— Может быть, таксисты? Или кто-то под видом таксистов?
— Полиция говорила об этой версии… Тем более, англичанин был здорово пьян — так, что мог и не сразу сообразить, что едет в другую сторону.
— Он же почти не пил! — припомнила Габриэла.
— Все мы здесь… почти не пьем. — даже намека на веселье в голосе Виноградова не звучало.
— Так вот, милые девушки… — в течении некоторого времени пресс-секретарь обьяснял пассажиркам, почему не стоит делать сенсацию из происшедшего.
— Ладно, договорились! — кивнула Дэльфин и посмотрела на сидящую впереди итальянку:
— А ты как?
— Пожалуй… Хуанито, красавчик, но тогда с тебя — обед! Это сейчас, а потом — право «первой ночи» для моей газеты и её радиостанции. Договорились?
— Нет проблем, маленькая зубастая акула! Как раз пора перекусить. — рассмеялся водитель, снижая скорость и высматривая ресторан посимпатичнее. — Выбирай!
Остьановились в какой-то деревушке — Виноградов даже не запомнил названия. Ресторанчик под открытым небом находился всего в нескольких метрах от трассы, но чтобы пройти к столикам требовалось миновать густой палисадник и выложенный тесаным известняком бассейн с неторопливо журчащим фонтанчиком. Несмотря на полуденное солнце, вода создавала иллюзию свежести, и ненавязчивый звук её без труда перекрывал шум и грохот несущихся по дороге автомобилей. Казалось, что и само течение жизни здесь не подвержено суетливым страстям и порокам.
Разумеется, они были здесь единственными посетителями… Дамы выбрали столик в тени какого-то векового растения — то ли дуба, то ли платана: Владимир Александрович никогда в деревьях не разбирался и от этого не страдал.
— «Мар Кантабрико», — придвинула ему француженка меню. И на всякий случай пояснила:
— Рыбный ресторанчик. Не возражаешь?
— Ну, у нас в России говорят: кто платит, тот и заказывает музыку!
— В данном случае наоборот, — хихикнула Габриэла. — Заказывать будем мы, а платить — вы!
— Не возражаю, — без малейшего намека на огорчение отмахнулся пресс-секретарь. — Все можете считать себя моими гостями.
— И я? — уточнил постепенно привыкающий к европейской конкретности Виноградов.
— Разумеется! Должен же я как-то компенсировать тебе загубленное утро…
Что-то ответить майор не успел — Хуан уже обсуждал с подошедшим дядькой в переднике выпивку и указанные в меню горячие закуски. Впрочем, много времени процесс не занял: почти сразу же единогласно остановились на фирменном блюде заведения.
— Русский, ты что будешь пить?
— А вы что?
— Мы? — удивился Хуан. — Пиво!
Потом, сообразив, что спутник почти ни слова не понял из их диалога с хозяином заведения, пояснил:
— Лучше всего запивать осьминога холодным пивом.
Оставалось только кивнуть с видом бывалого рыбоеда…
Вскоре кампания уже не торопясь прихлебывала из высоких запотевших бокалов местное бочковое пиво — светлое, потому что любимого своего темного Виноградов в Испании почему-то так и не встретил.
Одновременно с пивом появились салаты и разная сьедобная рыбная мелочь для разжигания аппетита — и только потом, торжественно, был вынесен откуда-то из кухонного чрева — сам! Огромный, фиолетово-розовый, источающий ни с чем не сравнимый запах моря и специй осьминог… Он внушал уважение даже будучи поданным на тяжелом и плоском деревянном блюде. Разрезанный так, что казался целым, посланец таинственной бездны в такт размеренной походке повара покачивал одним из будто случайно свесившихся щупалец.
Гости, не сговариваясь, зааплодировали — это была дать уважения былому могуществу жертвы и кулинарному мастерству хозяина…
Обед затянулся, но, как и все хорошее в жизни, в конце концов подошел к завершению.
— Понравилось тебе, русский? — лениво шевельнулась в плетеном кресле Габриэла.
— Великолепно! — Виноградову тоже c трудом давались движения — даже языком. Веки, и те норовили замереть в закрытом положении.
— Пиво и морепродукты очень благотворно влияют на потенцию… — пробормотал со своего края столика неугомонный Хуан.
— …но создают большие проблемы для мочевого пузыря, — подала голос француженка. — Мне нужно в туалет.
Она подтянула за ремешок упавшую рядом сумочку и с усилием оторвалась от сиденья.
— Мы будем скучать без тебя, дорогая! — Попытался сострить Владимир Александрович. Получилось не очень…
— Я, пожалуй, также вас на минутку оставлю, — импульсивный Хуан вскочил и чуть не опрокинул кресло. — Прошу прощения!
— Вы будете делать ЭТО вместе? — подняла удивленные брови его язвительная подруга.
— Нет, мне надо к машине. Там сигареты остались, а то у нас уже вон — кончаются!
Оказавшись наедине с итальянкой, Виноградов решил не утомлять ни себя, ни её разговорами, так как послеобеденный процесс требовал созерцательности. И умиротворения — чему в полной мере способствовал открывающийся из ресторанчика вид: бухта внизу, разорванное со стороны моря полукольцо скал, дорога, петляющая вдоль берега, и аккуратная темная арка тоннеля вдали.
— Хотите, скажу о чем вы сейчас думаете? — нарушила установившуюся тишину итальянка.
— Ни о чем, — пожал плечами Владимир Александрович.
— Вот и нет! Вы думаете сейчас о том, что если поставить во-он там, на господствующей высоте, несколько безоткатных орудий — можно контролировать и трассу, и прилегающие районы побережья.
— Странныее какие-то мысли, Габриэла, — моментально выскрользнул из полудремы Виноградов. — С чего вы взяли?
— Да так… О чем ещё может думать не слишком давно вернувшийся с Кавказа русский офицер?
— Скорее уж, горы здесь похожи на Боснию… — чтобы не выглядеть полным идиотом отреагировал Владимир Александрович. Интересно, ведь в газетах, тем более иностранных, не могло быть ни слова про ту операцию! Сам он не распространялся, а непосредственное начальство и продажная служба кадров информацией просто-напросто не владели. — Вы верите тому, что сказала про меня Дэльфин?
— Почему же — Дэльфин? — теперь настал черед встрепенуться итальянке. — Что она могла мне рассказать?
— Ну, мало ли о чем разговаривают между собой девушки, самолюбие которых задето поведением мужчин! — следовало спасать ситуацию, но оказалось уже, видимо, поздновато. Очаровательная собеседница прилипла намертво:
— Она знает, что вы офицер полиции?
— Простите, Габриэла! Я наверное просто плохо понял вашу фразу. Знаете — языковый барьер, пиво…
— Ладно, русский. Мне все же хотелось бы взять у вас интервью — в другой обстановке, без лишних ушей. Нет возражений?
— Но о чем, дорогая моя?
— Ну-у… Вот, к примеру, о собаках. Как вы к ним относитесь?
— О собаках? — Владимир Александрович несколько опешил и непроизвольно посмотрел в ту сторону, куда скрылись их спутники:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87