— привычно заканючил Воробей.
Перехватив его руку, Сурков сорвал часы.
— Где ты их взял?
— Нашёл… Честное слово, нашёл. Вот здесь валялись.
— Не ври!
Сурков хорошенько встряхнул мальчишку. Воробей обречённо шмыгнул носом.
Сохатый валялся на земле в двух шагах, был неподвижен и подозрительно напоминал тушу бычка на мясокомбинате. Поняв, что помощи ждать неоткуда, Воробей нехотя «раскололся»:
— У вас, дяденька, снял… Только я не хотел… Вы как мёртвый стояли, я подумал — шутите, наверное… Ну и захотел вам подыграть… Ей-богу, дяденька!
— Как я стоял? — насторожился Сурков.
— Как мёртвый.
— Ну-ка, рассказывай все по порядку.
Пришлось Воробью все честно рассказать. Единственное, что он не стал говорить, так это за чем он бегал на Пять Углов. Самому «колоться» про наркоту?
Нет уж, дудки, нашли дурака!
Услышав про то, в каком виде его обнаружил мальчишка, Сурков нахмурился.
Последнее, что он помнил, это была тёща, которая заставила его пойти в магазин… И вдруг, оказывается, он стоит посреди двора, как истукан. Причём мальчишка утверждает, что Сурков ничего не чувствовал.
— Сколько времени? — вдруг спросил он.
— Часы-то у вас, дяденька… — А черт! — Сурков взглянул на часы. — Ты не знаешь, когда футбол начался?
— Не знаю. Ничего я не знаю, дяденька. Отпустили бы вы меня.
— Пошёл вон!
Сурков разжал руку, и Воробья как ветром сдуло. Он ещё раз огляделся. На «поле боя», по-прежнему не подавая признаков жизни, лежал Сохатый. Он нагнулся над телом. Вроде дышит… Ладно, бог с ним, выживет, не подохнет. Сейчас главное разобраться, что с ним, с Сурковым, произошло.
3
Вернувшись домой, он первым делом учинил самый настоящий допрос тёще. Но толку от неё было мало. Да, отправила его в магазин за креветками. Да, он где-то пропадал полтора часа. Нет, больше она ничего не знает… Заперевшись в спальне, Сурков попытался ещё раз восстановить ход событий, но ничего путного из этого не вышло. Провал ровно в 1 час 40 минут по-прежнему оставался невосполнимым. Что же произошло в этот промежуток времени?
На следующий день Сурков пришёл в Управление, мучительно размышляя над этим вопросом. Увидев его мрачную физиономию, полковник Тарасов спросил:
— Уже знаешь?
Час от часу не легче, подумал Сурков.
— Что вы имеете в виду, Иван Иванович? — осторожно спросил он.
— вот! — Тарасов раздражённо швырнул на стол лист бумаги.
Сурков опасливо взял лист, ведь там могло быть что угодно… Поднёс к глазам и не смог сдержать облегчённый вздох. Это всего-навсего было уведомление из отделения милиции о задержании Алексея.
— Ты чего улыбаешься? — подозрительно поинтересовался Тарасов.
— А я-то думал… — невольно вырвалось у Суркова. — Извините, товарищ полковник. Безобразие, конечно… — Он подобострастно уставился на Тарасова, затем вновь перевёл взгляд на бумагу. — «…подрался… был пьян… оказал сопротивление…» Очень похоже на Николаева!
— это я сам знаю. Значит, сделаем так… Поедешь сейчас же в отделение, вытащишь его оттуда и привезёшь сюда. Я ему такой пропиздон вставлю! — Полковник выразительно погрозил кулаком.
* * *
Темнота исчезла так же внезапно, как и наступила. Над ним нависли две страшные рожи. Алексей машинально протёр глаза, присмотрелся. Рожи медленно превратились в мужские лица. Одно из них Николаеву показалось знакомым. Он напряг память… Точно, это ведь Сурок! Неужели и его повязали?
— Сурок, а тебя за что? — тихо спросил Алексей.
— Очнулся! — радостно сказал сержант.
— А что ему будет… — равнодушно заметил Сурков. — Давай вставай, шпана!
— не скажи! — возразил милиционер. — Что я, Хабибуллина не знаю? У него удар, как у парового молота! Раз врежет — неделю в санчасти отдыхать будешь… А твоему повезло! — он выразительно поводил перед глазами удивлённого Алексея указательным пальцем правой руки. — Смотри, реагирует. Похоже, даже сотрясения мозгов нет. Ну, считай, легко отделался, парень!
— Спасибо! — проворчал Алексей.
Он попытался подняться, его качнуло. Но Сурков был настороже — подал руку.
Сержант подхватил парня с другой стороны. Общими усилиями они поставили Николаева на ноги. Тот постоял немного, осторожно повращал головой и неуверенно сделал шаг-другой.
— Ничего, ничего… главное — сотрясения мозгов нет! — радостно приговаривал сержант, похоже, он был искренне рад, что неведомый Хабибуллин не изувечил Николаева.
— Идти сможешь? — поинтересовался Сурков.
— попробую.
— На плечо обопрись.
