ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— проговорил такой густой и громкий бас, что крольчата в корзинке вздрогнули. А было их целый десяток. И все как один — голубые.
— Дядя Степан, спасибо! Спасибо! — закричала маленькая девочка и запрыгала так, что косички у неё на спине тоже запрыгали.
— Один, два, три, четыре, — считала она, ласково трогая пушистые спинки, и вдруг вскрикнула: — Дядя Степан, а где же десятый? Тут только девять.
Стали искать. Осмотрели корзинку, нашли дырку и очень огорчились.
— Беда-то какая! — сокрушался дядя Степан. — И как это я недоглядел!
— Страшно-то ему как, наверно, одному, — грустно сказал Иринка. — Он такой маленький! Его съест кто-нибудь: лисица, а может, волк…
Десятый, и правда, сначала очень напугался. Где вывалился из корзинки — там и остался сидеть, прижавшись к густому кустику травы. Сидел и дрожал. Ух, как дрожали его ушки хвостик и маленький розовый нос.
А шаги на тропинке становились всё глуше и скоро совсем затихли.
Однако время шло, но ничего страшного как будто не случилось. Крольчонок постепенно успокоился и перестал дрожать. Он отодвинулся от кустика травы и не спеша запрыгал по тропинке, где только что проехали в корзине девять его братцев и сестриц. Так бы он, вероятно, допрыгал до маленького домика в лесу, и тогда не было бы и этого рассказа, как вдруг…
Шлёп! На тропинку перед самым носом крольчонка выпрыгнула из травы огромная лягушка, и сама, видно, напугалась: так и осталась сидеть, расставив лапы и выпучив глаза. А Десятый, не помня себя от страха, повернулся и кинулся бежать в самую чащу леса.
Он бежал всё дальше и дальше, пока не наткнулся у поворота на большую кучу хвороста, влетел в неё да так и замер под спасительной крышей.
Ночью Десятый, должно быть, успокоился и поспал, потому что утром с первыми лучами солнца выбрался из хвороста, сел и огляделся довольно храбро. Он проголодался и не прочь был позавтракать.
Около самого его носа колышется травинка и пахнет очень аппетитно, как будто говорит: «Съешь меня, пожалуйста!»
Десятый осторожно ухватил травинку зубами. Ах, как вкусно! А рядом растёт другая, такая же сочная. Крольчонок потянулся уже храбрее и управился и с ней, а там пошла третья, четвёртая…
Десятый уже не церемонился и щипал травинки, пока не наелся досыта. Тут он совсем расхрабрился, растянулся на пригретом солнышком пеньке и даже ножки вытянул, но вдруг насторожился: на тропинке появился страшный зверь, весь колючий, с длинным рыльцем. Он бежал и пыхтел и топал по дорожке, наверное, думал, что весь лес — его собственный.
Крольчонок проворно вскочил и юркнул в хворост, а колючий зверь шариком прокатился мимо. Было страшно. Очень. Но скоро Десятый передохнул и осторожно забрался на верхушку своего домика из сухих веток.
Колючий зверь покатился по дорожке обратно. Он фыркал, топал и вдруг у самой кучи хвороста схватил большого жирного червяка.
Крольчонок испугался ежа теперь не так сильно. Он только до половины запрятался в сучья, а голову выставил наружу и наблюдал, как тот разделывался со своей добычей.
Прошло немного дней, и Десятый уже почувствовал себя в как дома. Сердитого ежа он совсем перестал бояться и только слегка сторонился, заслышав, его топот на тропинке, а как-то раз не отпрыгнул и даже мордочку к ежу протянул: дескать, давай познакомимся!
— Убирайся! — фыркнул ёж и побежал дальше.
Десятый и тут не испугался: не хочешь — не надо. И весело затрусил своей дорогой.
Вот на тропинке что-то лежит, палочка или прутик… Тихонько лежит, совсем не страшное. Крольчонок подскочил поближе. Ну-ка, что это такое?
— Ссс… — тихо проговорила палочка, — ссс… — И пошевелилась. Конец её приподнялся, на нём оказалась маленькая голова, и два холодных глаза уставились прямо на кролика. — Ссс… — повторила змея и, извиваясь, поползла по тропинке.
Ушки и лапки бедного кролика похолодели, а большие глаза наполнились слезами. Он сидел и смотрел, палочка извивалась и извивалась, и холодные немигающие глаза блестели всё ближе, ближе…
Вдруг откуда ни возьмись выкатился колючий клубок и накатился прямо на змею.
— Ссс, — зашипела она громче, голова её поднялась выше, она метнулась навстречу ежу.
Миг — и змея ужалила бы его прямо в рыльце. Но ёж так проворно свернулся, что змея изо всей силы ударилась об его острые иглы. Ещё и ещё. Голова её каждый раз ударялась о колючую спину ежа, а он, выбрав минуту, успевал высунуть острое рыльце, кусал змею и опять сворачивался.
Наконец, разозлённая израненная, змея пришла в такую ярость, что обвилась вокруг свернувшегося ежа, пытаясь его задушить. И тут ёжик быстро высунул рыльце и вцепился зубами в змеиную шею.
Змея отчаянно билась. Она вскидывала ежа на воздух, ударяла о землю, но всё напрасно — ёж крепко держал её.
Вот голова змеи склонилась и бессильно упала, только хвост ещё немного вздрагивал. Ёж хрюкнул, отпустил её и тут же с аппетитом принялся за сытный обед.
Маленький крольчонок ничего этого не видел. Когда холодные глаза змеи исчезли, ноги его снова стали послушными и унесли его прямо в спасительную кучу хвороста. Он забрался в неё так глубоко, как никогда ещё не забирался, и не показывался до следующего дня.
Утром, отправляясь на прогулку, Десятый далеко обошёл место, где повстречался с ужасным ползучим зверем, и испуганно отпрыгнул в сторону, заслышав пыхтение старого ежа, потому что тот напомнил ему страшную встречу на тропинке. Ведь он так никогда и не узнал, что ёжик спас ему жизнь.
На этот раз крольчонок остался цел. К счастью, хромая лисица, хозяйка этой части леса, на время отвлеклась другими делами и пока к куче хвороста не наведывалась. Но крольчонка стерегла новая большая беда.
Недалеко у реки, на старой берёзе, в развилке двух ветвей лежала большая куча сухих прутьев. Даже самый сильный ветер не мог их разбросать: так прочно они были сложены. Это было гнездо ястреба-тетеревятника.
В гнезде пищали и копошились птенцы, покрытые грязно-серым пухом, головастые, совсем не похожие на своих красивых пёстрых родителей. Старые ястреба очень о них заботились. Они носили милым деткам то птичку, то зайчонка. А ястребята разевали огромные жёлтые рты, жадно хватали еду, хрипло пищали и никак не могли насытиться.
Сегодня ястребу-отцу пришлось особенно трудно: вчера мать с утра улетела на добычу и больше не вернулась. Теперь отцу надо было хлопотать за двоих, а ястребята пищали и всё требовали и требовали еды. Поэтому, не успело ещё утром как следует подняться солнце, а ястреб уже широко взмахнул крыльями и вылетел на охоту.
Он поднимался кругами всё выше и выше и, наконец, взлетел так высоко, что его с земли было чуть видно. Но зоркие жёлтые глаза птицы отлично видели каждый бугорок, каждую мышиную норку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52