ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И вскоре уже нельзя было разобрать, кто пришёл только что, а кто был здесь прежде. И того, что происходило возле костра, Чубарь тоже не видел. Зато не прошло и пяти минут, как повторилось недавнее, то, что было на просеке: Чубаря обступили полукругом и опять вспыхнул хохот. Как же, полицая поймали да ещё с краденым телёнком!
К Чубарю снова подскочил человек в темно-синей шинели, принялся скалиться да угрожать:
— Ага, полицейская морда! Вот сейчас тебе покажут, как телят воровать! — При этом в глазах его было что-то дикое и счастливое.
Полный неприязни, которая не оставляла его с того момента, как он получил от этого человека в спину прикладом, Чубарь сказал с пренебрежением:
— Это не то, что ты думаешь, это — лосёнок. Казалось, то обстоятельство, что на руках у «полицая» вместо одной животины оказалась другая, к тому же дикая, на мгновение сбило с толку всех. Хохотать да хвататься за бока перестали разом, однако уже в следующий момент из толпы послышался голос — одновременно и наивно-рассудительный, и подначивающий:
— Ну и что, ежели лосёнок?
Этого довольно было, чтобы недотёпа в темно-синей шинели снова заскакал перед Чубарем, словно приплясывая, заныл:
— Ага, ну и что?
Теперь, когда он все время крутился перед глазами у Чубаря, можно было разглядеть этого человека, верней человечка: шинель не виновата была в том, что висела на нем, она была пошита на обычный рост и на обычного мужчину. А этот попался совсем тщедушный. Но в конце концов, мало ли кто каким уродился? Один, как за Кричевом говорят, с коломенскую версту, другой — коротыш. Поразил Чубаря не рост. Бросилась в глаза ему нехорошая, восковая безжизненность не только морщинистого лица, а и всей крупной головы, похожей на голову веремейковского Микиты Драницы. Казалось, на этом человеке уже отмирала кожа.
— А то, что не отдам! — сказал упрямо Чубарь.
— Гляди ты, полицай, а туда же…— бросил кто-то из толпы. — Шлёпнуть его!
Это «шлёпнуть» горячо толкнуло Чубаря в грудь.
— Откуда вы взяли, что я полицай? — наконец закричал он чуть ли не во весь голос.
— А кто ж ты? — вроде не удивился, но тоже крикнул, как бы издалека, уже знакомый голос, который только что угрожал «шлёпнуть».
— Председатель здешнего колхоза.
— Ну, это мы ещё поглядим, какой ты председатель, — рассмеялся человек в темно-синей шинели. — Вот потрясут тебя сейчас наши хлопцы да прощупают как следует, сразу признаешься. И не один раз, а трижды признаешься. И не только полицаем назовёшься, а и…
— Не в чем мне признаваться. Ведите к начальству, ведите куда хотите!…
— Вишь, чего захотел!
— Ага, веди его сразу до начальства!…
— До бога высоко, а до начальства далеко.
Теперь со всех сторон сыпалось так много словечек, что Чубарь перестал различать на слух, кому они принадлежат. Казалось, каждый желал выказать своё отношение к происходящему, будто препятствуя, чтобы человек, которого привели сюда под охраной, оказался председателем колхоза.
«Странно, —подумал Чубарь, — что же, кроме полицаев им никого не доводилось тут встречать».
— И все-таки придётся вам показать меня начальству, раз сами не верите, — сказал он.
— Ну, это никогда не поздно сделать, — послышался вдруг на удивление спокойный ответ. — А телёнка своего и правда отдайте. Как раз к ужину поспеет.
Чубарь повернул голову. В грязной белой накидке стоял шагах в двух справа от него повар с ножом в голой, волосатой руке. Был он худым и усмешливым.
— Я уже объяснил, — поморщился Чубарь, — что это — лосёнок.
— Гм, — удивлённо пожал плечами повар, — а похоже па коровье дитя. — Подошёл, потрогал свободной рукой шкурку лосёнка, взял за ухо.
Животное насторожилось, попыталось вырваться. Но напрасно — Чубарь по-прежнему крепко держал свою ношу, хотя уже почти не чувствовал рук.
— Правда… лосёнок, — снова удивился повар. — Где вы его взяли? — спросил он у Чубаря.
— У волка отбил. Нёс, а ваши вот встретили.
— И куда же вы собирались девать его?
— Ну, надо было как-нибудь спасать.
— Откуда же он взялся тут? И почему один? Без отца-матери.
— Так получилось, — не стал объяснять Чубарь.
— Вот холера, может, он и взаправду не полицай, а председатель тутошний, — хихикнул кто-то, зайдя за спину Чубаря.
Тогда повар повернулся ко всем и спросил:
— А кто знает, что он полицай? Сам сказал?
— Да нет…
— Откуда же тогда такая уверенность? Толпа вдруг заколебалась.
— Дак…
Но ещё не сдавались.
— Ну, а тебе-то что? — послышался голос из самой середины. — Без тебя разберутся, что к чему. На то начальство есть. Скажи спасибо, что на мясо вот наткнулись, а то бы снова постничали.
— Не очень-то вы…
Не иначе, повар хотел возразить, но не успел. Расталкивая людей, вперёд вышел… Шпакевич.
Чубарь недоверчиво вскинул голову, почувствовав вдруг, как ослабли ноги.
— Разойдитесь, ребята, — тихо сказал Шпакевич. — Это мой товарищ, Родион Чубарь.
В толпе кто-то захохотал. Потом сказал с притворным сокрушением:
— Ну вот, и сегодня не повезло Патоле. Осечка вышла. Думал, винтовку получил во владение, а тут… Доведётся назад отдавать.
Наверно, Шпакевич среди этих людей имел немалый вес, потому что никто не стал вступать с ним в пререкания. Правда, прыткий, видно, после Патоли, — а того человека в темно-синей шинели звали, оказывается, Патолей, — так самый прыткий из них, который недавно уговаривал «шлёпнуть» Чубаря, проворчал, отходя:
— И этот вот… председатель! Недотёпа какой-то. Мог бы сразу, ещё как брали его, сказать, что не полицай. Теперь бы этой неразберихи не было. А так..
* * *
Неожиданная встреча с Родионом взволновала Шпакевича, даже, пожалуй, сбила с толку. Он привык думать, что его недавний спутник где-то на фронте, воюет. А получилось странно. Чубарь снова оказался в Забеседье и снова, как прежде, — один, беспомощный, ведь иначе он не оказался бы в таком положении, как теперь, когда надо было вызволять его из партизанского плена. Чубарь стоял перед Шпакевичем все в той же плисовой «толстовке», которая была на нем, когда они встретились, в первый раз на берегу Деряжни, хотя Шпакевич потом в Пеклине снял со своего плеча для него шинель. И все остальное на Чубаре было как и тогда — яловые сапоги, штаны в полоску, картуз с выщербленным козырьком. Правда, не было винтовки, но Шпакевич не принял этого во внимание, помня, что оружие у Чубаря забрали в Пеклине. Ему было невдомёк, что Чубарь за то время, пока они не виделись, заимел другую винтовку. И её тоже отобрали. Зато теперь руки Чубаря были заняты живым грузом, а вид у Родиона, бывшего его спутника, был такой, будто его застукали на воровстве.
Шпакевич тоже сперва подумал, что Чубарь принёс телёнка…
— Откуда ты взялся, Родион?
— Погоди-ка, вот зараз…
Набрав полную грудь воздуха, Чубарь попробовал опустить лосёнка па землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95