— Сейчас… Нет, я лучше сам… Умеют же бить, сволочи!
— а ты чего хотел? У них же тренировки здесь каждый день! — коротко хохотнул Сурков.
— Мы же не знали, что он ваш, — обиженно заметил сержант.
По его приказу дежурный открыл двойную железную дверь. Алексей, поддерживаемый Сурковым, покинул «обезьянник».
4
Выбравшись на улицу, Алексей огляделся. Голова уже больше не болела, мысль работала чётко, а главное — в нужном направлении.
— Мелочь есть? — деловито поинтересовался Алексей.
— Вот… — Сурков выгреб из кармана внушительную горку мелочи.
Алексей решительно забрал всю горку.
— Хватит!
И он быстрым шагом направился к ближайшему коммерческому ларьку.
— Эй, погоди! — до Суркова наконец дошло, что задумал напарник. — Тебе же к Тарасову ехать… — тогда мы тем более должны опохмелиться!
— нет, ты что! Я не буду!
— Да у тебя вид такой, словно ты всю ночь квасил… Держи! — Алексей ловко откупорил и протянул Суркову бутылку пива. — Держи, не роняй… — Вот шпана!
Они сделали по большому глотку. Сурков почувствовал, что ему неожиданно стало легче. Все его волнения как-то сразу исчезли. «А все-таки хорошо, что у меня такой напарник, — вдруг с нежностью подумал он. — Шпана, конечно, лиговская, но добрая душа, ничего не скажешь. Обидно будет, если Тарасов его выгонит…»
Алексею тоже стало хорошо. Мир восстановился в своих привычных границах и принял знакомые очертания. Душа наполнилась чем-то лёгким, воздушным. Вдруг захотелось прыгать и радоваться жизни, словно молодому щенку. От избытка чувств Алексей хлопнул напарника по плечу.
— Ты чего?!
— Может, ещё по одной?
— Я — пас! — поднял руки Сурков. — Ты не забывай, нас Тарасов ждёт.
— а я, пожалуй, возьму. Семь бед — один ответ! Все равно от меня сейчас таким перегаром несёт…
5
Сурков и Алексей шли по Петроградке. На пустой в этот полуденный час улице гулко отзывался звук шагов. Не нужно было быть особым экспертом, чтобы определить, что Алексей уже слегка навеселе. Сурков уверенно поддерживал его под руку.
— Ты, Леха, особо не расстраивайся, — успокаивал Сурков. — иваныч — мужик отходчивый. Может, все ещё и образуется… — Не-е-е-е, Сурок, это кранты. Я чувствую… Погонит он меня!
— А я говорю — не погонит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Перехватив его руку, Сурков сорвал часы.
— Где ты их взял?
— Нашёл… Честное слово, нашёл. Вот здесь валялись.
— Не ври!
Сурков хорошенько встряхнул мальчишку. Воробей обречённо шмыгнул носом.
Сохатый валялся на земле в двух шагах, был неподвижен и подозрительно напоминал тушу бычка на мясокомбинате. Поняв, что помощи ждать неоткуда, Воробей нехотя «раскололся»:
— У вас, дяденька, снял… Только я не хотел… Вы как мёртвый стояли, я подумал — шутите, наверное… Ну и захотел вам подыграть… Ей-богу, дяденька!
— Как я стоял? — насторожился Сурков.
— Как мёртвый.
— Ну-ка, рассказывай все по порядку.
Пришлось Воробью все честно рассказать. Единственное, что он не стал говорить, так это за чем он бегал на Пять Углов. Самому «колоться» про наркоту?
Нет уж, дудки, нашли дурака!
Услышав про то, в каком виде его обнаружил мальчишка, Сурков нахмурился.
Последнее, что он помнил, это была тёща, которая заставила его пойти в магазин… И вдруг, оказывается, он стоит посреди двора, как истукан. Причём мальчишка утверждает, что Сурков ничего не чувствовал.
— Сколько времени? — вдруг спросил он.
— Часы-то у вас, дяденька… — А черт! — Сурков взглянул на часы. — Ты не знаешь, когда футбол начался?
— Не знаю. Ничего я не знаю, дяденька. Отпустили бы вы меня.
— Пошёл вон!
Сурков разжал руку, и Воробья как ветром сдуло. Он ещё раз огляделся. На «поле боя», по-прежнему не подавая признаков жизни, лежал Сохатый. Он нагнулся над телом. Вроде дышит… Ладно, бог с ним, выживет, не подохнет. Сейчас главное разобраться, что с ним, с Сурковым, произошло.
3
Вернувшись домой, он первым делом учинил самый настоящий допрос тёще. Но толку от неё было мало. Да, отправила его в магазин за креветками. Да, он где-то пропадал полтора часа. Нет, больше она ничего не знает… Заперевшись в спальне, Сурков попытался ещё раз восстановить ход событий, но ничего путного из этого не вышло. Провал ровно в 1 час 40 минут по-прежнему оставался невосполнимым. Что же произошло в этот промежуток времени?
На следующий день Сурков пришёл в Управление, мучительно размышляя над этим вопросом. Увидев его мрачную физиономию, полковник Тарасов спросил:
— Уже знаешь?
