– Моя фамилия Буттафуоко.
– Бутт-а-фу...
Римо кивнул и с невозмутимым видом произнес:
– Это означает: «Врет и делает все через задницу».
Лобсанг Дром мрачно кивнул:
– Достойное имя.
– Для белого человека, – присовокупил Чиун.
– Для белого имя просто идеальное, – проревел Кула.
Все, кроме Римо, рассмеялись и выпили за его столь замечательное имя.
Уильямс подождал, пока веселье поутихнет, и спросил:
– Так в честь чего мы собрались?
– В честь бунджи-ламы, – ответил Чиун, соединяя руки в расшитых рукавах кимоно.
– Он исчез, – продолжил Кула.
– Я думал, он в сундуке, – удивился Римо.
– Там находится старый бунджи-лама, – пояснил Кула, – а мы ищем нового.
– Раз вы ищете нового бунджи-ламу, зачем вы таскаете с собой старого?
Присутствующие поглядели на Римо с таким видом, будто он спросил, почему они каждый раз делают вдох после выдоха.
– Монахини, мои воспитательницы, нередко говаривали: глупых вопросов не бывает, – как ни в чем не бывало добавил Уильямс.
– Монахини тоже были белыми? – поинтересовался Кула.
– Да.
– Наверное, буддистками? – спросил Лобсанг Дром.
– Христианами, – отозвался на его вопрос Чиун.
Кула и святой жрец глаза раскрыли от изумления.
– Я почти выбил из него христианство, – поспешил сгладить впечатление Чиун. – Чуть ли не целиком. Но кое-что сохранилось. – Учитель пожал плечами.
– Конечно, он же белый, – заметил Кула.
– Да, белый, и тут уж ничего не поделаешь, – добавил Лобсанг Дром.
Все сошлись на том, что Римо и в самом деле ничего не может поделать с тем, что он белый; однако со временем, если мастер Синанджу продолжит его обучение, он, возможно, сумеет выбить из него остатки христианства.
Уильямс тяжело вздохнул. Взгляд его вновь и вновь возвращался к сундуку.
– Я все еще жду ответа на свой вопрос.
Но он так и не дождался.
Вместо этого Лобсанг сказал:
– О великий, чьи руки подобны мечам, мы проделали столь большое расстояние, чтобы заручиться твоей помощью.
– Я ничем не могу вам помочь, – печально проронил Чиун.
Кулу передернуло, Лобсанг Дром разом обмяк.
– Ибо я служу Смиту – белому императору Америки, – пояснил Чин, высовывая из рукава похожую на когтистую лапу руку. В полумраке ногти его сверкали, словно ножи из слоновой кости.
– Страной управляет простой кузнец? – изумился Лобсанг Дром.
– А почему бы и нет? – вмешался в разговор Кула. – Чингисхана звали также Темучином, «обработчиком металлов», когда же он вырос, то стал основателем великой империи.
– Империи грабителей и убийц, – высказался Римо.
– Кто смеет утверждать подобную ложь? – возмутился Кула.
– Книги по истории.
– Христианские книги?
– Нет, американские.
– Выходит, тебя верно назвали Римо Буттафуоко, ибо ты и впрямь врешь и делаешь все задом наперед.
– Через задницу, – поправил Римо.
Кула кивнул и, внеся необходимое, с его точки зрения, уточнение, обратился к мастеру Синанджу:
– Почему вы не можете нам помочь, мастер Синанджу? Неужели американский император боится возвращения бунджи-ламы?
– Не знаю, боится или нет, но пока он платит мне золотом, я не вправе работать ни на кого другого. У нас с ним контракт.
– Мы заплатим больше!
– Сколько?
Кула вытащил из свой тужурки мешочек из яковой кожи. Развязал шнурок и высыпал оттуда бесформенные самородки.
Как и предполагал Римо, Чиун лишь кисло скривился.
– Мало.
Кула с ворчанием вытащил еще мешочек, и кучка золота стала вдвое больше.
Глаза Чиуна подернулись поволокой, он приглушил голос.
– Золото Смита могло бы наполнить три такие комнаты, как эта.
Монгол Кула, избегая карих глаз Чиуна, внимательно обвел комнату взглядом.
– И за сколько лет службы он платит столько золота? – деланно равнодушным голосом спросил он.
– За год.
– Мы просим только помочь найти бунджи-ламу.
– На его поиски, возможно, уйдет год, а может быть, лет двадцать, – возразил Чиун.
– В нашем распоряжении всего десять лет, ибо панчен-лама уже найден.
Чиун понимающе кивнул.
– Я читал об этом. Какой-то китаец обнаружил его в Америке. Тулку еще никогда не находили так далеко от Тибета.
– Далай-лама праздно проводит время в изгнании. Панчен-лама – теперь основной претендент на Львиный трон Лхасы и, достигнув надлежащего возраста, конечно же, предъявит свои права. Если только не будет найден бунджи-лама.
– Плохи ваши дела, – согласился Чиун. – Но я рискую прогневать своего императора, меньше чем за полную комнату золота не соглашусь на это.
– И как далеко ты готов пойти за комнату золота?
– За комнату золота я обыщу весь Запад, либо отыщу бунджи-ламу, либо испущу дух.
– Запад? Почему только Запад?
– Понять нетрудно. Восток уже весь обыскали. Безрезультатно: там так и не нашли дитя с волосами цвета огня и соответствующим знаком на теле. Не нашли и безликого идола с мечом. Отсюда следует только одно: бунджи-лама родился на Западе.
Монгол Кула и Лобсанг Дром изумленно переглянулись. Римо внимал с озадаченным видом.
– Это невозможно. – Лобсанг Дром сплюнул.
– Панчен-ламу нашли на Западе, почему же то же самое не может произойти с бунджи-ламой? – аргументировал свою позицию Чиун. – Совершенно очевидно, что панчен-лама предпочел родиться на Западе, чтобы не оказаться под ярмом китайской оккупации. Разве не способен бунджи-лама предвидеть нашествие китайских оккупантов, а следовательно, и родиться на Западе, чтобы не подвергать опасности свое следующее телесное воплощение?
Наклонившись к Лобсангу Дрому, Кула шепнул:
– Он рассуждает вполне разумно.
– Он морочит голову вам обоим, – неожиданно встрял Римо.
Чиун топнул ногой, да так сильно, что зазвенела люстра на потолке.
– Пошел ты в задницу! – прошипел Уильямс.
– Я должен проконсультироваться с Болдбатором Ханом, прежде чем принять твои условия, мастер Синанджу, – наконец выдавил Кула. – Он уполномочил меня предложить тебе не более шести мешков золота.
Чиун тотчас скомандовал:
– Римо, принеси нашим почетным гостям телефон.
– Ты хочешь, чтобы я набрал код 1-800-ЧИНГИС? – ехидно спросил тот.
– Да, – ответил Кула.
Уильямс, нахмурившись, пошел за телефоном. Вернувшись, сел и стал набирать номер, ибо его снедало желание знать, существует ли номер 800 на самом деле. В трубке что-то щелкнуло, затем музыкальный голос произнес:
– Саин Баина.
– Вроде внешняя Монголия, – пробормотал Римо, узнав традиционное монгольское приветствие, и протянул трубку Куле.
Монгол что-то зашептал на своем родном языке, время от времени прерываясь и вслушиваясь в речь на другом конце провода. Чиун сидел с безразличным видом, но Римо знал, что старый кореец не пропускает ни слова из сказанного собеседниками.
И вот наконец Кула своей мясистой ручищей отвел трубку от уха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69