаружи катил свои волны на ее частный пляж.
– Мне шестьдесят! – воскликнула она, садясь на постели. И цветом, и текстурой волосы ее походили на морковные очистки. – Это как раз тот возраст, когда женщины обретают мудрость.
Однако в солнечном сиянии не чувствовалось никакой мудрости. Только глазам стало больно. Правда, плеск волн приятно отдавался в голове.
– Надо выровнять чакры, – пробормотала она, закрывая искрящиеся голубые глаза.
Но чакры никак не выравнивались. Особенно чакра тепла. Опять заупрямилась, проклятая.
Зазвонил телефон.
– Скуирл, куколка моя, как дела?
– Чудесно, Джулиус.
– Отлично. Ты прочла отправленный тебе сценарий?
– Только три страницы. Придется отвергнуть.
– Отвергнуть? Почему? По-моему, для тебя это просто находка! Свободомыслящая женщина решает в пятьдесят лет завести ребенка, отправляется в больницу, где хранится банк спермы, и через десять лет вычисляет, что это была сперма юноши, которого она любила еще в средней школе. Дама находит отца своего ребенка, они влюбляются друг в друга, но что-то мешает их любви. Выясняется, что это брат-близнец ее бывшего возлюбленного, сам же он умер несколько лет назад. И она решает вырастить малыша без отца. Идеальная любовная история для женщин девяностых. Все возвращается на круги своя, она свободна.
– И те же одежды, что в моей прежней картине?
– Дались тебе эти шмотки! Мы выделим больше денег на твой гардероб, ведь это для тебя, а не для кого-то еще!
– Очень мило с твоей стороны, Джулиус, но сегодня я открываю новую страницу. Хватит с меня дурацких ролей!
– Как? Ты же ведь королева наивности! И обаяния, конечно.
– Чего только обо мне не писали, всего и не упомнишь. Ты знаешь, уже за сорок меня по-прежнему называли «кинозвездой с лицом гамена».
– Ну и что? Ты и в самом деле олицетворяешь юность. В нашем деле это очень важно.
– С сегодняшнего дня я воплощаю старость.
– И что же ты, по-твоему, собой представляешь?
– Блистательную, полную жизненных сил шестидесятилетнюю женщину.
– Когда же ты успела стать шестидесятилетней?
– Сегодня утром. Я как будто заново родилась, Джулиус. Выбрось все сценарии, которые тебе присылают. Отныне я старая Скуирелли Чикейн. Закажи для меня такие сценарии, которые делают для Джессики Тэнди.
– Джессика Тэнди? Не хочу говорить о ней ничего плохого, прелестная женщина. Но выглядит она как женщина, забальзамированная еще при жизни. Она будто маринованная.
– Джессика Тэнди? Я могу взять пример и с Барбары Стрейзанд.
– Скуирелли, куколка! Послушай меня, глупышка. Если хочешь, то, конечно, можешь спустить в унитаз свою карьеру, это твое право, но не отправляй туда и своего любящего агента. Ведь у меня есть дети.
– Или будет по-моему, или пусть все летит в тартарары, Джулиус. Пришли мне все сценарии о старухах, какие у тебя есть. И помни, я всегда могу написать еще одну книгу.
– О'кей, я сделаю все, что могу. Но мне это не по душе. Как и весь этот бред о твоем шестидесятилетии. Никому, даже матери, не заикайся об этом.
– Нет, буду кричать об этом со всех крыш. Мне шестьдесят. Отныне мне плевать на мужчин, на секс и на все такое.
Скуирелли дала отбой. И почти сразу же набрала какой-то номер.
– Привет, Бев. Говорит Скуирелли. Сегодня мой день рождения. Шестьдесят стукнуло. Представляешь, какая радость! У меня тут гениальная идея. Написать книгу для серии «Помоги себе», но на этот раз с другой точки зрения. Заглавие такое: «Скуирелли: секс без приставки „экс“. Отлично, не правда ли?
Холодно-вежливый голос на другом конце провода произнес:
– Не думаю, что читатели набросятся на книгу с таким названием.
– Не дури! Читатели набросятся на любую книгу с моим именем. Всегда набрасывались.
– Нужна хорошая реклама... Что с тобой происходит?
– Со мной всегда что-нибудь происходит.
Незримый собеседник долго молчал, затем протянул:
– Ты вспомнила что-нибудь из своих прежних жизней?
– Я тебе не рассказывала, что была посудомойкой во времена Генриха VIII и он даже приударял за мной?
– Пожалуй, это недостаточно пикантно, чтобы написать целую книгу.
– Чего ты хочешь от посудомойки? Пробиться наверх в те времена было не так-то просто.
– Хорошо, если у тебя будет что-нибудь пригодное для опубликования, звони.
В трубке воцарилась тишина, и Скуирелли Чикейн уставилась на дырочки, откуда слышалось гудение.
– Что с ними со всеми? Можно подумать, я подцепила чуму. Я не болела чумой вот уже... В какой прошлой жизни я болела этой ужасной заразой?..
Лежа на спине, Скуирелли смотрела в потолок. Потолок был розовый. Точно такой же, как и стены и все остальное убранство спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69