Час от часу не легче, подумал Сурков.
— Что вы имеете в виду, Иван Иванович? — осторожно спросил он.
— вот! — Тарасов раздражённо швырнул на стол лист бумаги.
Сурков опасливо взял лист, ведь там могло быть что угодно… Поднёс к глазам и не смог сдержать облегчённый вздох. Это всего-навсего было уведомление из отделения милиции о задержании Алексея.
— Ты чего улыбаешься? — подозрительно поинтересовался Тарасов.
— А я-то думал… — невольно вырвалось у Суркова. — Извините, товарищ полковник. Безобразие, конечно… — Он подобострастно уставился на Тарасова, затем вновь перевёл взгляд на бумагу. — «…подрался… был пьян… оказал сопротивление…» Очень похоже на Николаева!
— это я сам знаю. Значит, сделаем так… Поедешь сейчас же в отделение, вытащишь его оттуда и привезёшь сюда. Я ему такой пропиздон вставлю! — Полковник выразительно погрозил кулаком.
* * *
Темнота исчезла так же внезапно, как и наступила. Над ним нависли две страшные рожи. Алексей машинально протёр глаза, присмотрелся. Рожи медленно превратились в мужские лица. Одно из них Николаеву показалось знакомым. Он напряг память… Точно, это ведь Сурок! Неужели и его повязали?
— Сурок, а тебя за что? — тихо спросил Алексей.
— Очнулся! — радостно сказал сержант.
— А что ему будет… — равнодушно заметил Сурков. — Давай вставай, шпана!
— не скажи! — возразил милиционер. — Что я, Хабибуллина не знаю? У него удар, как у парового молота! Раз врежет — неделю в санчасти отдыхать будешь… А твоему повезло! — он выразительно поводил перед глазами удивлённого Алексея указательным пальцем правой руки. — Смотри, реагирует. Похоже, даже сотрясения мозгов нет. Ну, считай, легко отделался, парень!
— Спасибо! — проворчал Алексей.
Он попытался подняться, его качнуло. Но Сурков был настороже — подал руку.
Сержант подхватил парня с другой стороны. Общими усилиями они поставили Николаева на ноги. Тот постоял немного, осторожно повращал головой и неуверенно сделал шаг-другой.
— Ничего, ничего… главное — сотрясения мозгов нет! — радостно приговаривал сержант, похоже, он был искренне рад, что неведомый Хабибуллин не изувечил Николаева.
— Идти сможешь? — поинтересовался Сурков.
— попробую.
— На плечо обопрись.
— Сейчас… Нет, я лучше сам… Умеют же бить, сволочи!
— а ты чего хотел? У них же тренировки здесь каждый день! — коротко хохотнул Сурков.
— Мы же не знали, что он ваш, — обиженно заметил сержант.
По его приказу дежурный открыл двойную железную дверь. Алексей, поддерживаемый Сурковым, покинул «обезьянник».
4
Выбравшись на улицу, Алексей огляделся. Голова уже больше не болела, мысль работала чётко, а главное — в нужном направлении.
— Мелочь есть? — деловито поинтересовался Алексей.
— Вот… — Сурков выгреб из кармана внушительную горку мелочи.
Алексей решительно забрал всю горку.
— Хватит!
И он быстрым шагом направился к ближайшему коммерческому ларьку.
— Эй, погоди! — до Суркова наконец дошло, что задумал напарник. — Тебе же к Тарасову ехать… — тогда мы тем более должны опохмелиться!
— нет, ты что! Я не буду!
— Да у тебя вид такой, словно ты всю ночь квасил… Держи! — Алексей ловко откупорил и протянул Суркову бутылку пива. — Держи, не роняй… — Вот шпана!
Они сделали по большому глотку. Сурков почувствовал, что ему неожиданно стало легче. Все его волнения как-то сразу исчезли. «А все-таки хорошо, что у меня такой напарник, — вдруг с нежностью подумал он. — Шпана, конечно, лиговская, но добрая душа, ничего не скажешь. Обидно будет, если Тарасов его выгонит…»
Алексею тоже стало хорошо. Мир восстановился в своих привычных границах и принял знакомые очертания. Душа наполнилась чем-то лёгким, воздушным. Вдруг захотелось прыгать и радоваться жизни, словно молодому щенку. От избытка чувств Алексей хлопнул напарника по плечу.
— Ты чего?!
— Может, ещё по одной?
— Я — пас! — поднял руки Сурков. — Ты не забывай, нас Тарасов ждёт.
— а я, пожалуй, возьму. Семь бед — один ответ! Все равно от меня сейчас таким перегаром несёт…
5
Сурков и Алексей шли по Петроградке. На пустой в этот полуденный час улице гулко отзывался звук шагов. Не нужно было быть особым экспертом, чтобы определить, что Алексей уже слегка навеселе. Сурков уверенно поддерживал его под руку.
— Ты, Леха, особо не расстраивайся, — успокаивал Сурков. — иваныч — мужик отходчивый. Может, все ещё и образуется… — Не-е-е-е, Сурок, это кранты. Я чувствую… Погонит он меня!
— А я говорю — не погонит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56